Юрий Кривоносов - Карьера Отпетова

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Мне вот Андрияс Холуян тоже править свой материал не дает – на Вас, шеф, ссылается.

ОТПЕТОВ: Что за материал?

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Очерк – «Уже вина бокалы просят залить горячий жир котлет».

МИНЕРВА: – В стихах, что ли, очерк?

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Да нет, заголовок только в стихах.

ОТПЕТОВ: – Стихи-то его собственные?

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Кто ж его знает… Я в поэзии не силен.

БАРДЫЧЕНКО: – Пушкин это…

ОТПЕТОВ: – Что-то я у Пушкина такого не читал…

АФИШКИН: – Да разве все прочтешь! Священное Писание и то этого не рекомендует, гласит: «Составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для тела».

ОТПЕТОВ: – А что там у Андрияса тебя смущает?

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Фраза у него есть туманная. Одна станишница говорит другой: – «Пропал у меня кастрат, масти палевой, голова лысая».

ОТПЕТОВ: – Это народный колорит Банской области – местный диалектизм. Андрияс ведь сам родом оттуда, из Фарцова на Бану – земляк мой. Так что ты уж его не правь, пожалуйста.

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Мое дело прокукарекать… Главное, чтобы все было правильно с точки зрения народной массы и отдельных лиц.

ОТПЕТОВ: По макету все?

БАРДЫЧЕНКО: – Вроде все.

ОТПЕТОВ: – Давайте посмотрим цветные вкладки следующих номеров…

МНОГОПОДЛОВ: – Ксаня, покажи!

КСАНЯ КОБЕЛЕВ: – Картины подобрали попохожей на иконописные. Вот попестрее – из бывших художников – Литров-Водкин – разноцветные лошади на природных фонах, а другой – Кустоедов – большие люди в мелком окружении.

БАРДЫЧЕНКО: – Кто, кто?

КСАНЯ КОБЕЛЕВ: – Кустоедов, говорю, слушать надо!

БАРДЫЧЕНКО: – Вот я и слушаю. Только художники у тебя больно чудно прозываются. Может, все-таки, Кустодиев? И Петров-Водкин?

МНОГОПОДЛОВ: – Пардон! Прошу снисхождения: мой Ксаня пока еще только практикант, кончает заочную школу Богописания по классу преподобного профессора Доффенни, так что вы уж его на абардак не берите – помилосердствуйте… Должен, знаете ли, питаться – потребности организма и так далее…

БАРДЫЧЕНКО: – Что это сегодня вас всех на Диккенса поволокло?

МНОГОПОДЛОВ: – Гдей-то ты у меня его узрел?

БАРДЫЧЕНКО: – Вся последняя фраза дословно – чистый Пиквик-Джингль!

МНОГОПОДЛОВ: – Эрудицией давишь членов коллектива? Смотри, отскочет! А Ксаню мово не тронь, он у нас перспективный богомаз!

БАРДЫЧЕНКО: – Впотьмах и гнилушка светится!

МНОГОПОДЛОВ: – А тебе одни прожектора подавай? Зато старателен и верен беспредельно…

КСАНЯ КОБЕЛЕВ: – Без чести предан!

ОТПЕТОВ (Многоподлову): – Гляди-ка, и девиз твой перенял!

МНОГОПОДЛОВ: – Наш человек!

БАРДЫЧЕНКО: – Только как у него все-таки с серым веществом?

МНОГОПОДЛОВ: – Заладила ворона дерьмо мороженное долбить!

КСАНЯ КОБЕЛЕВ: – Чего-чего, а серого вещества у меня навалом!

ОТПЕТОВ: – Молодец! Будь опорой Дугарьку, а за нами служба не пропадет… А ты, Бардыченко, не лютуй – к соискателям и просителям нужно с разбором, чтоб своего не упустить.

КСАНЯ КОБЕЛЕВ: – Без чести предан!

ОТПЕТОВ: – Что у нас в «разном»?

«Разным» у них называется последний пункт повестки – заключительная часть БРЕДколлегии, когда планы и макеты номеров уже рассмотрены, и все начинают мордовать друг друга. В этом тоже драматургия Отпетова – чтобы каждый знал свое место. Он «педалирует» в нужные моменты, поддерживая то одного, то другого, второстепенным элементом в «разном» служат разные хозяйственные дела.

