Олег Колмаков - Злая память. Премиум-издание. Все книги в одной

– Муха! Позволь последний вопрос!.. – выкрикнул Князев в след уходящему командиру. – …Скажи честно!.. Ни мне ли, вы тут проверку устроили?

– Не беспокойся!.. Ты, Князь, вне всяких подозрений!

– Ну, хоть на этом: спасибо!.. Приветы мои передавай!.. И удачи вам, всем!..

На сей раз, Мухин не ответил. Он лишь обернулся и махнул на прощанье рукой, дескать, сделаю…

Возвращались на склады, практически в полной тишине. Лишь однажды, едва сдерживая скупую мужскую слезу, Цымбал вдруг принялся скорбеть о погибшем Бутакове.

– …Да говорю тебе: он, как чувствовал!.. Вот и письмо мне своё оставил!.. Просил отправить, если у него самого не получиться!.. Ведь мы с ним земляки!.. С одной школы!.. Были!..

– Солдат, возьми себя в руки! – сухо одёрнул Андрея Князев.

И вновь молчание. Вероятно, каждый предпочел сейчас подумать о чем-то своем. О перипетиях боя; о тех моментах, когда сам находился в миллиметрах от смерти или о том, как не сумел выручить погибшего в том бою товарища. А быть может, их мысли были и вовсе очень далеки от этой грёбанной войны…

Миновав шлагбаум складского КПП, Валерий коротко распорядился.

– Никому не расходиться!.. Из машины, все за мной!.. Пожалуй, будет вовсе не лишним, провести с вами кое-какое реабилитационное мероприятие!..

Солдаты, вернувшиеся с поля боя, кое-как сумели втиснуться в комнатушку командира. После чего, Валерий извлек на свет Божий ту самую флягу, на которой совсем ещё недавно «погорели» дембеля.

– В тесноте, да не в обиде!.. Вот и спирт ваш пришелся кстати!.. – пояснил майор. – …Ну, хлопцы!.. Давайте-ка, помянем Славку!..

Выпили. Закусили.

– Жаль конечно парня!.. – заполняя паузу, тяжело вздохнул Самолюк. – …Совсем немного, не дотянул Бут до «дембеля»!

– Кстати!.. Вот тебе, Якушев, и «ВВ»!.. – Князев тотчас поддержал разговор. И как бы мимоходом напомнил Сергею о некогда брошенной им реплике, относительно «вертухаев». – …Видишь: как на деле-то оно вышло!..

– …Да ведь я ж не просил его прикрывать меня!.. Он сам раскрылся!.. – видимо чувствуя за собой определённую вину, как всегда неуклюже попытался оправдаться Литвиненко.

– Литвин! Уж кто-кто, а ты б лучше помалкивал!.. – вмешался в разговор Рудяев. – …Он жизнь тебе, дураку спас!.. Ты ему до самой гробовой доски теперь обязан!..

– Эх!.. – в ответ, махнул рукой Литвиненко. – …Да если прямо сейчас пересчитать тех, кому за прошедшие два года, я могу быть жизнью обязан!.. Не хватит и амбарной книги, исписанной мелким шрифтом!..

– Сашка!.. Никто и ни в чем тебя вовсе не обвиняет!.. Всем и без каких-либо слов понятно, что автоматы у нас старенькие!.. Рано или поздно, но какой-то из них обязательно должен был переклинить!.. – заговорил уже Самолюк. – А видели, какое оружие было у этих уродов?.. Новёхонькое!.. Чуть ли не в заводской смазке!.. Интересно, какая сука обеспечивает чехов нашими же стволами?..

Так, по сути общаясь на нейтральные темы, скоротали час. И похоже, «реабилитационные мероприятия» проводимые Князевым, возымели надлежащий эффект. Солдаты отвлеклись и немного оживились.

Самолюк, уж наклонился к самому уху, сидящего рядом с ним Литвиненко.

– Видел труп шахидки? – шепнул он сослуживцу.

– Нет!.. Как-то не до нее после боя было! – так же шепотом, попытался ответить Сашка. Да только ответ его (учитывая выпитое) получился достаточно громким. Солдаты, находившиеся в комнате командира тотчас обернулись на голос Литвина.

– Зря! – едва сдерживая ухмылку, ответил Самолюк. – …Там было на что посмотреть!.. Ведь я наградил её ещё одной дыркой 7,62-го калибра, чуть ниже её поганого пуза!..

Тут-то и уловил Князев, именно ту тонкую грань, отделявшую поминальное мероприятие, от обычной пьянки с шутками и неуместными смешками.

– Так, бойцы!.. Слушай мой приказ!.. Ровно через пять минут, вы должны быть в казарме, каждый на своей койке!.. Бегом, марш!.. – для пущей убедительности, майор ткнул пальцем в циферблат наручных часов. – …Ну, чего сидим?..

Через мгновение от солдат, умчавшихся в казарму, уж и след простыл. Валерий остался один в пустой комнате. На уровне некоего подсознания, он всё ещё продолжал анализировать и прокручивать в памяти моменты завершившейся операции.

Уж в который раз Князев стал свидетелем гибели федеральных военнослужащих по причине чьей-то преднамеренной халатности. А точнее: банальной измены.

Причём, когда майор начинал размышлять по поводу вышеуказанного, ему непременно припоминался 96-й год. Быть может потому, что именно в том году, как никогда близко, он и соприкоснулся с этим, некогда далёким от него понятием, как предательство. Более того. Валерий не просто соприкоснулся, на своей собственной шкуре он познал все его (возможные и невозможные) оттенки и проявления.

Летом того самого злополучного девяносто шестого, обстановка в некогда мятежной республике внешне начала выглядеть вполне мирной. И хотя на юге и в горных районах Ичкерии всё ещё бесчинствовали группировки полевых командиров, крупные населённые пункты республики, как и её северная часть, всё же оставались под надёжным контролем федеральных сил. Потому и очередная князевская командировка обещала быть самой, что ни есть рядовой и заурядной в череде его бесконечных поездок на Кавказ.

Потому и начавшийся в августе 96-го массированный штурм боевиками Грозного, выглядел абсолютно нелогичным. Потому и стал он для «федералов» чрезвычайно неожиданным.

Отменно вооружённые, свежие и сытые бандиты с зелёными повязках на головах и безумными криками «Аллах акбар!» на огромном количестве БТРов, с нескольких сторон почти беспрепятственно ворвались в Грозный. В город, в котором только-только затеплилась мирная жизнь и началось хоть какое-то восстановление инфраструктуры.

Как и в первую, так и во вторую чеченскую компанию, сценарий развития боевых событий повторялся словно под копирку. После относительных побед «федералов», неизменно наступало затишье, во время которого из Чечни частично выводились российские подразделения. Из федерального бюджета в республику поступали фантастические суммы, якобы, на восстановление. Однако, так и не успев что-либо восстановить, тотчас следовало очередное вторжение боевиков. При этом, вышеозначенные «фантастические суммы» растворялись в воздухе.

Потому и обвинять кого-то в том августовском штурме, вешая на него ярмо предателя, выглядело бессмысленной затеей. Те события скорее следует отнести к обычному воровству госбюджета. Определённая группа лиц, цинично «пилила» средства, щедро выделяемые: как на войну, так и на поствоенное восстановление. Данная аритмия боевых действий, стабильная и бесконечная, вполне устраивала причастных к тому дележу высокопоставленных чиновников.