Виктор Житинкин - Невыдуманные истории

Кассирша, видя нерасторопность будущего пассажира, спросила его:

– До какой станции вам нужен билет?

Он не ответил, потому что растерялся под взглядом обаятельной женщины и никак не мог вспомнить название этой небольшой станции, куда он собирался попасть, он приоткрыл рот, приподнял руку и закатил глаза под потолок, пытаясь вспомнить. Она повторила вопрос, но еще добавила:

– Вам ведь на этот поезд? – назвав номер поезда.

– Да, да! На этот самый поезд. Нужен билет до…, до…, – тут он взмахнул рукой и смущенно сказал. – Мне бы в «Детство» попасть. Правда, я забыл, как называется станция, но она тут, недалеко. Она самая первая станция.

Лицо женщины за стеклом приняло выражение озабоченности, она прекратила улыбаться и очень странно стала смотреть на молодого мужчину. Так она смотрела на него некоторое время, потом, глаза ее словно засветились, а может, просто заблестели от внезапно навернувшихся слезинок. Быстро промокнув глаза платочком, она тихо сказала:

– Я продаю билеты на поезда здесь почти десять лет, но вы…, вы первый человек, который попросил билет в «Детство». Вот, пожалуйста, ваш билет. Счастливого пути вам!

Она протянула ему картонный прямоугольник билета с маленькой дырочкой посередине. Он, отходя от кассы, внимательно рассмотрел надписи на билете и, прочитав, заулыбался, повернулся в сторону кассы и помахал рукой хорошенькой женщине, которая продолжала смотреть вслед уходящему пассажиру.

Владимир несколько раз подходил к автомату, большому железному ящику и пил шипучую и кусачую газировку с сиропом по три копейки за стакан, после чего пришлось бегать по вокзалу и искать дверь с изображением на ней «писающего мальчика». Но все это было не главное, о главном он задумался, когда занял свободное место на диване в зале ожидания. Как встретит его родной дом? Сохранился ли он? Небольшой домик, с двумя окнами на улицу, тогда он был еще совсем новым, только что построенным. Его построил сам отец. А потом они переехали и стали жить в городе.

Когда Вовка закончил первый класс, учась в городе, ему нестерпимо захотелось побывать в том маленьком поселке, где прошли его самые юные годы. Что манило его туда, что толкнуло его пойти пешком прямо по железной дороге, он не понимал до сих пор. Надо же было восьмилетнему мальчишке в воскресный день отпроситься у матери погулять и уйти пешком в страну своего детства. Он целеустремленно шел по лугам, переходил реку по железнодорожному мосту, а остаток пути шел по бескрайнему лесу.

Ноги привели его прямо к домику, к которому он так стремился. Вовка долго ходил около дома, жадно всматриваясь в окна в надежде увидеть что-то родное. Но подходил вечер, никто так и не открыл ему ворота во двор дома, а об обратной дороге в город он так и не подумал. Хорошо, что в это время возвращалась из магазина соседка, знавшая Володьку. Родители дружили с этой женщиной и между собой называли почему-то ее Зиной Черной. Вовке она нравилась за то, что любила его и, при случае, угощала конфетой. В этот раз, увидев Вовку, она подошла к нему, обняла и спросила:

– Родители-то где?

– Там, дома остались, – не соврал Вовка.

– Как же ты здесь оказался? На поезде приехал один?

– Нет, я пешком пришел – ответил Вовка и заплакал. Плакал долго, умываясь слезами.

– Не реви, – строго сказала тетя Зина. – Сам же набедокурил и воет еще. Ты давно ушел из дома? Вот, глупенький, шел-то зачем? Ах, на дом посмотреть!

Женщина задавала Вовке кучу вопросов, а он от слез не мог говорить, а только кивал головой. А когда Вовка ответил ей, что шел на дом посмотреть, она, вроде как смягчилась, лицо ее стало гораздо добрее, она погладила Вовку по голове и сказала:

– Ладно, ладно, будет реветь-то. Соскучился по дому, вот и пришел, а я вот, до старости дожила, а так и не собралась побывать на своей родине. Не помню уж, какой он был отчий-то дом. Маленькой мне он казался огромным. А какой он на самом деле, видать, не увижу никогда. Не собраться мне больше съездить туда.

Прекратив гладить Вовку, тетя Зина запустила руку в свою кошелку, достала буханку белого хлеба, пеклеванного, отломила почти треть его, запашистого, и сунула в руки Вовки.

– Поешь, поешь! Голодный, чай, с утра.

Вовка вонзил свои зубы в хлеб и принялся уплетать его. Только сейчас он почувствовал голод. Еще бы, целый день ничего не есть. Тетя Зина покрутила головой, спросила кого-то про время, а получив ответ, подхватила Вовку за руку и быстро потащила его в сторону станции, на ходу объясняя:

– Поезд вот, вот подойдет, Вовка! Поторопиться надо, а то не успеем на него. Я тебе билет куплю, до города доедешь и больше никуда не сворачивай, прямо до дому дуй. Понял меня? А в следующий раз, захочешь дом посмотреть, с матерью или с отцом приезжайте. Заодно, и меня, старую, навестите. Договорились?

Вовка покивал головой.

Подошел поезд. Вовка успел доесть весь хлеб и, даже, запил его водой из колонки. Тетка Зина принесла ему билет, такой прямоугольник картонный, с дырочкой посредине, сунула его Вовке в карман и подсадила на подножку вагона. Вдогонку она успела прокричать:

– С матерью приезжай, Вовка!

– Ладно, приедем! – ответил Вовка и пошел занимать место в вагоне, чтобы было возле окна.

Только не приехал Вовка ни летом, во время каникул, ни через год. Двадцать лет прошло с того его визита в «Детство». Тетка Зина не дождалась Вовку, ни одного, ни с матерью. Мать написала Владимиру как-то в письме, что умерла тетка Зина, спрашивала, помнит ли он еще ее. Кого из знакомых может еще увидеть Владимир там, в поселке, по приезду? Можно и без знакомых обойтись, прикрыв глаза, думал он. Посмотреть бы на родные места, на домик, который построил отец и в котором когда-то жил Вовка и больше ему ничего не надо.

Когда подошло время, Владимир сел у окна в полупустом вагоне. Беззвучно за окнами вагона поплыли привокзальные строения, затем медленно ушли назад зеленые луга, замелькали фермы моста через небольшую реку Кокшагу, и в вагоне стало темнее, густой смешанный лес стоял стеной по обе стороны вагона. Ближние деревья проносились мимо, удаленные медленно проплывали в стороне. Казалось, что лес не кончится никогда, но снова появились деревянные дома, обозначились улицы, по дорогам катили машины, люди шли по дорожкам вдоль домов, толпились кучками около открытых дверей магазинов, стало видно деревянное здание небольшого вокзала.

Выйдя на платформу, Владимир быстро отыскал направление, куда ему предстояло идти к заветному домику. Он шел, а сердце его от волнения готово было выскочить из грудной клетки. Справа осталась школа, тоже деревянная, двухэтажная. Он помнил ее с того самого детства, а запомнилась она ему потому, что здесь он первый раз в жизни встречал Новый Год с настоящей украшенной елкой и настоящими Дедом Морозом и Снегурочкой.