Ксения Эшли - Дуры ведут расследование, или Отсутствие логики – не проблема

– Чё будите заказывать? – Голос официантки вернул задумавшуюся девушку к реальности.

Пейджи подняла голову. Перед ней стояла размалеванная девица не старше двадцати лет с конским хвостом на макушке, в потертой джинсовой юбке и спортивном топике, держа в руках блокнот и ручку и жевав жвачку. Пейджи замялась, ей совсем не улыбалось принимать пищу в этом заведении.

– Мне… эээ… кофе.

– Кофе? – Официантка смотрела на нее как на умалишенную.

– Да, – кивнула девушка. – Без сливок и сахара.

Девчонка окинула ее странным взглядом и удалилась.

– Пейджи! Дорогая! – Громкий крик через весь зал заставил ее подпрыгнуть на месте.

У дверей бара стоял приземистый мужчина средних лет в клетчатой рубахе и черных джинсах и махал рукой. Несколько человек за столиками обернулись и посмотрели в ее сторону. Пейджи чуть не умерла на месте. Мало того, что этот мерзавец заставил ее встретиться с ним в этом омерзительном месте, так еще и привлекает к ним всеобщее внимание. Ей хотелось сквозь землю провалиться.

Тем временем мерзкий тип прошлепал мимо столов, периодически здороваясь с посетителями, а затем кивнул все той же официантке.

– Эй, Холли Грейс, детка, принеси-ка мне пару бутылочек «Орегона», жареной картошки и порцию крабового салата. Знаю, Берни его отменно готовит.

Официантка одарила его приветливой улыбкой, и Пейджи стало ясно – этот человек – завсегдатай таких вот мест. Почему она не удивлена? Мужчина подошел к ней, расплылся в улыбке от уха до уха и плюхнулся на соседний стул.

– Фу, Пейджи, милая, ну и упарился я сегодня. Нам простым смертным приходится вкалывать как ломовым лошадям. – Он сделал акцент на словах» простым смертным» и хитро посмотрел на девушку, словно она была ни кем иным, как небожителем. – Надеюсь, ты простишь меня за небольшую задержку?

Он протянул руку, видимо, чтобы коснуться ее, но Пейджи отпрянула назад и уперлась головой в стену. Меньше всего ей хотелось физически контактировать с этим типом. Мужчина ухмыльнулся, понимая ее реакцию. Девушка посмотрела в эти зеленые глаза, которые точь-в-точь были как у нее, и по телу пробежали мурашки. Наверное, по молодости он был невероятно красив, но сейчас растерял весь былой шарм. Годы беспробудного пьянства и расточительства, проседания за карточным столом отразились на его мужественном лице, которое вдоль и поперек было исполосано морщинами. Редкая шевелюра на голове, да потемневшая золотая серьга в ухе, – вот то немногое, что осталось от бывшего повесы и кутилы Боба Кеслера.

На секунду Пейджи даже стало его жалко, но это внезапное чувство быстро испарилось. Подошла официантка и поставила на стол их заказ. Не говоря ни слова, Кеслер быстро принялся уминать картошку и салат, запивая все это дело большими глотками пива. А девушка хмуро поглядела в свою чашку кофе и отодвинула ее в сторону. Ей хотелось срочно перейти к делу, он она знала – такого человека как Боб нельзя торопить. Иначе все могло пойти не так. Ей следует быть осторожной.

– Прости, детка, – словно прочитав ее мысли, ответил мужчина с полным ртом и хрюкнул, – но как-то не удалось сегодня перекусить. Вот и не сдержался. А ты почему себе ничего не заказала? Сидишь на диете?

Он хохотнул.

– Ох, уж эти женщины!

Ей захотелось выплеснуть ему в лицо горячий кофе, но все, что она смогла сделать – это схватить в руки салфетку и начать нервно ее теребить.

– Мистер Кеслер, – неуверенно начала Пейджи, желая положить конец этому фарсу.

– Ну, что ты детка! К чему такой официоз? Мистер Кеслер! Зови меня папочка. Мы же не чужие люди.

Девушке понадобилось недюжее терпение, чтобы сейчас не вскочить с места и выбежать вон. Какая ирония. Этот опустившийся человек, сидевший напротив и набивавший свой желудок холестерином, является ее биологическим отцом. Пейджи откровенно не понимала, что ее мать, скромная образованная женщина, когда-то могла найти в этом недоросле? Хоть теперь она ей этого уже никогда не объяснит. Трэйси Спаркс скончалась, когда Пейджи едва исполнилось девятнадцать.

Тем временем Боб, прикончив еду и выпивку, смачно рыгнул и шмыгнул носом. Похлопав себя по круглому животу, он откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на дочь.

– На голодный желудок трудно вести беседу. Но сейчас я полностью в твоем распоряжении.

Девушка судорожно вздохнула и потянулась рукой к своей сумочке. Ни о какой беседе не шла речь, они оба понимали, зачем Пейджи пришла сюда. Будь ее воля, она никогда не стала бы встречаться с человеком, бросившим ее мать еще до рождения собственного ребенка. Трэйси никогда не рассказывала дочери об отце, а когда маленькая девочка все же интересовалась, отвечала, что ей не следует этого знать. И теперь девушка понимала почему.

– Ты принесла? – поторопил ее Кеслер, видя, что дочь из-за нервов не может справиться с замком.

Пейджи удалось расстегнуть сумку, она достала из нее пухлый конверт и протянула мужчине. Нисколько не стесняясь, он взял его в руки, открыл и, прищурив один глаз, стал медленно пересчитывать купюры, лежавшие там.

– Пейдж, беби, здесь только половина.

Мужчина недовольно уставился на нее.

– Это все, что мне удалось собрать за столь короткий срок.

– Это не оправдание, детка. Мне требуется гораздо больше, и ты обязана помочь своему отцу.

– Я ничем вам не обязана, – процедила сквозь зубы Пейджи и тут же испугалась своей реакции. Этот человек держит ее в кулаке, и следует правильно подбирать слова.

Но было уже поздно. Боб прищурился, и по его лицу растеклась едкая улыбка.

– Детка, ты, наверное, забыла, что разговариваешь с собственным отцом. Если твоя мать не научила тебя, как правильно общаться со старшими, это ее большое упущение, и я не обязан из-за этого страдать.

Пейджи вся сжалась в комочек, чтобы не вцепиться ему в лицо и расцарапать эту подлую рожу. Но ей надо быть стойкой. Она глубоко вздохнула. Кеслер, похоже, заметил ее реакцию на него, и она его очень забавляла.

– Ну, так как? – спросил он с хищной улыбкой на губах. – Когда я получу оставшуюся часть моих денег?

Моих денег! Человек, который ни цента не потратил на ее воспитание, теперь считает, что ее средства принадлежат ему.

– Мистер Кеслер, – Пейджи постаралась, чтобы ее голос звучал как можно мягче, хотя гнев, раздирающий изнутри, вот-вот грозил вырваться наружу. – Дело в том, что сейчас мои дела идут не очень хорошо, и мне крайне трудно…

– Вот именно, – перебил ее мужчина, – что не очень хорошо, а могут идти совсем плохо, если кто-то в твоем милом городке узнает тайну твоего рождения.

Девушка похолодела. Чувство глубочайшего презрения к человеку, породившему ее и невероятного стыда к себе, что теперь ей придется умолять того, кто даже ни разу в жизни не поинтересовался ее о здоровье, словно Пейджи и не существовало вовсе, раздирали ее на части.