Валерий Худяков - Кораль. Чукотская быль

– А сейчас знакомьтесь, размещайтесь, отдыхайте. Да, Славин, послезавтра зайди сразу в бухгалтерию, должны начислить тебе подъемные. Спасибо, Ваня, за понимание. Ну так что, жена-то собирается приезжать?

– Да все никак…, – махнул рукой Иван.

– Оставляю на тебя москвича, не обижай его, а с тобой, Сергей, поговорим, когда на работу придешь, всё, мужики, машина ждет, – и он уехал в Угольки.

Оставшись вдвоем, мужики поближе познакомились.

Ивану выделили квартиру в одном из трех домов барачного типа, из общего коридора вход в кухню и далее, в шестнадцатиметровую комнату. Входная дверь из коридора была обита кошмой. В кухне стационарная кирпичная печь с чугунной плитой. За окнами из кухни и из комнаты на улице висели сумки и сетки с мясом, с рыбой, с пельменями и другими портящимися продуктами. Кухня была укомплектована по северному временному варианту – на стенах самодельные полки, в углу самодельный кухонный стол с тумбочкой и три самодельные табуретки.

Угол жилой комнаты занимал обширный «чукотский шифоньер», представляющий собой одну фанерную стенку от пола до потолка и стороной – занавеской. За занавеской было отделение с полками для белья, и отделение, где на проволочных плечиках висела одежда. Обстановку комнаты дополняли две полутораспальные кровати, самодельный стол, две самодельные книжные полки с десятком книг и транзисторным приемником «Спидола» и еще две самодельные табуретки.

Славин отметил про себя, что в геологоразведке с хорошими столярами дело обстоит неплохо.

На вопрос Сергея о постельном белье, Иван рассказал, что свежее белье находится в бане, в специально отведенном шкафу. Каждый может брать на замену, а для грязного белья там стоит специальный сундук. Комендантша, Ева Мироновна, ездит раз в неделю в прачечную на шахту.

– Вот такой круговорот белья в природе, – заключил Иван.

Когда закончили оборудование жилого места для Славина, Иван поручил Сергею достать из-под стола ящик с картошкой и начистить штук шесть на ужин, а сам в это время затопил печь. Засыпав уголь на разгоревшиеся дрова, Иван достал из-за форточки сумку с продуктами, нарезал мороженного свиного сала на сковороду, и когда сало на сковороде зашкворчало, высыпал туда нарезанную Сергеем картошку.

– Так, Сережа, рыбу нашу красную соленую я тебе, конечно, могу предложить, там в бочке осталось немного с прошлого года, да она тебе еще надоест, икра у меня была, да до тебя не дожила, я хочу угостить тебя другим. Ты сырую рыбу мороженую пробовал? – спросил Иван, перемешивая ножом картошку, когда она стала уже подрумяниваться, – это блюдо где как называют, у нас, например, строганиной, а на Байкале расколоткой, это когда замороженного омуля или судака обертывают чистым холстиком и разбивают обухом топора, почему-то обязательно на пороге избы. Фильм «У озера» видел? Там об этом есть. Только рыба должна быть обязательно хорошо замороженная, иначе можно заболеть.

– Да я зимой на Севере никогда не был, а летом…, откуда мороженая-то, а у тебя есть, что ли?

– Есть, конечно, да еще какая! Ты, наверное, и не слышал о такой. Чир называется, ребята из Кончалана подвезли, сейчас угощу.

Иван открыл форточку и достал из сетки две замороженные рыбины. Сергею показалось, что они внешне похожие на линя.

– Пусть немного полежат, чтоб не такие твердые были, а то и нож не возьмет, и шкура не снимется.

Он взял из ящика под столом банку говяжьей тушенки, вскрыл ее ловким движением ножа, вытряхнул содержимое в эмалированную миску и поставил на плиту. Затем Иван занялся приготовлением рыбного угощения. Он обезглавил чиров, аккуратно снял с них шкуры, обнажив белое мороженое филе, и нарезал на кубики размером в два кусочка сахара. Получилась полная эмалированная миска белых мороженых рыбных кубиков.

– Теперь немного присолим, и слегка приперчим, – приговаривал Иван, заметно глотая слюни, – ты поставь чайник, пока печка топится.

Славин не успел спросить о наличии воды, как Иван, перехватив его вопросительный взгляд, показал на дверь, – вода в бочке, в коридоре, другой не бывает, только привозная, привыкай, Сережа.

В общем коридоре стояли металлические бочки, окрашенные снаружи и внутри зеленой масляной краской и наполненные чистой питьевой водой. Коридор не отапливался, однако кое-какое тепло из квартир сюда поступало, поэтому бочки насквозь не промерзали, а только поверхность воды покрывалась тонким льдом. На гвозде висели черпак для забора воды и короткий ломик для «взламывания» ледяного панциря. Славин наполнил чайник, поставил его на плиту.

– Ну, давай, Серега, отметим наше знакомство, да твой приезд. Новую жизнь начинаешь, поверь мне, – Иван принес из комнаты бутылку водки, – держу в доме ЭНЗЭ, чтобы не бегать лишний раз в Угольки. А без водки-то как?

Иван снял с плиты сковороду с картошкой, опрокинул на нее миску с разогретой тушенкой и оставил в таком виде на столе, нарезал хлеб, налили водки.

– С приездом тебя, Сергей, молодец, что решил на Север податься, Север – это другая жизнь, только учти, здесь надо быть обязательным и открытым, и тебя полюбят. Закуси сразу рыбой, оценишь.

– Спасибо, Ваня.

Сергей выпил, осторожно взял в рот белый кусочек рыбы, посмотрел на Ивана, – я даже не представлял себе, что может быть так вкусно, – попробовал еще кусочек, – фантастика, тает во рту. Как, говоришь, рыба называется?

– Чир, а вот есть еще вкуснее – это нельма. У нас в Анадыре нельма мелкая, на полтора-два килограмма, не такая, как в Лене, по сорок килограмм, или в Колыме, но вкуснее в таком виде здесь рыбы нет, это точно. Якуты называют это блюдо из Ленской нельмы – «ХЕ», они туда еще мелко нарезанный лук примешивают, вкусно получается. Лука у меня нет. Ты ешь, Серега, да за картошку с тушенкой принимайся, наверно от самой Москвы ничего не ел-то.

Сергей посмотрел на часы, было уже шесть часов вечера местного времени, а это значит, что последний раз он ел более суток тому назад, еще вчера в самолете, перед посадкой в Хатанге.

Мужики плотно поужинали, за чаем поговорили.

– Сереж, я схожу в дизельную, там сейчас новая смена заступает, надо посмотреть. Женщины дежурят, с техникой не очень, нужен глаз да глаз.

Иван вернулся через пятнадцать минут, Сергей лежал во всей одежде на своей кровати и крепко спал. Под впечатлением новых обстоятельств он забыл, что не спал уже около двух суток.

Проснулся Сергей только в одиннадцать следующего дня. На теплой плите он нашел теплую еще картошку с тушенкой и теплый, крепко заваренный чай.

– Позаботился, – с благодарностью подумал Сергей. Он с удовольствием позавтракал. – Надо бы осмотреться, – Сергей оделся в выданную Лукичом униформу, оказалось вполне подходяще, и вышел на улицу.