Нежина Александровна - Ирина

– Неплохо устроились, – одобрила Нина.

Я не стал уточнять, к кому это относится, слушая Иру, которая, ссылаясь на опыт, приобретенный в большом саду родительского дома, со знанием дела рассказывала об особенностях разных плодовых деревьев. Она уже не смущалась, лишь слегка порозовела, поймав мой влюбленный взгляд.

Смеркалось, я прошел в дом, разжег камин и пригласил девушек. Заметив, с каким интересом Ирина вглядывается в картины, выполненные в необычной манере, я кратко прояснил завуалированную фривольность авторской мысли. Эротика картин раскрылась настолько откровенно, что Ира даже растерялась, и я, чтобы развеять возникшую неловкость, постарался рассмешить ее историей приобретения причудливых заморских безделушек, украшавших каминную полку. Было видно, что своеобразие моего жилища Иру впечатляет, а вот Нина, удобно расположившаяся в знакомом ей кресле и с ехидцей наблюдавшая за нами, меня беспокоила: «Уж не передумала ли она приводить в действие свой план?». Словно почувствовав это, Нина пожаловалась, что перегрелась у камина и, с нашего позволения, немного погуляет в саду. Проследив, как она исчезла за калиткой, я тихо запер дверь и вернулся в комнату.

Ира сидела на кушетке, задумчиво глядя на огонь. Я притушил свет и поставил приготовленную заранее кассету:

– Потанцуем?

Она вложила в мою руку свою маленькую ладонь, и в такт музыке я аккуратно повел ее, замечая, как она постепенно расслабляется…

Повествуя о необычной судьбе певца, под его чувственный баритон я предложил выпить на брудершафт, а когда вино было выпито, поцеловал ее в сладкие губы. Она вздрогнула, но не отстранилась.

Мы опять танцевали, я хмелел, ощущая податливость девичьего тела.

– Что-то долго нет Нины, – Ира остановилась.

Легко касаясь маленького ушка, я прошептал:

– Она не придет.

Ира подняла голову.

– Я так и знала…

Закрыв повлажневшие глаза губами, целуя пульсирующую жилку теплой шеи, я поднял ее на руки и осторожно опустил на кровать. Платье сползло с приподнятых коленей; раздвигая их, я нежно ласкал всё, что ощущалось под тонким бельем. Она лежала с закрытыми глазами, повторяя еле слышно:

– Не надо, не надо…

Шепот затих, во влажном глубоком поцелуе я с блаженством ощутил встречное движение. Моя рука скользнула под трусики, и тело ее отозвалось легкой дрожью.

С разметавшимися по подушке волосами, юная, немыслимо красивая, она замерла чуть дыша… Быстро скинув одежду, ощущая каждую частичку ее тела, я целовал маленькую упругую грудь, мягкий теплый живот, податливые бедра… Откликаясь на ласки, она то гладила меня, то всхлипывала, судорожно сжимаясь.

– У тебя было это?

Она отрицательно покачала головой…

Внезапно по окнам полоснул свет фар, и в открытую форточку ворвался шум подъехавшей машины. Послышались веселые голоса, стук калитки и длинные звонки. Ира села на кровати, испуганно прикрывая грудь руками.

Не обращая внимания на звонки, я обнял узкие дрожащие плечи.

– Не бойся, ерунда какая-то, сейчас разберемся…

Накинув халат, я включил наружное освещение, сдвинул штору и увидел на крыльце «теплую компанию»: своего будущего начальника, его друга и двух дамочек. Проездом на юг они собирались заглянуть ко мне в понедельник, и вот – принесла нелегкая…

Я открыл дверь и попросил их пройти пока на кухню. Понимающе улыбаясь, мне пояснили: «Машину на станцию прислал военком, а раньше договоренного приехали потому, что женщинам хотелось погостить подольше в гнездышке, о котором они наслышаны…».

Ира, одетая, стояла у окна.

– Может, останешься? – спросил я.

Встретив укоризненный взгляд и сознавая глупость своего предложения, я прижал к губам ее ладонь. Высвобождая руку, она отвернулась.

– Проводи меня, уже поздно.

Мне показалось, что она плачет. Быстро одевшись, я заглянул на кухню.

– Скоро буду, располагайтесь как дома.

За калиткой я попытался что-то объяснить, но Ира остановила.

– Не надо…

Глаза ее были закрыты, по щеке медленно ползла слезинка.

– Идем, – она взяла меня за руку.

Так мы и шли, держась за руки, и от тепла ее ладошки меня переполняло щемящее чувство вины и жалости.

– Всё, пришли, – она подняла бледное лицо и потянулась ко мне, но, словно опомнившись, резко повернулась и, не оглядываясь, пошла к дому.

Я нехотя побрел обратно.

В доме вовсю шло веселье. Гостиная, отсвечивая зеркалами, являла полную готовность к предназначению.

Сергей с Николаем представили своих пассий: Эллу и Зиночку.

Мне налили бокал вина – «штрафную», но, глянув на развеселые лица, я решил «догнать» их: открыл бутылку водки и под одобрительные возгласы залпом опрокинул стакан.

Дамы в мою честь попытались исполнить канкан, затем, приятно задевая бедрами, повели показывать заинтересовавшие их вещицы, желая уточнить – что к чему…

Под воздействием выпитого обстановка начинала мне нравиться, но некоторый дискомфорт требовал завершения секс-прелюдий… Я подумал о Ниночке и, предупредив Сергея, вышел из дома.

На соседней улице жил парень, с которым мы иногда рыбачили. С детства бредивший морем, он чуть ли не молился на меня. На стук в темное окошко Валера вышел заспанный и недовольный, но, вглядевшись, преобразился и, выслушав, отчеканил:

– Понял, привезу…

Через минуту мотоцикл выкатился из калитки и с треском исчез в темноте.

Прогуливаясь в ожидании, я почему-то был уверен, что она приедет.

Нарастающее тарахтение смолкло. В тишине, с выключенным мотором, подкатил Валера. Позади его сидела Нина. Слезая с мотоцикла, она нехотя подала мне руку.

– Ну что, «адмирал»? А говорил, не обидишь.

Развернувшись, Валера уехал.

– Я ее почти не обидел, а вот тебя почти люблю. Сменишь ли гнев на милость?

– Ладно, что с тобой поделаешь… – улыбнулась она. Мы направились к дому, и я решил, во избежание недоразумений, ввести Нину в суть происходящего.

* * *

В нашем небольшом флотском сообществе действовало несколько правил. На «секс-мероприятиях» или вечеринках, готовых перейти в них, каждый должен быть со своей подружкой, но при взаимном согласии партнерами можно было меняться. Заниматься любовью парочка могла как ей вздумается, а вот комментировать, и тем более прикасаться к ним без разрешения, никто не имел права. Нарушитель навсегда исключался из подобного общения. Запрещалось приводить платных шлюх. Это довольно быстро выяснялось и также наказывалось. Поэтому публика собиралась довольно приличная. Дамы – в основном жены офицеров, настоящие или бывшие, а также те, кого находила Альбина, руководившая процессом.

Альбина слыла легендарной личностью. Лет десять назад, будучи молодой адмиральской женой, она прославилась любовными похождениями и, поскольку покровителей у нее хватало, оставшись вдовой, не унывая, жила в свое удовольствие.