Николай Бойков - Залив белого призрака. Фантастика

– Не играй философа. Читали. Есть узлы напряжения. В стекле, в куполах, в бетоне. Не мудрствуй. Ищи в нём пупок. Он развяжется.

– Знаю, – согласился геолог, – даже земная кора трещит.

– КолИ! Бей сюда! – сэконд ткнул безжалостно пальцем… – Бей!

Есть люди, которые притягивают напряжение. Было спокойно, а пришел он, пальцем тыкающий, и геолог ударил – лёд раскололся на три куска. В одном обнажилось острое лезвие кортика. Ух, ты-и! Из другого торчал чей-то палец, розовый с белым ногтем. Все замерли. Стало слышно, как пыхтит, тяжело дыша высоко над палубой, судовая труба, дымя сизым облаком.

– Вот это да… Напряжение… Палец! Живой? Не живой… Не шевелится даже… А кортик! Смотрите! Ножны рядом должны быть! Украли? Уже? Кто посмел? Внутри что-то есть!

Не прошло и минуты, казалось, а несколько человек били по ледовым кладовым, как золотоискатели в лихорадке. Лёд осыпался на палубу, обнажая суть. Так появился Призрак.

Сначала все разглядывали кортик. Он был, как новенький и блестел костяной рукоятью и сталью лезвия, обоюдоострого. – Кортик, что надо! – Подводному асу принадлежал, как пить дать! – Да-а… – Прикольно. – Реликвия. – Реквием. – Реквием пошёл по рукам и не вернулся… нашлись ножны… Призрак чихнул!

Все замерли. Выглядел он невзрачно: лицо почерневшее, одежда мокрая, мятая, сжалась. Розовый палец торчал из бескровной ладони, как свежеокрашенный. Это было уродливо, но не страшно. Полярное солнце, учитывая антарктический климат, было всё-таки южным. Большая часть экипажа собралась вокруг в считанные минуты, и каждый желал отметить нечто особенное:

– Личико замерзло от удивления… Кажется… Такая гримаса…

– Это он нам удивляться начал, и мимика поползла…

– Точно-точно, я тоже заметил, другая ладонь в кулак сжата…

– Улыбается?

– Задрожал?

– Плечами повел… от холода…

– Он нас слышит?

– Челюсть стучит! Зубы… Слюна брызнула! Ой, зараза!

Народ отскочил в панике: «Встает? Запах! Запах от него… Заразный…»

Пришелец встал и направил в толпу розовый палец:

– Хенде хох! – Он хотел рассмеяться, но челюсть заклинило, зубы клацнули странно, будто в нокауте.

– Шутит?

– Падает?

– Он еще что-то скажет…

– Не-е, в нём пружина кончилась.

– Не видишь, что ли, у него половина тела оттаяла, а часть – лёд. Одна рука двигается, а другая в сугроб вмерзла.

– Пуговичка на мундире оторвалась.

– Покатилась, гляди… Покатилась по палубе! Прямо к ногам сэконда! – Сэконд отскочил от пуговицы, хотел наклониться и взять, но услышал окрик: не тронь! Заминировано! – Вокруг хохотнули. Пуговица тоже пропала.

Сэконд решил показаться героем, подошел было к мумии, а она засмеялась в лицо ему, обнажив жёлтые зубы, и пыхнула мёртвым дыханием – сэконд кинулся к леерам, сдерживая позыв из горла. Зрелище всех сковало.

– На меня смотрит? – прошептал Юра в испуге, схватил геолога за рукав. Геолог пошатнулся и оттолкнул мумию. Призрак упал, повернулся на бок, показывая что-то рукой. Тело его стало терять форму и удлиняться – это потекли струи по палубе.

– Ар… арр… – гримасничало лицо и заплакало.

– Армия? – перевел Чемпион свое любимое слово.

– Последний из двадцати тысяч… – тихо произнёс геолог.

