Сергей Сурудин - Пыхтун. Рассказы

…Тонкостенный стакан под сильными пальцами Володи Астафьева, он водил ими по краю, издавал поющие электронные звуки. Друзья посмеивались и восхищались умением музыканта. Володя – действительно музыкант, его инструмент – не стакан, в некотором роде. Труба. И он играет на трубе в большом городском самодеятельном оркестре много лет, какими бы ни были дела, какие бы должности ни занимал. Оркестр давно стал по умениям профессиональным, выступает в шикарном Дворце культуры. Коллеги-друзья-музыканты называют Володю «Шкаф» – за комплекцию и добродушие.

Руководитель оркестра, друг Володи, Московскую консерваторию закончил. И продолжал работать здесь, в глухомани. Интересные люди. Интересные люди и жмур о в таскали , по их терминологии, с музыкой духовой, – если просили. Пояснить, что такое таскали и кто такие жмуры ? Думаю, не надо. Впрочем, город ещё вполне молодёжный и такие случаи редки. Несчастные случаи – иногда, кого-то родня увозила на большую землю, если было куда.

Собрались просто так у Володи в квартире, им хорошо знакомой гостеприимством хозяина и хозяйки. Не на тычке, как на работе, а за столом, всё красиво разложив. А хозяйка уехала в командировку. Можно чуть больше расслабиться, по-мужски. Самый хороший праздник – на буднях. Когда его совсем не ждёшь. Собрались-то спонтанно – время было, это при их-то работе «ночь – в полночь», то бишь – в любое время суток.

Квартира у Володи особенная – зал располагается над домовой аркой девятиэтажки, поэтому, в результате применения строительных норм, высота потолка в зале на полметра, а то и больше, выше обычного. И площадь увеличена. Чувствуешь себя как… в зале концертном!

– Давай я тебе Армстронга поставлю! – говорит широкий добродушный Володя после второй Николаю Евгеньевичу.

– Да ладно, знаю я этот джаз…

– Армстронг – тоже труба! – умничает Витя.

Коля больше по художнической части – с братом кончили худучилище. Жаль, думает Витя, что так и не попросил его показать работы. А сам он не хвалится, не показывает. (А сейчас уже не спросишь – нет человека, ДТП, по работе ехал на служебном. Почему лучшие уходят так быстро?..)

– Нет, Коль, ты послушай! – Володя перешёл к солидной тяжёлой вертушке с польской иглой, ставит диск-гигант.

«Прекрасный мир».

– Ну, как?!

– Это ничего…

– А вот ещё «Мэкки-нож»!

Oh, the shark has pretty teeth, dear, And he shows ’em, pearly white… 10 10 Перевод с английского: О, у этой акулы те ещё зубы! И он демонстрирует их, жемчужно-белые…

– А это?!

– Пойдёт.

– Вот видишь, а говоришь, джаз не нравится. Это тебе не Пугачиху слушать.

– Ты погоди, – Толик тоже здесь, – Володе.

Взаимная неприязнь не мешала Вите с Толиком бывать одновременно в одной компании. Пришёл: «А, этот… Ну, ладно.» Компании всегда, за какими-то исключениями, совпадали, совершенно новых не было – не тот, так другой знакомый. Лёвик Круглов, Рома, Игорь иногда… И не уходить же от хороших людей, если у них с Толиком контры. Так же – и ему. Это политики уходят с заседания ООН при выступлении главы враждебного государства. У людей попроще.

– Ты погоди, – скалит зубы Толик, с жаром обращаясь к Володе.

Зубы у Толика – блеск. И это в краю железистой болотной воды и частичного авитаминоза.

– Когда мне тампонажников хороших давать будешь?! – глаголет он. – Последний раз пол-бригады приехали пьяные. Где взяли?! Наверно, к соседям заехали 11 11 Имеется в виду соседняя область. . Одного пришлось из бункера вытаскивать на полном ходу шнеков. Он, видите ли, решил залезть в эту мясорубку – зависший цемент сбить. Еле выгнали дурака из бункера.

– Да?! Не знал, – говорит Володя, тампонажников начальник. – Разберусь.

Все они пока на полуулыбке, довольные спокойствием, душевным допингом и дружеской атмосферой.

– Ладно, кончайте о работе… – говорит Николай Евгеньевич.

Плотный невысокий блондин, он развалился на стуле и блаженствует.

Но Толик завёлся:

– В тот раз они у меня полдня съели! Звонить я, конечно, не стал, но сам понимаешь… – продолжал он наседать на Володю. – А твои, – это уже Николаю Евгеньевичу, – приедут – время тянут: раствор плохой. Всю скважину прошёл – был хороший, а тут – плохой…

Витя намёк понял. Жалоба. Пока неофициальная.

– Анатолий Иванович, пойми, – говорит Николай, – раствор должен быть по проекту, а не какой-нибудь… И вообще, дайте отдохнуть, хватит о работе. Лучше о чём-нибудь другом…

– Про южнокорейский «Боинг» слышали? – (Володя).

– И что? – (Толик).

– Над Сахалином наши сбили пассажирский самолёт – нарушил границу. А в нём народу под триста человек… – (Николай).

– И правильно, раз нарушил границу! – (Толик). – Это всё американцы.

– Самолёт южнокорейский… – (Володя).

– Говорят, на борту была разведывательная аппаратура. – (Николай).

– Ну, вот… – (Толик).

Замолчали. Жаль людей, но… Они, здесь собравшиеся, были советские: идеологическая привычка и воспитание перечёркивали идущую изнутри жалость.

– Тоже, нашли тему для разговора, – вздыхает Коля. – Давайте лучше о девушках.

– О бабах… О бабах, господа, – подхватывает Володя. – Валя-то из планового родила!

Валя. Глядела она на Витю, а он на неё в ответ, но его девушка ждала, теперь жена. Он тогда Вале об этом и сказал. Не раз вместе с Валей в молодёжной компании были. Валя супер – лицо, фигура, грудь. И характер.

О чём говорили?! Ни о чём! То есть обо всём! Парни фанфаронились друг перед другом и девушками. Девушки смеялись над ними. В меру. Нарушение меры ведёт к нежелательным последствиям в целом. У Вити такое было. То есть над ним. Сатирой по лирике. Лирика в проигрыше. Ну и хорошо! (Говорит он сейчас). А то ещё неизвестно, как бы с той всё было. Да и не любил он её. Придумывал. И было это в других географии и времени.

Интересно в молодёжной компании в общежитии! Команда сборная – из разных мест Союза, кто откуда распределился. Интересно и девушкам, и парням. Той компании нет – остепенились все. Валя последняя. Она молодец, не позволяла жалеть себя, всё на улыбке. И решилась с этим своим, мелькал он, видели. Бросит первую семью? Их дело. Может, как-то помочь материально?! Ребёнок ведь, а она одна.

– Мужики, – говорит Витя, – может, сбросимся в виде матпомощи Валентине, ребёнок ведь, а она одна.

Валю все знали, работая вместе в малочисленной конторе.

– Чё-эт одна?! – возмутился Толик. – Кто папаша, пусть тот и даёт.

Не поддержал. «Вагончик под елью», – неправильно думает Витя.

– Соберём, соберём, давай завтра. – Николай Евгеньевич поддержал.

(На следующий день Витя собрал деньги, отнёс женщинам в плановый для передачи. Герой Толик был единственным, кто отказался. На то он и Толик.)