Вика Драморецкая - Белка. И другие рассказы

Мужик заскрипел зубами. Остановил лифт на третьем этаже, сам пешком пошёл, а старушка дальше поехала. Идет мужик вниз по лестнице, а навстречу ему мальчик с собакой. Большая такая собака, черная. Она как белку учуяла, так к мужику рванулась, и запустила морду прямо в ведро, белку в зубы схватила и за хвост из ведра вытащила.

– Ой, – говорит мальчик, – это дяденька случайно не та белка, которая недавно из юннатского кружка сбежала?

А сам собаке кричит:

– Фу, Тузик, брось эту гадость!

И уже её из пасти собачьей тянет. Так тянул сильно, что оторвал ей хвост.

– Вы бы её дяденька обратно юннатам снесли, а то ведь они волнуются.

И пошел дальше по лестнице, как ни в чем ни бывало.

– Маленький засранец, зачем хвост оторвал! Лишь бы порукосуйничать, – сказал мужик, запихивая белку обратно в ведро.

Вышел мужик на улицу. Идет, а под кустом сидит маленькая девочка и горько-горько плачет. Он остановился и спросил:

– Что ты плачешь, девочка?

– Я белочку потеряла.

– Какую белочку?

– Пластмассовую.

– Где же ты её потеряла?

– В песочнице.

– Не плачь, маленькая, я тебе дам другую белочку.

– Правда? – сказала девочка и перестала плакать.

– Правда, – ответил мужик, – только она мертвая.

Мужик сел с ней рядом под куст и показал ей белку в ведре.

– А почему она не шевелится?

– Она умерла.

Девочка вздохнула тяжело и сказала:

– Тогда мы должны её похоронить, не на помойку же выкидывать.

Мужик согласился. Он помог девочке выкопать для белки могилку, и они закопали её вместе с тарелкой. Ведро сверху поставили и написали на нем мелом:

«Белка. Годы жизни:? -2005»

Вечером мужик вернулся домой невесёлый. А жена тут как тут, как принялась его пилить:

– Куда ведро дел, сволочь?

– Я в нём похоронил белку.

– Вот ведь скотина! Убирайся, и чтобы без ведра домой не возвращался!

– Что же тебе, ведра жалко? Я же его не пропил, я же его для могилы использовал, – сказал мужик устало.

– Иди, иди! А то я сама схожу, выкопаю твою дурацкую белку да сожгу на помойке, а ведро тебе на голову надену!

– Зачем ты хочешь надругаться над таинством смерти? – грустно сказал мужик.

– Таинство смерти у него! Видишь, какой! Иди за ведром, придурок!

Мужик слушал-слушал, как она его пилит, а потом вдруг встал и сказал:

– Ты была когда-то хорошей женой, а потом запилила меня до смерти. И поэтому я от тебя ухожу.

И ушёл. И правильно сделал. Потому, что жена не должна пилить мужа.

У одной девочки однажды выросли крылья. Сначала у неё очень долго чесалась спина, наверно с неделю или даже с две. Одним вечером она мылась в ванне и очень сильно стала тереть спину мочалкой. Уж так чесалось! Сначала девочка чесала спину осторожно, бережно водя жесткой мочалкой, но это совсем не облегчало страдания, а наоборот, только усиливало. А спина ещё такое неудобное место, знаете, толком и не почешешь. В общем, девочка разошлась и заскоблила с новой силой, неловко закидывая руку. Чешет она, чешет, и тут вдруг чувствует – что-то мешает, как кусок целлофана. Ей сначала даже показалось, что это пластиковая занавеска попалась, или там пакет какой-то несуразный. А целлофан за спиной шуршит и шуршит, девочка рукой дёргает, пытается его со спины скинуть, а он как будто бы прилип намертво. Ну, она по неосторожности, сразу же, конечно, не сообразишь, что там такое прилипло, ка-ак дернула нетерпеливо и смотрит, что это в руке у неё осталось.

