Егор Шевелёв - Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник

Делаю себе полную чашку крепкого кофе со сливками. Тишина вокруг радует слух, даже радио слушать не хочется. Пью кофе и внутренне борюсь с желанием опять залезть под одеяло и подремать до обеда. Может ещё кофе выпить? Кофе начинает действовать. Сонное состояние, выработанное привычкой, сменяется волной творческого вдохновения. Достаю свои записи, начинаю корректировать и дописывать. Мне там совершенно ничего не нравится: одни деепричастные обороты да обрывки мыслей. Черкаю и творю до обеда. 11 часов, идём в столовую, хоть утром и завтракал, но за какой-то час до обеда успел проголодаться. Сегодня в столовой покрасили стены в бледно-фиолетовый цвет (раньше был бежевый). Окна открыты (всё равно на них мелкая металлическая сетка, как сито, чтоб ничего нельзя было выбросить из окна), из них дует. Пропускаю часть людей вперёд себя. Первые, взявшие еду садятся за стол, начиная от окна. Я сажусь ближе к центру, пусть пахнет краской, лишь бы не на сквозняке. Тут не то, что парацетамола, простого аспирина не допросишься. В лучшем случае дадут таблетку какого-то тайленола (у меня закралось подозрение, что это вообще плацебо, а не лекарство). Если заболеешь, то могут забрать в больницу. Выписываясь из неё, назад в свой дормиторий не попадаешь, засунут куда попало. Прошлой зимой здесь была эпидемия нового гриппа, многие дормитории были закрыты на карантин: ни свиданок, ни улицы. В столовую карантинные ходят в одиночестве, не пересекаясь с другими дормиториями, как делается при сигнале тревоги. Зима ещё впереди предстоит готовиться. Три одеяла у меня есть, тёплые носки в изобилии. Витаминов хватать не будет, фруктов мало, о чесноке и луке не приходится мечтать. Даже сахара не хватает – в этом дорме несунов с кухни нет. Пора всерьёз задуматься об утренних завтраках.

Дважды звонил Насте, не дозвонился, лёг полежать на пару минут… заснул на 2 часа. Опять пью кофе, но вдохновение так и не приходит. Слушаю радио, опять мусолят тему русских хакеров, которые вовсе и не хакеры. Как бы ведущие не хулили бедных студентов и студенток, но врагов народа, по мнению русскоязычных радиослушателей, из них ну ни как не получается сделать. Они скорее герои, которыми восхищаются. Ведущий радиопередачи восклицает: «Да что это такое! На какую зону мы вещаем?». Ещё почему-то бедному старому Лужкову здесь на русскоязычных радиостанциях кости перемывают, и Кремль жутко не любят, подтрунивая по каждому удобному случаю. И Белый Дом не шибко хвалят. Может быть, просто душу отводят, кто их знает.

Четверг 7 октября 2010.

Сегодняшняя попытка раннего подъёма не увенчалась успехом: проснулся, немножко пообщался, не покидая постели, и дальше уснул до обеда. В 8 утра меня разбудил своими сборами (уходил этапом на «стэйт» – тюрьму) сосед с соседней кровати. Старый знакомый, который в эту хату перешёл вместе со мной из прошлого 16 дормитория. До этого вместе с ним ездили на суд. Ждал он суда 6 месяцев, вчера осудился. Суд предложил ему срок заключения 7 с половиной месяцев, если он согласится взять вину на себя. Он взял. Теперь ему осталось досидеть полтора месяца в тюрьме штата, к Рождеству будет дома. Сказал мне, что он не виновен, но другого выбора у него не было. Если бы он дальше пошёл отстаивать справедливость в суде, то этот Новый Год он бы встретил здесь в дормитории. А дома семья, детишки ждут. Судебный процесс (triel) – дело затяжное, и не факт, что удастся его выиграть. Проиграет – 3 года сидеть придётся, так что он пошёл на сделку с прокурором, «чистосердечно сознался», получил 7,5 месяцев, и на этом всё закончилось. Никакой нервотрёпки, бесконечного ожидания, езды по судам. Да и суд в случае сделки не тратит бюджетные деньги города на судебный процесс. Прокурор не только повышает статистику раскрываемости преступлений, но и сберегает деньги города, упрашивая сразу же брать вину на себя и полностью раскалываться.

