Борис Давыдов - Жернова

– Ты что, милашка, зенки-то щуришь, или соринка попала? Давай я плюну в них, должно полегчать. – Она только сделала шаг вперёд, как Татьяна вскочила со стула, отбросив газету в сторону.

– Я т-те плюну, милашка! – вскипела она, улепётывая из кабинета. Промчалась через тамбур во вторую половину вагончика. Алексей в этот момент как раз по ступенькам поднимался.

– Ляпнула, что ли, чего Татьяне? – хмуро спросил он.

– Ты что, Алёша? – по обыкновению кротко ответила жена. – Просто Танька увидела меня и бегом из твоего кабинета. Видно, не ожидала ещё раз сегодня увидеть. А почему она у тебя сидит, а не в комнате мастеров?

– Тебе-то какое дело? – пренебрежительно бросил Алексей. – Да, ты ведь на Волгу, кажется, собиралась идти.

Галина спросила невозмутимым тоном:

– А у тебя минеральной воды случайно нет?

«Ох, и хитрая же ты баба», – подумал Макашин, садясь на скрипнувший стул. И, взяв из стола ключ, протянул его жене:

– Открой металлический склад, там найдёшь и минеральной, и пива. А хочешь – водки возьми.

– Ну, водку я, пожалуй, не буду, а пивка на Волгу прихвачу с собой. Ничего? – лукаво посмотрела она на мужа.

– Бери, чего хочешь, – на удивление доброжелательно ответил тот.

Вернувшись к концу рабочего дня, Галина первым делом заглянула в комнату мастеров. Там в низеньком кресле лицом к двери вальяжно сидела Татьяна, закинув ногу на ногу, но уже не с газетой, а с журналом в одной руке и сигаретой в другой.

Жена начальника криво улыбнулась ей; та в ответ надменно скривила губы и с вызовом подняла ноги выше подлокотников. Увидев под короткой юбочкой то, что женщины обычно прячут от постороннего глаза, Галина тотчас захлопнула дверь, про себя возмущаясь: «Ну и бесстыдница, без трусов на работу ездит». И услышала из-за двери издевательский смех.

Об этом случае она не стала говорить мужу – в кабинете находились посторонние. А, прогуливаясь около вагончика, стала размышлять: «Какая блудня, оказывается, эта девка, ну и ну. И раньше представляла её не ангелом, но чтоб до такого бесстыдства дойти. Такая в момент любого мужика в постель затащит, тот не успеет и очухаться. Да-а, значит, моему тоже показала свою „кудель“, он язык-то и вывалил. А потом, может, и другое… Что же с ней делать-то? Мужики, они что: дают – бери, бьют – беги. Ой, голова сразу заболела от этой чертовки».

Весь вечер в глазах Галины стояла… то есть сидела в кресле нормировщица с поднятыми ногами и «матрёной» между ними. Приготовив на скорую руку мясо в микроволновой печи, она стала смотреть какой-то сериал по телевизору, не вникая в его суть. Муж не любил подобную муру, поужинав, он ушёл в спальню, лег в огромных трусах на кровать и занялся кроссвордами.

Не выдержав напора ревнивых мыслей, женщина, выключив телевизор, тоже пошла в спальню. Дочь с сыном, как обычно, находились в своих комнатах, откуда слышалась негромкая музыка.

– Алёша, – обратилась Галина к мужу, присаживаясь на кровать. – Всё же ответь мне: почему Татьяна называет тебя по имени и на «ты?» А сегодня перед обедом вообще сцену устроила, обращаясь к тебе в грубой форме. Значит, ты у неё под пятóй?

– Под какой ещё пятой! – вспылил муж. – Отстань от меня.

– Почему отстань? – с нежной улыбкой проговорила жена. – Ты ведь мой единственный и вдруг «отстань». А если она уведёт тебя, что я без тебя буду делать? Ты хоть и несправедлив бываешь ко мне, но всё равно для меня самый любимый. Где ещё отыщешь такого здоровенного молчуна? Нигде. Давай, переворачивайся на свою бочку, я тебя помассирую.

