Борис Давыдов - Жернова

Обычно Алексей не кричал в постели, а с ней случалось. Хотя закричишь, когда кажется, будто спинной мозг из тебя высасывают. Бывало и другое, когда тело начинало покалывать, будто слабым электрическим током. Спасение Алексей находил одно: брал руки Татьяны в свои, и покалывание с ходу прекращалось.

…Ополоснувшись под душем, Татьяна пошла на кухню. Налила шампанского, набрала в рот, пополоскала им горло и выплюнула в раковину. Пригласила утомлённого Алексея; однако утомишься, поскольку каких только «блюд» ему не пришлось попробовать.

– А я и не догадывался о таком разнообразии, – тихим, хотя и восхищённым голосом произнёс он.

– Да? – удивилась Татьяна. – Про это сейчас во многих книгах пишут. Неужели не читал?

– Читал. Но читать – это одно, а на практике намного лучше. Здесь всё живое, всё это чувствуешь.

– Ты прав, – улыбнулась Татьяна. – Завтра, – начала было она, но заметив, как переменился в лице Алексей, поправилась: – то есть через день-другой, повторим. Хорошо?

Через минуту спросила:

– Значит, понравилось?

– Слов нет! – заверил он. – Но устал я смертельно.

Закусывая шоколадом коньяк, Татьяна предложила:

– Иди, отдохни часок.

– Танчик, на работу надо, я лучше одеваться пойду.

– Смотри. Тогда я тоже оденусь.

Вскоре Алексей запирал свою однокомнатную квартиру, а Татьяна с большим пакетом, в который была завёрнута норковая шуба, поджидала его у лифта. На ней был белый пушистый свитер, чёрная мини-юбочка на пуговицах и чёрные туфельки. И, конечно, под свитером и юбочкой – ни-че-го.

В машине Таня нежно заворковала:

– Алёш, я уж не пойду на работу сегодня, ладно? Я на самом деле, кажется, опьянела.

– Ладно, – кивнул он. – Но завтра жду тебя с утренним поцелуем.

– Хорошо. – Татьяна выглянула из машины. – Алёш, давай завернём на минутку к моей матери, я там шубу оставлю. А то муж начнёт гнусить, где столько денег достала, то да сё. Хотя мне наплевать на его бормотания, но всё равно тошно будет слушать. А когда получу кварталку, скажу, что раньше откладывала, плюс премия, плюс родители дали в долг.

Около часа дня Алексей был на рабочем месте. «Хорошо с Танюхой, а домой после работы идти надо, – с горечью в душе думал он. – Как встретит жена? Только бы детям ничего не говорила. Если скажет, то сын может и спросить: „Пап, ну как же ты мог?“ А как ему объяснить, что я не только отец, но ещё и просто мужчина. Мужчина, который не устоял перед красивой молодой женщиной».

Он разговаривал по телефону, когда к нему вошли двое в милицейской форме, капитан и майор. Увидев их, Алексей невольно уронил трубку. Появления правоохранительных органов он не исключал, однако мысли об аресте, уголовном деле и суде, отгонял как назойливых мух. И партнёры по «бизнесу» уверяли: всё железно, никто и никогда не узнает, чего волнуешься? И он соглашался с ними, успокаивал себя: «Другие воруют и ничего, авось и у меня сойдёт».

– Вы Макашин? – спросил майор.

– Да, а в чём дело? – воззрился на него Алексей.

– Откройте нам склад и покажите, что там хранится.

– Пожалуйста. – Алексей медленно встал. Он всё понял; сердце болезненно сжалось, в голове заметались панические мысли. Кто и когда мог донести? Откуда милиция знает, что у него на складе не совсем то, что там должно быть?

– А разрешение у вас есть? – с трудом выговорил он, словно язык клеем обмазали.

– Вы думаете, мы на вас приехали посмотреть? – усмехнувшись, ответил капитан. – Всё у нас есть.

Алексей медленно направился к складу, не зная, как себя вести, что говорить. А тяжёлое, вялое тело, стало ещё тяжелее и сонливее. Офицеры милиции пересчитали ящики и коробки с коньяком, водкой, консервами… Капитан в удивлении сказал:

– Склад маленький, а добра много.

– Быстро говорите: кто привозил, когда, фамилии! – требовательно произнёс майор.

– Никто не привозил, сам купил, – робко ответил Алексей.

– Ладно, выясним, – сказал майор. – Пройдёмте в вагончик.

Алексей, словно полусонный, поплёлся назад, в вагончик. Садясь за стол, на короткий миг остановил взгляд на сейфе. И этого было достаточно, чтобы вызвать подозрение у бдительных стражей порядка.

– Откройте сейф! – приказал майор.

«Значит, всё знают, – отрешённо подумал Алексей. – Но кто, кто донёс? Танюха не могла, про все мои делишки только прораб догадывался. А один раз, кажется, видел деньги, когда я открыл при нём сейф. Он, больше некому, давно уже на моё место метит».

Офицеры ахнули, когда увидели перетянутые резинками купюры самого разного достоинства.

Через некоторое время Макашин выходил из вагончика сам не свой: лицо багровое, крупные капли пота казались такого же цвета, как будто пропитались кровушкой; волосы на голове вместо кренделюшек смотрелись неким чёрным капустным листом, вымоченном в солёном поте. Подходя к милицейскому «УАЗику», Алексей краем глаза увидел соскочившего с подъехавшей «Татры» прораба.

– Николаич, ты скоро вернёшься? – спросил тот. – Надо один вопросик согласовать.

Начальник исподлобья посмотрел на прораба, и вяло буркнул:

– Не знаю.

Это случилось в четырнадцать часов пятьдесят минут 26 сентября 1995 года. В русском народном календаре на этот день значился Святой Корнилий. И примета: Корнилий святой – из земли корневище долой.

В милиции майор предупредил Макашина, что чистосердечное признание смягчит его вину.

– Тем более мы следили за вами последнее время, – взял он на «пушку» подозреваемого. – Поэтому в ваших же интересах говорить чистую правду. А если что-то скроете, только себе хуже сделаете. Были судимы?

– Нет, – тихо ответил Алексей.

– Это хорошо, – кивнул майор. – Давайте так сделаем. Я вас сейчас оставлю одного, дам бумагу, ручку. А вы, не торопясь, со всеми подробностями, запишите свои объяснения. И не забудьте указать названия частных фирм, хотя мы их тоже знаем, – подчеркнул он, – куда при вашем содействии поступали деньги. В общем, всё опишите так, как было. А после этого я отпущу вас домой.

Часа через два майор вернулся. Ознакомившись с письменным объяснением Макашина, он начал задавать ему уточняющие вопросы. Затем попросил его расписаться, при этом пошутив: «Без бумажки мы букашки…» И распорядился препроводить задержанного в камеру предварительного заключения (КПЗ).

– Как? – удивился Макашин. – Вы же домой обещали отпустить?

Майор не удостоил его ответом.

– А вышестоящих, моё начальство, например, почему не сажаете, кишка тонка? – спросил новоиспечённый задержанный.

– Всему своё время, – уклончиво ответил майор. И вышел из кабинета.

13

Проснувшись в седьмом часу вечера, Галина встала и, убедившись, что мужа нет, мысленно обругала его: «У, индюк толстозадый, с этой стервой, небось, прохлаждается».