А в руке у неё действительно кусок чего-то целлофанового остался, да ещё в прожилочках, блестит весь от воды, да похрустывает. Красивый! Глаз не оторвать. Переливается, как радуга, и сразу видно – не пакет и не занавеска.

Девочка покрутила его в руках, на свет посмотрела и тут вдруг поняла, что то, что сзади у нее налипло, не целиком оторвалось. Она шею вывернула и смотрит назад, видит, там такое же что-то переливается. Кое-как рукой его подцепила и тянет. А оно тянется! Тянула девочка, тянула, да больно так тянуть, представляете, не просто же так, а из собственной спины! Тянет она, а сама думает: «Ой, а вдруг это я собственные внутренности наружу вытягиваю! Мамочки! Как же это я дырку в спине насквозь мочалкой протёрла, а теперь, дура, свои же кишки из неё вытягиваю!»

И только она в ужасе решила прекратить тянуть, как целлофан сам перестал тянуться и даже больно дернул, как бы закончился. «Ну, все, – подумала девочка, – приплыли. Это наверно желудок с той стороны в дырку не протягивается, потому что набит макаронами». Сидит она в ванне, мокрая вся, в целлофане по самые уши и слышит, как сердце её колотится внутри и леденеет. И даже под ложечкой засосало, а желудок заныл тоже пренеприятно. Сидит она и соображает медленно-медленно, что если желудок заныл, да ещё и на своем месте, то, может быть, это не он вытянулся?

А ещё она себе под ноги смотрит, ну в ванну, и видит, что крови там нет! Резонно предположить, что вытягивание кишок через спину сопровождается потоками красной крови, как в дешевом боевике, картинно стекающей по белым стенкам ванны. А тут – ничего, только оторванный кусок целлофана валяется, да из душа вода течет. Вода кусок целлофана совсем близко к воронке подтянула и хлюп – засосало его в канализацию. Девочка ещё с полминуты понаблюдала, как переливающиеся краешки его медленно исчезают в черной дыре, а потом подумала, задним числом, разумеется, что надо было бы поймать да вытащить.

Но уж не до целлофана! Смотрит девочка, а у нее по плечам, по спине такой же целлофан болтается, да ещё и к кафелю на стенке прилип. И весь в прожилочках и весь переливается. Она его осторожно рукой отлепила, руку наверх подняла, целлофан растянулся и даже потянул кожу на спине. Теперь девочка точно убедилась, что эта штука к её спине намертво приделана, как будто третья рука там или волосы. И оторвать её так просто, без боли, не получится. Да ещё и тяжелая штука, мокрая, липнет ко всему.

Девочка, чуть не плача, вылезла из ванной, вышла голая в коридор, подошла к зеркалу. Дома-то даже никого не было, чтобы спросить, на что это похоже со спины. Кое-как удалось разглядеть, что висят сзади две мокрые тряпки, да две огромные лужи воды с них на пол натекли.

Взялась девочка за голову, заплакала, да ничего не поделаешь. Холодно стало, все же мокрая после душа, закуталась она в полотенце, и не знает, что дальше делать. Решила подождать пока кто-нибудь домой придет, не в скорую же звонить? Вроде бы не болит, желудок на месте, от страха очень даже прекрасно чувствуется. Позвонишь в скорую, скажешь, что сзади что-то странное вдруг из спины вытянулось, такие тряпки, так точно приедут, только не простые врачи, а санитары из психбольницы.

Ну что тут поделаешь? Села девочка на край ванны, тряпки в ванну перекинула, чтобы вода с них на пол не текла и пригорюнилась. Потом взяла фен и стала волосы сушить. Сушила-сушила, потом решила и тряпки посушить, заодно, хоть посмотреть, что они в сухом виде из себя представляют. А тряпки всё легче и легче становятся, будто бы расправляются, и по спине мурашки бегают приятные. В общем, подошла девочка к зеркалу и обомлела: увидела она, наконец, что это два крыла у неё за спиной, расправились и окружают её сияющим ореолом.