– Они видели штабеля на причале и имена на табличках, – громко сказал Горбач, будто подводил итоги. – Эксперимент с войной закончился. Что дальше?

– Теперь будет мир? – вопросом на вопрос засомневался Юра.

– Вирус, – ответил геолог. – Почувствовали запах смерти? Сэконд, ты как?

Никто не засмеялся, а сэконд снова схватился за леер. Труба над головами хлопала клубами дыма и воздухом судовых внутренностей, которые неслись по магистралям вентиляции, пытаясь очистить каюты и кубрики, спящие легкие экипажа, трюмные отсеки и машинные залы. Судно дышало, боясь заразиться нечистотами человеческих мыслей и внутренностей. Ветер над палубой нёс свои запахи – моря и неба. Но Юра вдруг чётко ощутил этот новый привкус – грязных тканей и пота, холода и одиночества, запах последнего солдата Антарктиды. Призрак на палубе корчился и извивался, испарялся и таял, жизнь вытекала уродливым монстром из одежды с остатками тела. «А вдруг он заразный?» – мелькнула мысль. Юра невольно и осторожно сделал шаг назад.

Ближайшие сутки вирус зацепил многих, гуляя в каютах и коридорах, выхватывая из экипажа наиболее уязвимых. Во-первых, пропал кортик. Это взбудоражило всех. Краж на борту никогда не было. Настроение сменилось молчанием и подозрительностью: «Это ОН мстит нам! Палец помните? ОН – грозил…», – шептали за ужином молодые мотористы. Разведчики сидели отдельно и вели свой разговор тихо:

– Заварил кашу – расхлебывай до конца. – Ты про меня, Чемпион? Мне лёд нужен был, а не Призрак. – Хватит вам. Инициатива на флоте наказуема. Лед тебе ни к чему. Не обижайся, ты хоть и геолог, но не Академия наук. А нам следует ожидать продолжения. – Ты о чём? – Есть нож – будет и дырка. – Ты серьёзно, Горбач?

Дырка нашлась к вечеру: два матроса принесли и положили доктору на стол истекающего кровью камбузника. Кортик принесли капитану вместе с объяснительными: украли, играли, порезались и порезали…

«Детский сад, – прокомментировал начальник экспедиции. – Вирус, – сказал Горбач. – Измельчали, – упростил капитан. – Почему измельчали? – Потому что забыли опасность оружия. Измельчали, потому что не ценят чужую жизнь. Ответственность – главное слово мужчины…».

Через два дня промывали желудок реф-механику – проглотил пуговицу с орлом. Пуговицу не нашли, глотателя отпоили. «Вирус, – прокомментировал Чемпион, – никого из нас здесь не останется. Скоро…»

Через три недели Юра записал в своем дневнике:

1) В порту захода списаны на берег с полным расчетом: начальник экспедиции – 1 человек, начальник радиосвязи – 1 человек, судоводители, включая капитана – 3 человека (меня оставили на период стоянки), разведчики – 3 человека, палубная команда – все, кроме боцмана (его оставили до прибытия замены, машинная команда – все, кроме старшего механика (оставлен до прибытия замены…). Дела капитана принял какой-то топ-менеджер, представился кратко и непонятно: юрист, яхтсмен, представитель Заказчика.

2) Рейсовые документы, включая судовые и радио-журналы, переданы Заказчику под роспись и печать.

3) Название судна, порт регистрации, ИМО номер – на борту и в судовых документах – изменены. Расписки о неразглашении членами экипажа подписаны.

4) Вчера переехал в гостиницу. Судно ушло. Порт назначения и цель новой экспедиции неизвестны.

5) Встретил в городе геолога. Он признался, что отдал кортик бармену за стакан виски – стал бояться Чёрного вируса. Напомнил слова Горбача: «Война преследует раненых и мстит победителям. Беги, парень! Беги…» — «А Горбач с Чемпионом – с тобой?» — «Нет, Призрак нас разделил…»