Нежина Александровна - Ирина

Я обнял ее.

– Ира, я, наверное, люблю тебя, но неволить и ограничивать ни в чем не собираюсь…

Слов больше не было, я отпустил хрупкие плечи. Она медленно пошла к дому.

На следующий день все распоряжения по хозяйству были отданы, вещи уложены, а в 13.30 машина уже стояла у ворот. Я прогуливался по саду, и в груди нарастал холодок неопределенности, готовый развеяться при виде тонкого силуэта… В 14.10 я велел водителю ехать на станцию той дорогой, по которой могла идти она.

Но деревенская улица жила своей неторопливой жизнью, и ничего для меня на ней не изменилось и не появилось.

В двухместном купе, в одиночестве, я долго смотрел на мелькающие поля и перелески…

Глава 3. Ирина

Накормив ребят завтраком, мы наводили на кухне порядок. У меня всё валилось из рук. Маша не выдержала.

– Дура, иди собирайся! Такой шанс бывает раз в тысячу лет!

Я посмотрела на девчонок.

– Можно, я пойду?

– Конечно, иди, – обернулась Галя и добавила, – напиши, если уедешь.

В субботу, когда я пришла вся «никакая» и упала на кровать, Нина виновато и встревоженно стала успокаивать меня. Но, узнав, что по-настоящему ничего не было, повеселела, а потом куда-то исчезла.

Утром, наверно для того, чтобы я не очень переживала, она красочно расписала вечер, проведенный на даче Константина Викторовича.

– Они называют его «К.В.» – был, оказывается, такой танк во время войны. Это тебе о чем-то говорит? – закончила она с явной на него обидой.

– Ну, уж на танк-то он совсем не похож, – возразила я.

– Вот и я его другу то же самое сказала, а он ответил: «Те, кто с ним конфликтовали, так не считают». Кстати, – добавила Нина, – он женат, хотя с женой вроде бы не живет.

После услышанного я старалась не думать о нем или думать плохо, но иногда охватывало желание видеть его глаза, чувствовать руки, губы и в сладком блаженстве ощущать бесстыдные ласки. Предложи он вчера, я пошла бы с ним, не раздумывая, и, наверное, была бы счастлива.

Но он предложил другое… Когда я рассказала об этом девчонкам, они отменили свои свидания, и весь вечер шли жаркие споры: Тоня с Надей были категорически против отъезда, а Маша и Галя эмоционально и убедительно отстаивали противоположное мнение. Нина в обсуждениях не участвовала, а на мой вопрос, жалостливо поглядев, пожала плечами.

– Не знаю, решай сама.

Назначенное время приближалось, а я всё не могла ни на что решиться. В этой неопределенности, понимая, что не смогу отказаться, если он заедет за мной, взяла сумочку с документами и поплелась обратно к девчонкам.

Меня, наверное, заметили издали и, не задавая вопросов, как ни в чем не бывало продолжали готовиться к обеду.

После обеда, осознав, что поезд ушел и никто уже за мной не приедет, я включилась в общие дела и даже пошутила по поводу своей сумочки, хотя сердце при взгляде на нее тоскливо сжалось.

Через неделю, придумав уважительную причину, я уезжала, покидая опостылевший стройотряд. Девчонки душевно проводили меня, а Нина, прощаясь, дала адрес и телефон К.В.

– На всякий случай.

Жизнь постепенно входила в обычное русло – домашние заботы, учеба, но иногда, непонятно отчего, одолевала грусть и хотелось плакать…

Неожиданно всё изменилось. Я шла, обходя весенние лужицы, и меня окликнул парень в военной форме.

– Ира! – Он подошел, улыбаясь. – Тебя и не узнать. Какая ты стала красавица!

Передо мной стоял Володя Брусникин, мой одноклассник: сын военного, спортсмен, отличник – кумир девчонок. Я не была исключением, стараясь как бы случайно встречать его по пути в школу. Жил он на соседней улице, и дом их выделялся ухоженностью, потому что под руководством мамы-домохозяйки во дворе часто трудились солдатики. Иногда, зная, что он дома, я намеренно проходила мимо окон, словно по делу, но Володя не замечал меня…

Смешные обиды и чувства остались в прошлом, и сейчас мне приятно было видеть приветливого, подтянутого курсанта. В воспоминаниях о детстве, о школе время пролетело незаметно, а на следующий день он ждал меня возле института с цветами.

Мы стали встречаться, и я не заметила, как влюбилась. Гуляя по городу, мы целовались в каждом укромном уголке… домой я приходила такая счастливая, что сестра смотрела завидущими глазами, а мама обеспокоенно вздыхала.

Недели через две, в кафе, Володя нерешительно спросил.

– Ира, можно пригласить тебя в гости? Предки с сестренкой уехали к друзьям и вернутся только завтра. Послушаем музыку, у меня классные записи.

По его умоляющему виду было понятно: если пойду – скорее всего так просто это не закончится. Вспомнился тот вечер с К.В., и, сознавая, что мне хочется испытать что-то подобное, я согласилась. Мы шли к его дому, он изо всех сил старался быть веселым, рассказывая о чем-то, а я смеялась совсем невпопад…

Уже в прихожей, помогая раздеться, Володя обнял меня, и нетерпеливые руки поползли вниз. После страстных объятий мы прошли в комнату, он включил магнитофон, приглашая потанцевать, но вместо этого повалил на диван и, осыпая поцелуями, полез под юбку.

Грубо тиская, дрожащими руками он стянул с меня трусики и стал торопливо расстегивать брюки. От его слишком активных действий возбуждение мое исчезало – вместо ожидаемого ощущения блаженства нарастала тревожность, захотелось всё прекратить… Раздевшись, он навалился, упираясь чем-то твердым в низ живота, но это твердое стало мягким – он ругнулся, отстраняясь, и зло прошипел:

– Разлеглась тут, как бревно. Из-за тебя не получается… Дура!

Несколько секунд я лежала, ничего не понимая. Потом, оттолкнув его, стала торопливо натягивать одежду и уже в дверях оглянулась – голый, он сидел на краю дивана, уставившись в пол.

Домой в таком состоянии идти я не могла и, дождавшись первого подошедшего автобуса, долго каталась по городу, приходя в себя.

Два дня Володя не появлялся. На третий он ждал меня в вестибюле института: в форме, очень симпатичный – девчонки, проходя мимо, оглядывались на него. Он робко взял мою руку и, пока мы шли до остановки, сообщил, что сегодня уезжает, что очень любит меня, что всё у нас будет хорошо, и просил писать ему и ждать.

Увидев своих одногруппниц, садившихся в троллейбус, я сказала, что должна ехать с ними и, протиснувшись в закрывающиеся дверцы, избавилась от его дальнейших излияний.

Каждые три дня, как по графику, приходили письма. Не читая, я складывала их в дальний ящик: на носу были экзамены, защита диплома, и ничем лишним не хотелось забивать себе голову. После защиты, получив распределение в районный городишко соседней области, я, от нечего делать, взялась читать заброшенные письма.

Обида прошла – помнилось только хорошее, и под эти воспоминания я написала ему о предстоящей смене места жительства.