Алексей Улитин - Через 2000 лет

Эйрон подал мне руку. Христа уже не было.

– Исчез… – с сожалением сказала я. – А я хотела Его на чай к нам пригласить…

– У Него много дел, – улыбнулся Эйрон. – Пойдем домой.

Мы поднялись по узкой тропинке, я одела, уже почти забытые, шлепанцы, и мы пошли домой. Никогда еще у меня на душе не было так светло, тепло и спокойно.

– Я получила частицу Его силы, когда выпила воды из Его рук, – сообразила я, уже придя домой. – Теперь все в моей жизни будет лучше, чем было.

– Как вы все меня достали!! Ненавижу!

– Свинья! Ты не внучка, а Жучка! Не хочешь с нами жить, так и уезжай к своим Стерновым!

– И уеду! Ненавижу тебя! Тварь!

Я, в очередной раз поругавшись с бабушкой и дедушкой, теперь лежала на кровати и кричала в подушку.

– Достали вы меня все!

За окном был уже вечер, в моей комнате не было света, я лежала почти в полной темноте.

– Надоело это все… Надоело! – я крикнула на всю комнату и закрыла глаза, не зная, что еще сделать.

Через несколько секунд темные пятна в глазах превратились в красные, я поняла, что в комнате стало светло и я открыла глаза. Я готова была сказать вошедшему в комнату дедушке, что не хочу его видеть (мягко говоря), но дверь в мою комнату была закрыта, а люстра на потолке не горела.

– Здравствуй, – услышала я за спиной приятный голос.

Я повернулась на звуки этого голоса и… Первое, что всплыло в моей памяти, была «Тайная вечеря» Леонардо до Винчи. Человек, которого я увидела, был в длинных белых одеждах и внешне больше всего напоминал Христа. В комнате было по-дневному светло, казалось, что свет исходил от Него.

– Кто ты? – нахмурившись спросила я, не веря тому, что видела.

– Я есьм Иисус, – спокойно ответил мой гость.

– Иисус…

На Его лице появилась приятная улыбка. А вот мне было не до улыбок.

– Бог, значит! Вспомнил обо мне наконец-то! – накинулась я на Него с еще большей злостью, чем до этого на бабушку с дедушкой. – Зачем Ты пришел? Еще что-то испортить?!! Где Ты был до этого? Когда мои родители разводились?! Когда мама этого урода Николая нашла?! Когда у нас вместо дома был притон для алкоголиков! Ты обещал защищать слабых и где Твоя защита?!! Ты допустил то, что этот урод со мной сделал! Почему ты его не остановил??!

С каждой фразой, с каждым воспоминанием я все больше злилась на Него.

– А, когда все это наконец закончилось, Ты забрал ее у меня!!! Просто так! Взял и забрал, как только все стало хорошо! Ты не дал ей ничего исправить! Ты, просто отнял ее у меня! – я вскочила с кровати и встала перед Ним, продолжая кричать. – Ты забрал у меня все! Ты! Ты! Ты во всем виноват!!!

Я подняла руку намереваясь ударить Его со всей силы, но моя ладонь замерла в воздухе…

Христос стоял передо мной совершенно спокойно, чуть наклонив голову вперед, Он был готов смиренно принять мой удар.

– Я Его ударю… – промелькнуло у меня в голове. Я опустила глаза и увидела Его руку…

Посередине ладони была большая рана, ладонь было пробита насквозь, края раны были черного цвета.

– Засохшая кровь… Следы от гвоздей… – поняла я. Воображение мигом нарисовало страшную картину распятия… – «Он умер за нас…».

Я опустила поднятую на Него руку и в слезах упала перед Ним на колени. Молиться я не думала, да и не умела, я просто плакала.

– Прости… – сквозь слезы шептала я. – Прости… Ты…

Я хотела что-то Ему сказать, но не знала, что, не знала, как вымолить прощение за то, что наговорила и сделала. Просто сидела перед Ним на коленях и плакала…

– Почему ты плачешь, Вероника? – так же спокойно, как и до этого, спросил Иисус.

– Я… Ты… – я продолжала плакать. – Ты… Умер за нас!.. А я…

Я подняла голову и снова увидела страшную рану на Его руке.

– Я хотела тебя ударить… Отомстить… Я проклинала Тебя… А Ты… Ты умер за нас!.. – я не знала, что еще Ему ответить и продолжала плакать.

– А ты осталась той же Вероникой, что и раньше, – улыбнувшись сказал Христос.

Я не поняла, что Он имел ввиду и, переставая плакать, посмотрела на Него красными от слез глазами.

– Встань, – сказал Он, подавая мне руку.

«Иисус подал мне руку!..» – дошло до меня, когда я уже стояла перед Ним.

– Почему Ты пришел? Зачем? – спросила я, стараясь смотреть Ему в глаза. А не на руки.

– Когда-то в детстве ты так уже плакала, – заговорил Он, не обратив внимания на мой вопрос. – От сочувствия, жалости ко Мне.

– Мне было семь лет, – догадавшись, о чем Он говорит, ответила я. – Бабушка тогда читала мне «Закон Божий» и я не могла понять, почему… За что?!…

Я готова была снова заплакать, но взяла себя в руки, решив, что на сегодня слез уже хватит.

– Почему Ты пришел ко мне? – спросила я Его еще раз, приглашая сесть на диван (наконец сообразила, что нельзя держать гостя «на пороге», тем более такого).

– Я прихожу тогда, когда чувствую, что нужен человеку.

– Нужен… Ты нужен всем людям. А ко мне Ты зря пришел.

– Почему ты так считаешь? Я никогда не прихожу зря.

– Потому, что я… Потеряна для Тебя…

На лице Иисуса читалось удивление.

– Ну… Я же… Пыталась покончить с собой… Моя душа для тебя погибла, – поторопилась я объяснить Ему.

– Да… – со вздохом ответил Христос. – Но, многое в жизни человек может исправить, даже самый страшный грех Отец может простить.

– Суицид – самый страшный из грехов, насколько я знаю, – стараясь не смотреть Ему в глаза, ответила я – Меня уже не простят.

– А ты просила?

– Нет… Я не умею молиться… Да и бесполезно это, такое не прощают…

– Тебе кажется, что ты все за всех знаешь, но это не так. Ты попробуй, а простить тебя или нет решит Бог, – снова улыбнулся мне Иисус.

– Я… Не знаю ни одной молитвы, – призналась я, уже готовая выслушать упреки.

– Не обязательно говорить заранее заученные слова, главное, чтобы ты сердцем чувствовала то, что говоришь.

Я задумалась, пытаясь понять, что я могу сказать, так, чтобы это подошло.

– Ты пишешь стихи, – вывел меня из задумчивости голос Христа. – Одно из них может подойти?

– Да… Наверное… Есть одно… – замялась я, догадавшись о каком стихотворении идет речь. – Но… Так нельзя писать… Так ни кто не пишет…

– Прочитай Мне его. – улыбаясь попросил Иисус.

Я очень боялась читать это стихотворение, тем более Ему. Но отказать тоже было немыслимо, да и просто не вежливо.

– Хорошо, – набравшись смелости ответила я. —