Егор Шевелёв - Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник

Проснулся я от необычной суеты в хате. Одновременно как-то непривычно пусто и шумно. Поднялся, умылся, выпил кофе, окончательно расчухался и «въехал в тему». С праздником вас, уважаемые пилигримы! Оказывается сегодня День Благодарения. Индейка и всё такое. Очередь к телефонам с самого утра, человек 15 отправились на свиданку (вот почему так пусто). Вместо наших обычных дежурных ментих работают какие-то чужие, подменяющие. Распространяются слухи о праздничном обеде. Индейкой меня не удивишь – и так едим её каждую неделю. Пока мне не сказали, что в макаронах находится перемолотая индейка, я и не знал, что ем индейку, думал обычная курятина. Вкуса абсолютно не имеет. Предвкушаю царский обед (нет, подумать только – сам не верю, что вспоминаю Грецию и те греческие обеды.) Там в тюрьме на Рождество давали по пол-индейки! Навскидку полтора-два килограмма мяса! Одна порция! Плюс картофель фри, свежий греческий салат, стакан вина и ещё что-то. Индейка зажаренная, вкусная со специями и не из супермаркета, а выращенная прямо на острове. Мы эту индейку успешно кушали на протяжении нескольких дней, благо холодильник был. Ножку, крылышко, грудку… Посмотрим, повлияло ли на сегодняшний обед сокращение бюджета или нет.

К 11-ти часам нас зовут на обед. Наша хата никогда не собиралась в предбаннике так быстро. Шеренга предвкушающих топает в столовую. Внутри пахнет чем-то приятно-сладким. Сидящие за столами обитатели других хат уже съели свои порции, понять заранее по дороге до окошка выдачи, что там дают, не получается. Получаю поднос с пайком – тяжёлый, но ничего экстраординарного. Наливаю себе чашку псевдосока, присаживаюсь и начинаю изучать содержимое подноса. Шпинат в одной секции соседствует с мармеладом в другой секции. Ещё одна небольшая секция вмещает в себя кусков шесть отварной тыквы. Основное блюдо что-то страшное, ужасное, политое соусом, неприглядное и несъедобное на вид. На двух кусочках хлеба в крайнем отделении покоится заманчивый белый бумажный пакет с горячим содержимым. Разворачиваю – внутри белое мясо индейки. Заворачиваю и прячу в карман. Такое впечатление, что её специально подготовили на вынос. Почти все засовывают эти пакетики в карманы, некоторые кушают всё на месте. Мой сосед через стол высыпал индейку на хлеб, а бумажным пакетом прикрыл страшнючее основное блюдо. «Не могу смотреть на него – портит аппетит». Улыбки. Под хлебом обнаружился тонкий кусочек кекса. Кекс с изюмом и тёртой морковью. Вероятно, вершина кулинарного искусства американской кухни. Съедаю тыкву, мажу мармелад на хлеб и съедаю его, закусываю кексом. Индейка приятно греет бедро в кармане. Сочтём это завтраком, а не обедом. Не успел я доесть кекс, как нас уже поднимают со столов. Действительно, нереально всё съесть за отведённые 10 минут, а тем более насладиться едой. Несолёной едой. Здесь в столовой не кушают, а потребляют отведённые дневные калории. Техническое поглощение безвкусной пищи, а не трапеза. Полный аскетизм.

Днём у телефонов светопредставление, очереди дикие, все хотят поздравить своих домашних, а телефонов всего три. Мне не к спеху. Ложусь читать книжку. Часам к двум делаю себе рис, раскрываю пакет с индейкой. Холодная она не выглядит привлекательной. Крошу её чистыми пальцами в рис. По цвету и фактуре она напоминает древесину. Несолёная отварная безвкусная индюшатина. Специи от супов спасли положение, придав получившейся смеси вкус курятины. На вечер осталось полпакетика индейки. Стараюсь не вспоминать Грецию. Звоню домой. На Украине непонятно почему тоже пытаются праздновать День Благодарения. Как говорится «а повод всегда найдётся». На ужин дали салат из тунца. Наверное, это самое дорогое и вкусное блюдо всей здешней кухни. Более поздним вечером, глядя на недоеденные запасы индюшатины, мы поужинали ещё раз. Много мяса, майонеза, мало риса и вермишели. Наелись до отвала. И не мы одни: вся хата исступлённо доедала индюшатину. Свет не потушили, время около 11 вечера. Тишина. Многие уже спят – вот что сытость творит с людьми.

Пятница 26 ноября 2010.

Игра «Пиковая Дама» покинула наш скромный кружок и распространилась по хате, как эпидемия заразного вируса. Вечером часть вовлечённых в игру удалилась играть в игровую комнату, вызвав там ещё больший интерес у зрителей. Новые зрители не могли спокойно наблюдать за столь весёлой игрой и незамедлительно к ней присоединялись. Играющих стало семеро. Игра длилась с пяти вечера до полуночи. Под конец игроков стало восьмеро и играли они стоя, обступив плотным кольцом свободную кровать. Всю соль, весь дух и все захватывающие эмоции игре придают афроамериканцы. Без них игра была бы скучной. Она пробуждает в них некие первобытные инстинкты, бурно вырывающиеся наружу. Игрок, вовремя соскочивший из игры, на радостях искренне вопит и прыгает на месте. А за ним второй, третий… Они тут же начинают не зло подтрунивать над оставшимися в игре. Это в комплексе и привлекает всё новых игроков.

По аналогии эту игру можно сравнить с подобием некоей безопасной русской рулетки с одним проигрышным патроном в обойме. Никто не верит, что участь проигравшего может выпасть именно ему – ведь игроков то много. Посмотрим, что будет завтра. А сегодня я лежу и читаю Набокова. На улице пасмурно и холодно. Скорей бы увидеть снег и перезимовать.

Из интересных событий: сегодня произошла задержка обеда. Нас разбудили в пол-одиннадцатого, обычно к одиннадцати мы отправляемся обедать. В этот раз мы ждали, ждали и снова ждали. В час с копейками, наконец-то, пошли обедать, приобретя к этому времени зверский аппетит. Утром в столовой не работали кондиционеры, там было холодно. В холодное помещение нас вести трапезничать не решились – вот и ждали. Ужинали как обычно.

Пятница 29 ноября 2010.

Раннее солнечное утро. Комната освещена косыми лучами зимнего солнца. Скромные ларёчные закупки уложены в коробку. Расходов всего навсего на 17 баксов. После праздника «чёрной пятницы» и последовавших ажиотажных распродаж в наличии практически ничего не осталось: ни рыбы, ни шоколада, ни ханибанов, ни многого другого. Появилось какао, взял пачку на пробу.

Наша хата не спит. Многие развязывают узлы на простынях, выбрасывают хлам, перепаковывают вещи – готовимся к шмону. Со вчерашнего дня объявлена тревога, здание закрыто. В столовой между собой подрались какие-то латиносы из разных хат. Во избежание будущих эксцессов будут шмонать все хаты, и искать оружие. Похоже, что я дописываю последние строчки своей замечательной, но так и не успевшей закончиться ручкой. Утром на 15 минут нам разрешили быстренько помыться в душе (я вчера успел ещё до тревоги), а также открыли игровую и рекомендовали забрать свои вещи, чтобы потом не выискивать их в общей куче.