БАРДЫЧЕНКО: – «Разное» – только на закрытую…

ОТПЕТОВ: – Открытую закрываем, закрытую открываем! Очистить помещение! Не из членов Редактурной Думы остаться одному Афишкину.

Все лишние покидают кабинет…

БАРДЫЧЕНКО: – У Минервы организационный вопрос.

ОТПЕТОВ: (Минерве) – Самостоятельно решить не можешь?

МИНЕРВА: – Не могу, кормилец, из сил выбилась, ночи не сплю, кручусь словно веретено – внутренние сложности у меня в отделе, не побоюсь произнести – оппозиция! Приказываю разработать опаскудство, а она бунтуется… Прямо-таки сизифовы муки!

ОТПЕТОВ: – Кто посмел?

МИНЕРВА: – Изида Семенова.

МНОГОПОДЛОВ: – Развела ты у себя, окромя кактусов, еще и платонический сад, мать моя. Гони ее взашей!

МИНЕРВА: – Кабы так просто – давно бы я ее пошарила, сама не дура. Законов навыпускали на нашу голову, без согласования и выгнать нельзя! Я уж и добром с ней пыталась: – «Изыди, – говорю, – Семенова!» А она мне нагло: – «Не изыду – имею полное право быть!». И на образ показывает: мол, побойся Бога! А чего мне на него смотреть? Что я Его – не видала?

– «Иначе, – говорит, – в суд подам, все равно он меня восстановит».

ТИХОЛАЕВ: – Не подаст, грозится только – с судом волынки много!

ОТПЕТОВ: – Черт ее знает, может и подать.

МИНЕРВА: – Слишком уж мы милосердие распустили, видит Бог, доведет она меня до инфартука. Не выдержу я долго! Решай, кормилец – или я, или она, иначе из окна выкинусь!

ОТПЕТОВ: – Только не из моего…

МИНЕРВА: – Мне уже все равно…

ОТПЕТОВ: – А мне не все.: Потом в епархии неприятности. Изиду изымем под сардинку, в рабочем порядке. Переведем ее к Верову-Правдину на светскую хронику, он ее по командировкам так загоняет – сама через год убежит.

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – На что мне такая перештановка? У меня и ставки ниже – не пойдет она.

ТИХОЛАЕВ: – Как миленькая пойдет – не на улицу все же, и судиться при такой ситуации не решится – это всегда рисково, а у нее как-никак дитя…

ОТПЕТОВ: – Дипломат! Так и решили. Теперь ты, Минерва, спокойно спи, а она пусть веретенится…

БАРДЫЧЕНКО: – Чавелла заявку на поездку подала – хочет посетить Республику Свенту.

ОТПЕТОВ: – Тема?

ЧАВЕЛЛА: – «Красота деловой женщины» – о работе ихней косметической индустрии.

ВЕРОВ-ПРАВДИН: – Космической?

ЧАВЕЛЛА: – Кос-ме-ти-чес-кой!

ОТПЕТОВ! – А на кой она тебе сдалась?

ЧАВЕЛЛА: – Косметика у меня кончилась – даже в косметической сумочке – хоть шаром, а коллекцию мыла разорять не могу – лучше немытой ходить буду!

ТИХОЛАЕВ: – Не завонялась бы, мать моя!

ЧАВЕЛЛА: – Потому и прошусь. Ай шуд лайк! – это по-аглицки «Мне бы хотелось». Вашим-то дражайшим тоже кой-чего привезу.

ОТПЕТОВ: – Я не возражаю. Надо уважить. Вообще всем советую побольше ездить, а то сидите тут, киснете, живой жизни не видите. Надо знать, что в мире делается. Я все самое главное в путешествиях узнаю – вот недавно, к примеру, будучи проездом через Бердичев, узнал, что там Бальзак венчался.

БАРДЫЧЕНКО: – От Чебутыкина?

ОТПЕТОВ: – Что еще за Чебутыкин такой?

БАРДЫЧЕНКО: – Полковой доктор.

ОТПЕТОВ: – Сам ты доктор. Я с мелюзгою, а тем более с коновалами, не общаюсь. Мне это сам Городской голова рассказал – у них в анналах все записано, и я тоже записал себе это в книжечку…