Андрей Ивахнов - Здравствуй, Вселенная! Тогда всё было в первый раз

Мы не обсуждали этот вопрос, просто всем экипажем стремились сделать свою работу хорошо. Бывало, кто-то занимался чистым делом, а кто-то потихоньку выполнял не самую приятную, но необходимую – допустим, ассенизаторскую обязанность. Выполнил, остальные увидели, что это уже сделано, и всем приятно.

– А случалось ли, что кто-то из вас был в обиде на товарища?

– Обида – непозволительная роскошь в космосе. Нас сплачивали работа и уважительное отношение друг к другу – как к человеку, как к профессионалу в своём деле. Каждый понимал, что выбор всех троих не случаен. На Земле тысячи и тысячи людей вложили очень много времени, сил и бессонных ночей в то, чтобы мы выполнили их задание. Это обстоятельство было решающим, чтобы не предаваться амбициям, своим желаниям или нежеланиям.

– Чем пахнет космос?

– Этот запах появляется в станции, когда открывается люк из переходного отсека после выхода в открытый космос. Запах жжёного дюралюминия с «привкусом» вакуумной термоизоляции. Его нельзя ни с чем спутать.

– Какие моменты полёта были особенно трудными?

– Например, когда мы закрывали люк за первой экспедицией посещения. Такие экспедиции – как приезд дорогих гостей. Вы радуетесь дважды: когда они приезжают, и когда уезжают (шучу, конечно). Когда мы закрыли люки за своими «гостями», в первые часы после этого перекинулись всего несколькими словами. Сразу навалилась усталость. Каждый думал: они-то скоро будут дома, смогут пойти в настоящую баню, поесть настоящего борща, а нам ещё полгода жить без этого…

Но было немало и весёлого. В один из банных дней решили постричься. Я сказал: «Ребята, я помню, как меня стригли, и, наверное, смогу так же сделать сам». Сразу вырос в их глазах. Постриг командира, потом бортинженера, они остались довольны. Предложили постричь меня пополам: одну половину командир, другую – бортинженер. Я был тронут их вниманием, но заявил, что техника стрижки у них разная, поэтому пусть это сделает кто-то один.

– Как вы оцениваете свой космический полёт?

– Каждый полёт закладывает новый кирпичик в фундамент знаний о неизведанном. О космосе, о возможностях организма. О том, кто мы есть на Земле, зачем живём. Такой кирпичик принесли и мы. Мы проделали 160 миллионов километров, кому-то предстоит лететь дальше. Мы сделали всё, чтобы им было чуточку легче, чем нам.

150 суток продолжалась вахта Владимира Ляхова и Александра Александрова на орбитальной станции «Салют-7». Александр позволил опубликовать выдержки из его личных записей, сделанных во время полёта.

…Володя сказал: «Пошла!». Я и сам почувствовал, как дрогнула ракета. До свиданья, Земля! Шли плавно, потом услышали стук – это сошёл головной обтекатель. Сразу в иллюминаторы хлынул свет. Боковушки закончили работу тоже плавно. Ракета немного повисла, затем пошла вторая ступень. Корабль задрожал, мы почувствовали перегрузку. Довольно звучно отделилась вторая ступень. Сразу ощутили сильный толчок третьей ступени, заброс за спину. Почувствовали невесомость. Я нашел момент посмотреть в иллюминатор. Плывут континенты, океан. Такое впечатление, что летишь вперёд спиной и вниз головой.

…За первые дни полёта неприятной была только головная боль, которая появилась после стыковки, трудового дня, неспокойной ночи в бытовом отсеке. Потом стало легче, но чувствую – что-то не так, как на Земле. Нет резвости и обычного хода мыслей, движения скованны. После занятий физкультурой возникла тяжесть в голове, общее состояние было не совсем приятное.

…Понемногу укладывается наш быт. Нашли курагу, и вроде бы стали ближе к земной жизни. Но что-то есть, что отделяет от привычного, земного. Вспоминается всё так, будто это было очень давно и не с тобой, и неизвестно, когда ещё будет скоро.

…Занимались съёмками, много отсняли интересного. Сменили бельё, я сделал себе головомойку горячей водой. Наливаешь воду на полотенце и протираешь. Получается неплохо.

…Болят пальцы, кисти, вчера много ими работали. На пальцах много заусенцев, ногти слабые и ломаются. Досаждает яркий свет от облаков через иллюминаторы. Глаза болят и слезятся. Очень устаём к концу дня, и нервы уже не такие, как утром. Просыпаемся свежие, но с неохотой.

…Занимался пайкой. Олово паяется так же, как и на Земле, но только приобретает шарообразную форму, если отрывается от паяльника. И может попасть в глаз, что и не замедлило сделаться.

…Все процессы в наших организмах здесь какие-то замедленные – например, рост ногтей на руках и ногах. А вот в «Оазисе» за пять дней стебельки карликовой пшеницы вымахали до пяти – семи сантиметров в длину. Приятно смотреть на зелень, это наши питомцы.

…Приходил на связь корреспондент радио, задал вопрос о впечатлениях за это долгое время. Всем кажется, что мы летаем давным-давно. Мы судим иначе. Время скоротечно, его невозможно повернуть вспять. Надо много сделать, а времени остаётся не так уж много.

…День стыковки с «Прогрессом-17». В отсеках снова очень чётко чувствуется запах калёного металла. Точно, – это запах космоса. И какая-то мелкая пыль. А на стыковочном узле налёт как графитовый, пальцами проведёшь – он чёрный.

…Беседуя с Землёй, коснулись вопроса об отношениях в экипаже. Это дело очень сложное. Иногда здесь надо идти на расстановку точек над «i», а иногда не замечать чего-то. В теории всё это ясно, а в реальности, когда уже навалилась усталость, всё сложнее. Очень серьёзно воспринимаешь вещи, которые на Земле пропустил бы мимо ушей. Это происходит из-за дефицита контактов. Ясно одно: условия жизни и работы на борту очень далеки от земных.

…Обсудили с заместителем руководителя полёта Виктором Благовым вопрос, любопытный для оставшихся на Земле. Пол и потолок у нас здесь, в условиях невесомости, всегда остаются полом и потолком. Человек стремится к ориентации и к порядку при любых обстоятельствах.

…Подумалось: чтобы работа была в радость, надо, чтобы члены экипажа были совершенно единомышленниками. Если идти с хорошим пониманием друг друга, лёгкостью отношений и прочным взаимоуважением, любые сроки полёта – нипочём. У нас с Володей именно так.

…Невесомость приносит только неудобство и вред. Уплыла гайка – чтобы её взять, надо нежно или очень резко сомкнуть вокруг неё пальцы, иначе она улетит в самый тёмный угол, и там её не найдёшь. Если не закрепился хорошо, будешь болтаться и сделать руками ничего не сможешь. Все вещи всплывают из мешков и ящиков. Не говоря уже об организме, который всё-таки не хочет жить в невесомости.

Уже много недель Пётр Климук и Виталий Севастьянов живут в космическом доме. В какой-то момент командир загрустил. Ему захотелось побыть одному: вспомнить свой земной дом, своих близких. Пётр уплыл из станции в транспортный корабль, задумался.