Егор Шевелёв - Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник

Здесь нас задержали минут на 10, но никто не возражал. Над нами периодически взлетают самолёты с аэропорта «La Guardia», а ещё видны звёзды. Первые звезды увиденные мною в этой стране не на флаге. На обратном пути нас не шмонали. Входим в хату, какой режущий глаза свет, какой спёртый воздух в этом помещении. Душевые не доступны, телефоны выключены. Тревога продолжается. Все находятся в одной комнате на своих кроватях. Шумно. Пью третью чашку кофе, но вдохновение так и не приходит, совершенно не получается писать. Слушаю радио, теперь и в выходные дни есть хотя бы одна русскоязычная станция.

Вот и полночь миновала, свет потушен, зубы почищены. Слушаю и слушаю радио. Кофе работает отменно, сна ни в одном глазу, мои глаза сфокусированы на потолке, отдыхают в темноте от назойливого света люминисцентных ламп. Сложно здесь сберечь зрение.

Воскресение 10 октября 2010.

На стадион с утра не звали – я и забыл, что весь корпус закрыт, нет никакого движения заключённых кроме столовой. Следовательно, обед может задержаться. Постиранные вчера штаны высохли, но забрать их с игровой комнаты нет возможности – она закрыта. Беспокоиться нечего, можно спать и спать.

К полудню я проголодался: позавтракал овсянкой, выпил кофе, видимо позвонить домой сегодня не удастся и шмона не избежать. Только началась интересная передача по радио, как они пришли. Откладываю радио, снимаю носки, надеваю шлёпанцы, пристёгиваю бейджик к футболке и сажусь на угол кровати. Руки за голову, гуськом идём в душевую. Там мы разденемся, нашу одежду ощупают на предмет наличия оружия. И тут я чувствую в левом кармане вилку, которую забыл вынуть ещё со вчерашнего вечера. Сбрасывать её на пол уже поздно – сразу же привлеку к себе внимание. Заходим небольшими группами, раздеваемся. Даю свою одежду менту, может он просто выбросит вилку на пол. Снимаю футболку, с безразличным видом подаю ему штаны. Он их мнёт в руках и не замечает длинного твёрдого предмета в моём кармане. Просит открыть рот. Очень внимательно осматривает подошву шлёпанцев, а 12-ти сантиметровую вилку в кармане он не находит! Отдаёт мне вещи. Одеваюсь.

Нашу мини группу выводят в игровую. В одном углу там сложены стулья, в другом свалено на полу сохнувшее бельё (наверно, мои брюки уже успели окончательно высохнуть). Становимся шеренгами лицом к стене, затылком к хате, не видя, что там за спинами происходит. По несколько человек вызывают к кроватям, проводя обыск кровати в присутствии владельца. Меня вызвали в числе последних, когда практически все кровати уже были перерыты. Мою кровать обыскивала молодая, слегка полная негритянка. Ни пластиковой коробки из-под овсянки, в которой лежало мыло, ни картонной коробки из-под зубной пасты она не выбросила. Прощупала лежавшие под матрасом футболки, аккуратно вывернула запасы провианта, оставив пакетики чёрного перца, соли и горчицы (хотя по идее это по правилам следует выбрасывать). Даже в аккуратно сложенных бумагах не рылась. В этот раз повезло. У соседа же наоборот – всё перерыли. У него под матрасом вместо аккуратно сложенных вещей обнаружился бардак. «Парень, после обыска здесь хуже не будет» – иронично пошутил мент, копаясь в горах помятой одежды и комканых простыней. Обыск закончился.

Я перестелил постель, быстро сложил небольшие остатки провианта назад в коробку. Завтра ларёк, денег осталось недели на две. Придётся экономить, во-первых, надо не забыть купить ручку, в этой осталось около 2см чернил в стержне. Сама ручка длиной около 10см, прозрачная и гибкая. Сам стержень в ней толстый, но и его стенки толстые, поэтому на самом деле внутри очень мало чернил и они кончаются быстро. Не знаю, сколько придётся исписать 40-ка центовых ручек, пока получится книга. Для себя я твёрдо решил – напишу обязательно. Нечего ассимилироваться со здешней средой.

Обедать нас повели в старую столовую, при входе в неё мент снимал всех проходящих через метоллодетектор на видеокамеру. «HD» Сонька на штативе. В столовой никаких видимых изменений не произошло. Значит, тут что-то произошло, какое-то проишествие. Конечно же, в моём дормитории никто ничего не знает и не интересуется. Плохо жить в неведении окружающей обстановки. До самого вечера телефоны не давали, лишь после ужина тревогу отменили, и жизнь вернулась в прежнее русло. Позвонить домой сегодня не удалось.

Быстренько набросал список необходимых покупок на завтра, написал страничку дневников и до самого отбоя слушал радиостанцию «Голос России». Рассказывали о том, как Л. Толстой писал «Войну и мир». Переделывал, переписывал, у него даже была специальная бригада переписчиков, не считая, его жены. Я же не то, чтобы переписать – перечитать написанное с трудом могу, редко какая строчка мне нравится. Поживём – увидим, что из этой затеи выйдет.

Ночь на понедельник. Завтра рано вставать, а спать совершенно не хочется. Русское радио прекратило вещание, перескакиваю с одной станции на другую. Темно. Бледные ночные лампы не горят. Душно, зудят комары. По теории вероятности им есть, кого здесь кусать кроме меня, я о них не думаю, пора бы подстричься, скоро ногти прорежут дырки в носках. И постираю завтра свитерок пока тепло, скоро его опять придётся надеть. Недурно бы написать одну из запланированных глав книги. Может адвокату позвонить? Нет, чёрт с ним, не буду, и так дел хватает.

Понедельник 11 октября 2010.

Утро. Такое чувство, что совсем недавно задремал, только-только начало сниться что-то хорошее. «Get ready for commissary» – будит нас мент. Надо вставать. Список написан, батарейка наготове. Чищу зубы, умываюсь и как в такую рань и с такой головой можно ехать на суд? Самовар отключён. Пью стакан газировки. Двухлитровой бутылки хватило на неделю. Перед каждой творческой потугой выпиваю полстакана «спрайта» (вообще-то это дешёвенький субстрат спрайта, тем не менее, стоящий здесь полтора доллара) и принимаюсь за выведение строчек этого текста на бумаге.

На эту неделю придётся ограничиться кофе и сахаром. Сегодня нас собралось более половины дормитория чужих дормов к нам паровозом не цепляли, мы быстренько пришли, затарились и ушли. Мент в окне ларька поинтересовался, как правильно читается моя фамилия. Из сказанного мной перечня желаемых товаров он понял всё с первого раза, не переспрашивая. В соседнем окошке торгует старая противная мымра афроамериканского происхождения в очках. То ли она притворяется, то ли действительно не понимает моего английского языка с ужасным «рязанским» акцентом. Её окно я всегда игнорирую, и не только я – редко кто из впереди стоящих в очереди устремляется к её окну.

Еда на 18 долларов занимает менее половины наволочки-мешка. Быстро и скромно прошёл процесс закупки провианта: сладких булочек не было, печенье надоело. Дополнительного сахара добыть негде – кухонные несуны так и не зародились в нашем дорме.