Мне мой прокурор Бэндлер предложил со слов адвоката, «крэйзи дил – всего лишь три года!». Если буду судиться и проиграю по всем пунктам обвинения, то судья может дать от 6-ти до 12-ти лет. Есть и хорошая новость коррупционное предприятие, краеугольный камень всего моего дела, на прошлом слушании с меня окончательно снял другой судья. Теперь все обвинения идут сами по себе, ничем сверх серьёзным не скреплённые. Но, блин, много их осталось: 60 актов по 8-ми статьям. Борьба предстоит нелёгкая – иного пути нет.

Спустя некоторое время после моего прибытия в Америку один из судей снял с меня обвинение в коррупционном предприятии, Бэндлер сразу же подал апелляцию на это решение и начал на меня психологически давить. Он заявил мне: если я возьму вину на себя до того, как судья даст ответ по коррупционному предприятию, то он гарантированно может предложить мне «всего лишь» три года. Если судья повесит это обвинение на меня опять, то при чистосердечном признании без судебного процесса будет уже минимум пять лет, а если пойду судиться и проиграю, то могу получить аж от 12 до 35 лет. Подталкивал, торопил меня сдаться и взять три года пока суд не вынес решение. И суд, в конце концов, постановил: коррупцию снять. Я думаю, что прокурор прекрасно понимал, что суд этот пункт обвинений отклонит. Следовательно, он подавал апелляцию не для того, чтобы опять прицепить ко мне коррупционное предприятие, а чтобы намеренно сгустить краски и умрачнить моё положение, вынудив меня сдаться, испугав меня перспективой получения многих лет тюрьмы вместо каких-то трёх. Я знал, что со всех остальных участников дела «предприятие» сняли, оно оставалось только на мне. А один человек, сам единолично, без соучастников не может быть обвинён в организованной преступности, обязательно требуется преступный сговор между соучастниками для создания коррупционного предприятия. Если сговора нет, то получаются отдельные преступные акты согласно УК Нью-Йорка ст. 460.20. После моей маленькой первой победы прокурор через адвоката пригласил меня к себе, поговорить. Я не поехал. Всё сказанное мной он может использовать против меня, а молчание подсудимого никак нельзя использовать против подсудимого. На суде вообще можно молчать, ничего не объяснять, не оправдываться. Презумпция невиновности здесь, в отличие от Греции, есть так, что посоветовавшись с адвокатом, я решил играть в молчанку. Улик нет. Это «липовое дело» никак не получается слепить воедино. Миллионы долларов уже потрачены на проведение расследования, им же надо отчитываться о проделанной работе. Перспективы стать прославленным детективом и получать приличную пенсию покрылась для Бэндлера туманом и моё будущее тоже в тумане. В общем, мы как ёжики в тумане.

Своему бесплатному адвокату с момента моего последнего суда я так и не дозвонился. Консул откликается с готовностью, но новостей у него нет. Интересно куда подевался мой внутренний украинский паспорт, незаконно конфискованный секретной службой Америки в ходе обыска, проведённого у меня в киевской квартире по месту прописки. Наши «доблестные» правоохранительные органы со всей готовностью услужить пану негру в Белом Доме, низко кланяясь, невзирая на наши законы и здравый смысл, на «золотом блюдечке с серебряной каёмочкой» отдали иностранным вторженцам собственность Украины – внутренний паспорт гражданина Украины. Этот паспорт по нашему же закону не должен покидать территории страны и не является личной собственностью владельца, принадлежит выдавшему его государству. Теперь если секретная служба вздумает уничтожить документы, удостоверяющие мою личность (всё у них в руках – внутренний и заграничный паспорта, водительские права), то каким образом я смогу доказать кто я такой? На лицо кража личности, прямо как в фильме «Идентификация Борна». Только это не приключенческий фильм, а бюрократический кошмар получается. Поживём, увидим.