Ева Кондрашева - Окружённые страхом

© Ева Кондрашева, 2017

ISBN 978-5-4485-5117-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он был должен по чуть-чуть, но многим. Общая сумма его мини-кредитов достигла уровня их возможного выбивания с помощью горячего утюга. Но по отдельности каждый из них тянул только на то, чтобы пару раз съездить по роже. В общем, Дима скрывался от всех кредиторов в целом и от каждого в частности. Наконец, настал тот критический момент, когда он начал бояться выходить на улицу. Так что, случайно увиденное объявление о работе за пределами Питера пришлось как нельзя кстати. В нём говорилось, что требуются работники по уходу за собаками в питомнике, расположенном в Ленинградской области. Дима тут же заявил, что он заядлый собачник и просто мечтал о такой работе. Ну, какой он собачник, я поняла ещё когда он притащил подруге щенка, сказав, что это будущий пудель, а тот оказался ризеншнауцером.

– Ну что, звоним? – спросил он.

– Как хочешь, мне-то что?

Воодушевлённый, Дима побежал в коридор – к телефону. Вернулся он не в самом радужном настроении.

– Прикинь, там питбули, – растерянным голосом сообщил он.

– Нифига себе. Ну что, не поедешь?

– Нет, я согласился. Только это… – и в Димкином голосе, и в этой паузе замаячило что-то подозрительное.

– Так. Чего там?

– Ну, хозяйка хочет, чтобы там пара работала, – «что-то подозрительное» стало приобретать совсем недобрые очертания.

– А я тут причём? – спросила я, приготовившись к яростной обороне.

– В общем, я сказал ей, что мы брат и сестра, и что мы согласны.

Моему бессильному негодованию не было предела.

Дима был младшим братом нашего одноклассника. Нашего – это моего и моей одноклассницы Этери. Она переехала в Петербург ещё в девяносто первом году, а я перебралась туда же в девяносто восьмом. И когда в двухтысячном в Питере объявился Дима, мы поначалу обрадовались: здорово, в полку алма-атинцев прибыло! Радовались мы до появления здешних Димкиных кредиторов. Но какое-то странное чувство землячества, свойственное видимо всем казахстанцам, не давало послать его куда подальше. Браня земляка на чём свет стоит, мы перемещали его по городу с места на место. На момент обнаружения спасительного объявления Дима скрывался у меня в коммуналке. В общем, назначение меня его сестрой было мне совсем не нужно.

– Блин, Дима! Какого чёрта?! Какая на фиг сестра?! Чтобы ко мне твои кредиторы потом приходили?!

– Да ладно, чо ты? Я же тихо сижу…

– И вообще! Я ни за какими собаками присматривать не собиралась. Я их боюсь. И с какой это радости мне в область ехать?

– Да это близко совсем. Двадцать пять минут от метро на маршрутке. Это Павлово. Она говорит, там у неё второй дом от реки… Там красиво… Поехали, а?..

«Да и чёрт с ним, – подумала я, – Всё равно я тут сейчас без дела сижу. Скоро лето. А там природа, река… В конце концов, если что – развернусь и уеду».

Хозяйку питомника звали Алефтина. Мы встретились у метро «Рыбацкое» и поехали смотреть будущее место работы.

Это действительно оказался второй от Невы дом. Двухэтажное незавершённое строение располагалось на участке в десять соток. Напротив входа в дом стояла будка, перед которой, увидев визитёров, начала суетиться собака.

– Знакомьтесь, это Зинка. Она самая вредная из всех, – сказала Алефтина. А Зинка зазывно поскуливала, и когда мы подошли к ней, повела себя очень прилично: и погладить себя дала, и лапку протянула, и хвостом виляла весьма интенсивно.

– Да вроде, нормальная собака, – высказались мы с Димой в один голос.

– Ой, это она по-первости такая! А потом она ещё вам покажет! – засмеялась Алефтина и повела нас в дом.

На первом этаже были две большие комнаты (метров по сорок каждая), какая-то маленькая каморка и помещения для собак. Вольеры располагались по обеим сторона длинного прохода, освещённого лампочками без плафонов. От этого прохода вольеры отделяли фанерные двери с решётчатым верхом, запиравшиеся на шпингалеты.

Ещё на улице мы услышали заливистый лай, доносившийся из дома. Но, войдя в вольеры, про лай, который здесь был просто оглушительным, мы позабыли. Потому что увиденное превзошло все наши трусливые ожидания: по обе стороны от нас – в решётчатых окнах – возникали, исчезали и снова взлетали вверх собачьи пасти. Псы прыгали, явно стараясь выбить двери. Казалось, они не лают, а клацают зубами. Впрочем, один пёс действительно не лаял. Он как-то зловеще похрипывал.

– Ой, вот этот что-то, совсем злой… – пролепетала я.

– Этот?! Да что вы! Он вообще добряк! – веселилась Арина, – Это же Манифест! Он совершенно безобидный. У него уже даже зубы-то не все.

Звучало это, как-то неубедительно. Казалось, что часть зубов добряк Манифест просто оставил в несчастной жертве.

Мы не стали задерживаться в вольерах и прошли в 40-метровую комнату, где предполагалось когда-нибудь поставить ринг для собачьих боёв, но пока она использовалась как жилая. В этой комнате нас встретил… Ярко-рыжий питбуль. И питбуль этот не был привязан. Он вольготно развалился в кресле. Увидев нас, пёс подскочил и начал радостно скакать. Я подумала, что он благодарит хозяйку за то, что привела ему обильный ужин.

– А это Терминатор, – представила пса Алефтина, – Он в этой комнате на свободном поселении. Обычно у всех тут любимчики появляются. Их забирают из вольера в комнату. Вот этот – Серёгин любимчик. Но Сергей уезжает. Так что я новых людей ищу за собаками присматривать. А Тёма у нас дрессированный. Остальные-то просто спортсмены. Я их не дрессирую. Имейте в виду, он очень умный и хитрый. И намордник на него надевать бесполезно: он его за пару секунд снимает.

А Терминатор слушал хозяйку и улыбался. Причём, улыбался как человек – растягивая губы, но не скалясь.

– Его бы куда-нибудь пристроить, – продолжала Арина, – У него почки отморожены. На бои не выставить, а для разведения у меня другие… Если только для притравок…

– А зачем вообще бои нужны? – спросила я.

– Породу поддерживать. Лучших в разведение пускают.

– А разве бои не для тотализатора?

– Да ну! Там ставки чисто символические. Долларов по сто. Ну зрители ещё могут между собой пари устраивать. Но суммы совсем маленькие. А вы наверное кино насмотрелись? Бои эти только специалистам интересны: как собака себя в ринге ведёт, какие качества в бою проявляет. И потом, их же драться не заставляют. Если собака только отвернулась от соперника, значит, она больше драться не хочет. Всё тут же прекращается. Побеждает не тот, кто кого-то загрыз, а тот, кто волю проявил. А вообще, чего я вам рассказываю? В воскресенье притравки будут. Придёте и посмотрите. Нет, бывают конечно и бои с тотализатором. Но это очень редко.