Леонид Рожников - Ева: сборник рассказов

Марина спорила, обижалась, но в конце концов все успокоилось и забылось.

Новый приступ случился в субботу вечером, когда Вадим и Марина смотрели «Щелкунчика» в Большом театре. Шло первое действие. Луна осветила волшебным светом сверкающую елку. Игрушки ожили и с топотом полезли на дерево. Из-за кулис показался Дроссельмейер. В этот момент по животу опять разлился подлый холодок, и Вадим испуганно покосился на Марину, но та, блестящая и счастливая, следила за сценой. Пуще боли почему-то страшась разоблачения, он забормотал бессвязицу про важный звонок, выхватил из кармана телефон и пригнувшись побежал по ногам к выходу. За дверью партера перевел дух и снова бросился бежать, сначала по пустому скругляющемуся коридору, отражаясь в череде ампирных зеркал в золотых рамах, потом, перепрыгивая ступеньки и еле сдерживая рвоту, вниз по лестнице. «Абсурд какой-то», – подумал он, опускаясь на колени перед унитазом под доносившийся сверху «Вальс цветов».

Впервые в жизни ему было так плохо. Через десять минут непрерывной рвоты из пустого желудка извергалась только желчь, но облегчения не наступало, и он все ревел и ревел, обхватив руками стульчак. Вдобавок сознание его разделилось, и в то время как один Вадим буквально выворачивался наизнанку, другой фиксировал странные детали в обстановке и даже подтрунивал над первым: «Да что же это такое?!» – возведя слезящиеся глаза к сортирному потолку, вопрошал блюющий. «Не любишь ты балет, вот что», – ответствовал ироничный. «Когда, мать вашу, это кончится?! – стонал первый. «Еще даже антракта не было!» – отвечал второй. «Это же … какой-то!» – удивлялся один. «Разлегся тут и сквернословит», – комментировал другой, но оба сошлись на том, что врачу показаться все-таки стоит.

Далеко наверху взорвался аплодисментами зал. Вадим представил антракт, приближающиеся голоса театралов и перестук каблуков по кафелю. Собравшись с силами, он встал, зачем-то застегнул на верхнюю пуговичку пиджак и вышел из туалета. На лестнице еще никого не было – только Марина, не отрываясь, смотрела с площадки на открывшуюся дверь.

– Какая-то хрень, – произнес Вадим извиняющимся тоном. – Поехали в «Склиф».

Как он и предполагал, приемное отделение больницы находилось не со стороны Садового кольца, а в Грохольском переулке. Мигающая «скорая», указав направление, нырнула в тоннель под здание, а молодые люди прошли через стеклянные двери на первом этаже к единственному работающему окошку с надписью «Регистратура». Охранник за турникетом привстал, но, оглядев вошедших, опустился обратно в кресло-развалюху, не сказав ни слова. Людей почти не было. На сиденьях клевал носом худой старичок в ушанке, обложенный турецкими клетчатыми сумками, и рядом с окнами, прислонившись спиной к стене, кого-то дожидалась девушка-женщина в перекосившейся поношенной шубе, из-под которой проглядывала домашняя затрапеза. Не переставая пережевывать жвачку, она внимательно осмотрела Марину и снова углубилась в чтение телефона.

– Сюда, наверное, – пробормотал заробевший Вадим. – Пошлют, конечно, с моей ерундой.

Но врач в регистратуре, выслушав симптомы, переписала данные паспорта и отправила его по коридорным сочленениям к дежурному.

– А мне с ним можно? – взволнованно вскрикнула Марина, бросаясь к ограждению.

Охранник кивнул, не отрываясь от экрана телевизора, а девушка-женщина фыркнула. Марина прошла за турникет.

Тут тоже было тихо и пустынно, как будто весь персонал огромной больницы внезапно исчез. Следуя маршруту, они проходили ряды закрытых дверей, сворачивали направо, направо и налево, но за каждым новым поворотом их ждал такой же коридор, пустой и тусклый.

Единственным человеком, встретившимся им по дороге, был босой мужчина, одетый по древнегреческой моде в одну лишь простыню. Без видимых телесных повреждений он, между тем, здоровым не выглядел и непрерывно подрагивал и подергивался – то ли от холода, то ли от возбуждения. Вадим хотел уже пройти мимо, но Марина остановилась и спросила:

– Скажите, вы не знаете, где кабинет дежурного?

– А вы? Вы не знаете, где моя одежда? – ехидно и с вызовом переспросил подрагивающий и, не желая, видимо, терять время на пустые разговоры, пошел дальше, шлепая по кафелю голыми ступнями.

Наконец, свернув в очередной коридор, они увидели кабинеты, освещенные изнутри ярким светом дневных ламп. В первом никого не было, в следующем за столом сидел врач, молодой парень с темными кругами под глазами. Выслушав Вадима, он уложил его на кушетку и попросил поднять свитер.

– Здесь больно? Здесь? Тут? – спрашивал он, надавливая холодными пальцами в разные места живота. Один раз Вадим вскрикнул, и врач покачал головой. – Сейчас сдадите кровь, сделаете УЗИ и рентген. Потом приходите, – сказал он, ощупав живот.

Было видно, что парень очень хочет спать и держится из последних сил.

Выйдя из кабинета, Вадим присоединился к небольшой группе сдававших анализы. Здесь ждали «тяжелые», и их обслуживали вперед других, но были и вполне деятельные субъекты, которых, казалось, заманили в больницу хитростью. Пьяненькие и недобрые, они громко ругали правительство, а с медиками общались с нескрываемым раздражением. На их слова врачи не реагировали и делали свою работу четко и быстро, хотя все без исключения выглядели уставшими. Впервые оказавшись в подобном месте, Вадим и Марина почти не разговаривали, наблюдая за пестрой компанией пациентов. Вадиму полегчало, и, как это часто бывает, подавленное состояние сменилось горячечной уверенностью в своих силах. Теперь ему было неловко, что он отвлекает всех этих утомленных людей по пустякам. Но уже на первом обследовании ему снова стало не по себе.

– Давно у вас боли? – спросил «узист».

– Да нет. Впервые позавчера появились, – пожал плечами молодой человек. – А что, там что-то серьезное? – фальшиво-безразлично поинтересовался он.

– Сложно сказать. На УЗИ не все видно, нужны дополнительные исследования. Может, камни, может, поджелудочная. Воспаление есть. – Специалист протянул Вадиму распечатку и снимки. – Врач все вам скажет.

– Врач, врач… А они кто? – недовольно спрашивал Вадим у Марины, возвращаясь в первый кабинет с кипой бумаг, но та лишь испуганно смотрела на него и кивала, что пугало еще больше.

Врач, тот самый парень с кругами под глазами, некоторое время молчал, перебирая результаты анализов, потом, отвернувшись к компьютеру, сказал как будто монитору:

– Мы вас положим. Сейчас выпишу направление. Верхнюю одежду сдадите в камеру хранения, с ней нельзя.

Вадим оторопел и, только когда включился принтер, попытался отстоять свободу:

– А может, я домой пойду? У меня уже не болит ничего, – по-детски жалостливо запросил он.