Добродушно что-то бурча, Макашин лёг на живот, который и впрямь походил на бочкообразную посудину. Вскоре он запыхтел, закряхтел, затем начал вскрикивать: «Ай!.. Ой!..»

– Если не ответишь на тот мой вопрос, я насиловать тебя буду. Хочешь? – шутливым тоном спросила Галина и начала стягивать с мужа трусы.

– Не дури, – миролюбиво проворчал он.

– Как хочешь.

Сказав это, Галина сбросила с себя шёлковый халат… В самом соку, с роскошными ягодицами, она выглядела на мужском заду, как девочка-подросток на крупе мерина. А когда чмокнула губами и сказала «Но-о…», то и в самом деле показалась игривым ребёнком.

– Галька, не дури, – ещё раз благодушно промурлыкал муж.

Она тем временем легла на его широченную спину и стала с урчанием покусывать ему плечи.

– Га-а-ль, не надо. Ну, Га-а-ль, – капризно захныкал Алексей. – Галька! – вскрикнул он от болезненного укуса и дёрнулся всем телом.

А Галка снова игриво заурчала, продолжая легонько кусать и поглаживать супруга. Буквально через две-три минуты оба «разогрелись» до той степени, когда ум посылает к чёрту любые вопросы-ответы, а тело начинает гореть огнём желания. Тем более что предусмотрительная жена заперла дверь от нечаянного любопытства детей.

7

На следующий день, Галина опять отправилась к мужу на работу. Алексей с довольной улыбкой поглядел на неё и снова углубился в лежащие перед ним бумаги. Видимо, он ничего не мог сказать жене по поводу её раннего прихода, упрекнуть за ревность. И супруга осталась довольна: не обругал, скорее даже обласкал улыбкой. Правда, утром она предупредила, что не намерена в отпуске дома отсиживаться, уж лучше рюмочку в хорошую погоду на берегу Волги пропустит, пивка с воблой попьёт. А до этого с ним в ресторан пообедать съездит.

Алексей в тот момент ничего не сказал, лишь покривился неопределённо. Зато сейча-а-с… У жены тепло к сердцу подкатило от благого предчувствия. «Всё же лаской я его покорю, как он ни пыжится. Ещё бы ту распутницу на другой участок перевели, тогда вообще было бы здорово. А муж в последнее время и с работы приходит вовремя, и выходные дни дома или со мной на даче проводит».

В таком благостном состоянии Галина покинула кабинет, поскольку в него зашли двое кавказцев.

Однако тревожила её вторая половина вагончика. Как ни противилась она щекотке, как ни сдерживала себя, но одна только мысль подразнить Таньку-нормировщицу, выплёскивала румянец на Галинино лицо, а выразительные глаза заставляла светиться.

Открыла она дверь, а Татьяна, оказывается, уже ждёт её: углядела в оконце. Сидит в том же кресле, сигаретный дым в потолок колечками пускает и… голые ножки на подлокотниках лежат. А юбки вроде бы и совсем нет – одна тонкая кофточка чуть ниже пупочка. И смотрит, смотрит на жену начальника, блуждающая улыбка на обаятельной мордашке.

– Садись, покурим, – предлагает другой обаятельной мордашке, которая с полуоткрытым ртом застыла у порога.

– Ну и наха-а-л-ка ты, – изумлённо протянула Галина, медленно качая головой.

– Ты не права, милая, – блеснула очаровательной улыбкой Татьяна.

Ещё раз, поймав взглядом кудреватую «треуголку», Галина осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы муж не услышал и не пришёл разбираться. «Да, – вздохнула она с некоей завистью, – разве устоит хоть один мужик перед такой… И морда при ней, и ляжки… соски титек торчат. Видно, без лифчика ходит. Нет, надо её гнать отсюда. Но как? И этот чёрт закодировался. Раньше пил – плохо. Сейчас не пьёт, а это, оказывается, ещё хуже».