Валя Шопорова - Зима, холода

– Дьёбрьое утьрё, – зачем-то повторил за Андреем Матис, еле и по слогам выговаривая эти слова. Гитарист улыбнулся и посмотрел на девушек, ожидая реакции.

Клава вопросительно изогнула бровь. Настя покачала головой.

– Нет, – сказала Тихая, – не так. Надо «Доброе утро», – по слогам произнесла девушка.

Французский гитарист повторил за Настасьей, Андрей закрыл ладонью глаза, изображая: «За что мне это?».

– Good boy (Хороший мальчик), – оценила старания Матиса Клава, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться.

– Non, (Нет), – покачал головой Матис и вновь улыбнулся, слегка прищурился, – mauvais… (плохой…) – девушки не поняли и это хорошо. А Андрей решил воздержаться от перевода.

– Andrew? (Андрей?) – к переводчику, гитаристу и девушкам подоспел и Бернард. Он положил ладонь переводчику на плечо. Такая привычка была у солиста – трогать всех. – Et quand il est le petit déjeuner? J’ai faim. (А когда будет завтрак? Я есть хочу).

– Et moi, (И я), – подал голос Чарльз, который до сих пор не мог отойти от ощущения «на грани смерти», которое ему подарила раскладушка.

– Bientôt, (Скоро), – кивнул Андрей, выдавливая из себя улыбку.

Бернард довольно кивнул и удалился. Потом вернулся и увёл за собой брата. Старший Жаккар был против, ему больше нравилось общество девушек, нежели общество брата, но он вспомнил, что ещё не принял душ и потому решил не ругаться с родственником и занять ванную комнату, как раз, пока там никого не было. Вот только… горячей воды там тоже не было, Бернард всю израсходовал.

В общем, помылся французский гитарист холодной водой, долго ругался. После Матиса в ванную пошла Тоня. Тибо, который попал в ванную комнату после неё и планировал, что девушка оставит и ему горячей воды, долго ругался по тому поводу, что Антонина этого не сделала. А когда Харламова сказала клавишнику ёмкое «Иди на…", и вовсе, чуть не разразилась новая русско-французская война, потому что, оказалось, что Планель это выражение знает по-русски (как-никак, с гастролями в России они уже были).

Андрей долго требовал от Харламовой, чтобы она извинилась, но Тоня, послав и его, удалилась на кухню, где вновь приступила к поискам кофе. Чтобы клавишник не бесился, переводчик сказал ему, что Антонина извинилась перед ним. Планель был не очень доверчивым человеком, но сейчас решил поверить на слово, слишком уж он хотел есть, впрочем, как и все – картошкой и огурцами сильно сыт не будешь.

Как раз вовремя подоспел и Андрей с разномастными новостями, касающимися их проживания в этой деревне.

– Новости у меня три, с какой начинать? – спросил переводчик, собрав вокруг себя совет русских.

Французы, которые до этого сидели на кухне, подтянулись «на огонёк». Точнее, пришёл к русским любопытный Бернард, а за ним подтянулись и остальные.

– Qu’est-il arrivé? Qu’avez-vous parlé? (Что случилось? Что вы обсуждаете?) – спросил вездесущий младший Жаккар, переводя вопросительный взгляд с одного русского на другого.

– Il est bon, Bernard, (Всё в порядке, Бернард), – ответил переводчик. – Nous venons de discuter de notre entreprise et ce que nous devrions faire. Il est « station balnéaire russe», ici il faut vivre selon les lois des gens ici… (Мы просто обсуждаем наши дела и то, что мы должны делать. Это же «русский курорт», здесь нужно жить по здешним законам…)

– Et quel genre de lois locales? (А что за здешние законы?) – спросил младший Жаккар.

– Oui, je me demande aussi, (Да, мне тоже интересно), – поддержал брата Матис.

Андрей вздохнул и начал объяснять, попутно, на русском сообщая девушкам новости и перспективы. Встав рано утром, Андрей пошёл по соседям, которых должно было быть трое, но парень нашёл всего двух: уже знакомую им Нафту и древнего дедка в ушанке, с перегаром и без передних зубов. У этого самого дедка, который назвался Фёдором, переводчик узнал, что недалеко есть речка, что хорошо, потому что одной картошкой и огурцами сыт не будешь. Ещё здесь рядом был лес. Это тоже хорошо, потому что Андрей, гуляя утром по дому, обнаружил, что дров осталось совсем немного. Третьей новостью, которая была уже не связана с Фёдором, было то, что здесь не ловит не то, что интернет (сложно представить себе жизнь без него, да?), но и элементарная связь. Тут-то до Андрея и начала доходить мысль – а как их найдут, если они не могут сообщить свои координаты? Но эту догадку переводчик решил пока не озвучивать…

Когда Андрей договорил, Бернард вновь заныл о том, что голоден. К нему присоединился Матис, а потом и Чарльз с Тибо. В итоге, под гнётом французского голода и недовольства, русские направились на кухню, чтобы покормить «гостей». Но Андрей зря расслабился, потому что Клава помнила своё вчерашнее обещание о том, что сегодня она готовить не будет. Тоня тоже готовить отказалась, да и не умела она толком этого делать. А Настя… Настя была в ванной, пользуясь тем, что про эту комнату все забыли.

В итоге, картошку почистил Андрей под пристальным взглядом Антонины, а варила её уже Настенька, как раз вовремя вернувшаяся из душа. Клава же, уже традиционно, полезла в погреб за закуской к картошке. Там, в погребе, нашлись соленья: помидоры, кабачки, перцы и лечо. Девушку вновь удивило то, что ей вызвался помочь Матис. Точнее, гитарист не вызвался, а просто, молча, спустился следом за девушкой и с видом «Я добрый заморский молодец, к вашим услугам», ждал девушку около лестницы.

Клава покосилась на парня и банки ему не доверила. Правда, старший Жаккар оказался не из робких и попытался навязать помощь, то есть – отнять банки силой. Итог – одна банка упала на пол и разбилась вдребезги. Швиммер поорала на француза, сбегала в дом и, вручив парню тряпку, приказала:

– Clean it! (Убери это!).

Клава уже успела подумать, что парень не понял её, но старший Жаккар, вновь её удивив, взял полотенце и начал убираться. И пусть делал он это с убийственным взглядом и крайне недобрым видом, но Швиммер праздновала победу и широко улыбалась, глядя на парня сверху. Правда, делал Жаккар это настолько неумело, что брюнетке пришлось засунуть свои принципы куда подальше и опуститься на колени рядом с Матисом, помочь ему.

– Придурок, – бубнила Клава, помогая парню. А с учётом того, что полотенце у них было одно на двоих, это было сложно. – Какой же ты придурок, Матис…

– What? (Что?) – поинтересовался гитарист, услышав своё имя.

– Nothing, (Ничего), – пожала плечами Клава и продолжила уборку. – Придурок…

– Придьюрок, – повторил за девушкой Матис и улыбнулся. – What is? (Что это значит?).

Клава улыбнулась сперва снисходительно, затем растерянно, потому что не знала, что ответить. В английском-то она не сильна…

– So… Do you answer me? (Итак… Ты ответишь мне?) – спросил старший Жаккар.

– Forget it, (Забудь), – сказала Клава и развела руками. На большее её не хватило.

Девушка вернулась к уборке, стирая с пола последние капли лечо. Матис несколько секунд понаблюдал за Клавой, затем тоже взялся за тряпку, помогая ей. А ещё после, осмелев и попрощавшись с инстинктом самосохранения, парень коснулся руки Швиммер.