Елена Арзамасцева - В день, когда расцветут хризантемы. Повесть и рассказы

Женщины шли по узенькой мощеной улице, глазея на витрины магазинов и мелких лавчонок, и не заметили появившихся бритоголовых ребят. Анна, слегка опередившая подругу, может быть, совсем бы их не увидела, но, пройдя немного и обнаружив, что Зинаида отстала, обернулась. Зинка стояла в окружении лысых подростков в черных куртках с заклепками и, как показалось Анне, даже с ними флиртовала. Вдруг она глупо улыбнулась, пожала плечами и развела руки в стороны. Из толпы кожаных курток раздалось утробное ржание, от которого у Анны побежали мурашки по всему телу. Она почувствовала скрытую агрессию, флюидами источавшуюся от подростков, и ей показалось, что вот-вот возникнет драка. Но бритые мальчики также внезапно, как остановились, обтекли толстуху с двух сторон и пошли своей дорогой, растворяясь между людей.

– Немцы какие-то привязались, – довольная Зинка быстро догнала Анну. – Ирка, скажи, что такое «русиш швайн»?

– Фильмы про партизан надо было в детстве смотреть, тогда бы выучила немецкий язык! Это же джентельменский набор всех киношных фашистов: «русиш швайн», «хайль Гитлер», «шнель, шнель», «млеко, курка, яйко»!

– Издеваешься? – обиделась Зинка.

– Русская свинья! – спокойно сказала Анна, разглядывая выставленную в витрине симпатичную сумочку.

– На себя посмотри! – вмиг вспылила приятельница, прибавив несколько матерных слов.

– Это они тебе сказали – русская свинья, – снова спокойно парировала Анна, которую совершенно не задели словесные выпады в ее адрес.

Зинаида замолчала, всю дорогу до дома обиженно сопела, а вечером за ужином вдруг неожиданно констатировала:

– А говорят, что немцы культурная нация!

На этот раз, во сне, скины сидели себе спокойно, никому не мешали, о чем-то тихо переговариваясь.

Недалеко от женщин остановился микроавтобус, и Анна не обратила бы на него внимания, но дверь резко распахнулась, и из автобуса вытолкнули человека – долговязого прыщавого парня. Пробежав по инерции несколько шагов, он упал на асфальт.

– Боря! – кинулась к парню Зинаида, помогая подняться и отряхивая пыль с одежды.

Из автобуса выскочили Эльдар и Ваха.

– С тобою в расчете, – сказали они Зинке. – А эту, – Ваха кивнул в сторону Анны, – забираем вместо него!

Он направился к ней, и Анна вдруг поняла, что никаких денег за свою работу она не получит, а быть ей вечной пленницей до самой смерти, потому что выкупить ее у бандитов некому. Женщина сунула руку в карман брюк и нащупала там ключи от ее комнаты в общежитии, с которыми никогда не расставалась. «Ну, сволочь, – пронеслось у нее в мозгу, – только подойди!»

Последнее, что запомнилось ей перед пробуждением, – это «Вольво» синего цвета, мчавшееся по дороге с бешеной скоростью.

– Какой странный сон, – сказала Анна своему зеркальному отражению, – что бы он значил? Ну, хоть на границе не арестуют! А от этих Эльдара и Вахи нужно будет держаться подальше, черт знает, что у них на уме! И деньги за работу надо взять заранее!

Она вышла из туалета, покопалась в своей дорожной сумке, достала ключи и на всякий случай засунула их в карман джинсов.

Эльдара уже не было. Раздувшаяся до непомерных размеров Зинка сидела на кровати, широко расставив ноги в бинтах.

Кавказец, оказавшийся татарином, вернулся через несколько минут, держа в руках два больших баула.

– Что это? – спросила Анна.

– Польские тряпки, которыми бабы на рынках торгуют. Чтоб не пустыми шли, – пояснил Эльдар, на этот раз уже миролюбиво.

– Таня, – он ткнул в Анну пальцем, – пойдешь первой и побольше улыбайся. Если нагрубишь полякам, денег не получишь! Поняла? Если что, ты меня не знаешь, поняла?

– Если что – что? – переспросила Анна.

– Если вас задержат на границе, ты меня не знаешь и Зинку не знаешь! Поняла?

– Поняла, – в тон ему ответила Анна, – но могу я получить хоть какой-нибудь аванс сейчас? Хоть половину суммы!

– Нет, – замотал головой собеседник, – поляки на границе отберут! Они – жадные до денег. Вот границу перейдем, тогда сразу все получишь!

– Но мы же рискуем, – не унималась Анна, – вдруг придется таможенникам взятку дать, а у меня нет ни копейки, вернее ни доллара?

– Там все договорено. Они свое получат.

Последняя фраза прозвучала зловеще и женщине не понравилась.

– Покажи деньги, – не унималась она.

– Отстань, они у Вахи.

Больше Анна у него ничего не просила. Бесполезно.

Первый муж Анны прислал письмо в Москву и попросил ее срочно приехать, чтобы решить вопрос с комнатой в общежитии. Комнату эту Анне дали на работе еще до второго замужества, вернее в перерыве между замужествами, и, уезжая к Виталику в Москву, она постаралась ее не потерять. Практичный ум подсказывал женщине, что жилье лишним не бывает, где бы оно ни находилось, к тому же новая семья бывшего мужа Анны, с которым она после развода осталась в хороших отношениях, скиталась по углам.

Не выписываясь и договорившись с комендантом общежития, Анна нелегально поселила старого супружника в своей комнате, взяв с его жены Лариски клятвенное обещание ежемесячно оплачивать коммунальные услуги, и со спокойной душой укатила в лучшую жизнь.

Сейчас Николай писал, что устав от нищеты в родном городе, завербовался на Север, где ему полагается служебная квартира, через месяц они с Ларкой уезжают, и будет очень жалко, если комнату отберут и она достанется чужим людям. Тем более началась приватизация, и он слышал, что жилье в общежитиях скоро тоже будут передавать в собственность, а на нашу (он так и написал – на нашу) комнату, уже нашлись желающие.

Виталик, прочитав письмо, даже обрадовался.

– Конечно, поезжай! – сказал он Анне. – В Москве становится не спокойно, грядут перемены, а там вы будете в безопасности! Мне все равно придется вас где-нибудь прятать.

Муж начал опасаться за семью после смерти своего отца.

Сергей Петрович, бывший партийный работник с многолетним стажем, умер от инфаркта осенью 1991 года после провала путча и разгрома Государственного комитета по чрезвычайному положению. Он сильно переживал и за развал Советского Союза, и за нерешительность функционеров ГКЧП. Арест многих друзей Сергея Петровича и его бывших начальников, обвинение их в попытке государственного переворота, а также усиление позиций Ельцина, которого считали в определенных партийных кругах некомпетентным выскочкой, и гонения на горячо любимую Коммунистическую партию Советского Союза окончательно подорвали здоровье старика.

– Такую страну прощелкали! – сказал он перед смертью, когда семья в полном составе пришла к нему в больницу.

Вообще, события последних лет многое изменили в жизни Анны и Виталия. Сначала из-за павловской реформы они чуть не потеряли все сбережения, отложенные на новую квартиру. Чтобы спасти хотя бы часть денег, пришлось хорошо поделиться с бывшими коллегами по работе.