Александр Клюквин - Архивариус снов

Она – заводная кокетка,
Она словно жизни цветок.
По сути своей сердцеедка,
Но всяк без неё одинок.

Она – всех садов ароматы,
Она где-то в небе живёт.
Не жаждет за счастье расплаты
И всем чудеса раздаёт.

Она бесконечно воздушна,
Она так наивно чиста.
Бывает не очень послушна,
Хотя до смешного проста.

Она небывало прекрасна,
Она безоглядно нежна.
И всё же она так опасна,
И всё же она так нужна…

Украдкой ночь в окошко постучится,
И я впущу её, ведь больше некого впускать.
И раз уж мне давным давно не спится,
Не стану за визит нежданный упрекать.

Зажгу десяток свеч, налью вина в бокалы,
Включу негромко классику веков.
Нам для беседы с ночью этого немало,
Вот только, как всегда, так мало слов.

Так мало слов придумано, чтоб честно
И без сравнений свои чувства передать.
А иногда и вовсе слово неуместно
И от бессилья впору лишь рыдать.

Но собеседница моя глухонемая
Поймет меня, я знаю, всё поймет.
И сердце пониманием пронзая,
Слегка обнимет мои плечи и кивнет.

Экстаз виолончели вдруг заставит
Вскружиться в вальсе с гостией моей.
Хрусталь небрежно в сторону отставит
И всколыхнет изящным па огонь свечей.

Невыносимой лёгкостью в душе прольётся
Её беззвучный чистый глас.
И невостребованная нежность встрепенётся
В моей груди взаимно в первый раз.

И что теперь мне все мои заботы,
Когда духовно счастлив до утра,
Когда мы с ночью крУжим, крУжим ноты…
Но вот уже вчера, вчера…

Я не хочу быть человеком,
Я не хочу ни есть, ни пить.
Дичать всё больше с каждым веком…
Вот разве только чтоб любить.

Я не хочу быть человеком,
Всю жизнь в грехах по локоть быть,
Бежать весь век бездумным бегом…
Вот разве только чтоб любить.

Я не хочу быть человеком,
Планету дивную губить
С чудовищныи и алчным смехом…
Вот разве только чтоб любить.

Я не хочу быть человеком,
Свой дух в делах земных топить,
И стать не голосом, а эхом…
Вот разве только чтоб любить.

Я не хочу быть человеком,
Людей по статусам делить
Не дрогнув безразличным веком…
Вот разве только чтоб любить.

Я не хочу быть человеком,
Друг друга яростно гнобить,
И таять быстрым тёплым снегом…
Вот только разве чтоб любить.

Я не хочу быть человеком
И очевидцем горя быть.
Нам не спастись уже ковчегом…
Вот только разве чтоб любить.

Я не хочу быть человеком
И, как сегодня люди, жить.
А если быть, то Человеком,
И разве только чтоб любить…

Амур стрелять в меня не хочет,
Я – слишком трудная мишень.
Сидит, в бессильи стрелы точит
Размером с добрую сажЕнь.

А я смеюсь над ним бесстыдно,
Дразню уже который круг:
«Ну разве же меня не видно,
Подслеповатый старый друг»?

Он начинает обижаться,
Палить во всех людей подряд.
Наивный, мог бы догадаться,
Что этому я только рад!

Ведь всё же пару раз досталось
От лучника из облаков.
Но что-то там не дорешалось,
И этот сводник был таков!

Теперь в ответ я издеваюсь
Над безответственным сватьём —
Хожу и просто улыбаюсь,
Пусть ждёт в отчаяньи своём…

Не моя атмосфера в вашем доме, мадам.
И руки у вас, как ледышки.
А я ведь привык только к тёплым рукам…
А может быть вольный я слишком.

Как быстро завяли букеты цветов
От вашей неискренней ласки.
Вы знаете, вряд ли я буду готов
Терпеть эту ложь вашей сказки.

Осмелюсь соврать, что я буду скучать,
Но, право же, чтоб не обидеть.
Поверьте, не стоит роман начинать,
В котором любви не увидеть!

Вы плохо сыграли хорошую роль,
А я не люблю притворяться.
Я знаю – вам чуждо понятие боль,
Поэтому легче прощаться.

Вы знаете, лет бы пятнадцать назад
Я б смог отогреть ваши руки.
Теперь же не стоит нам жить невпопад,
Лишь ради спектаклей от скуки.

Ручаюсь, нам с вами ещё повезёт —
Особенно вам, как актрисе.
Вас кто-то на бис много раз призовёт,
И много напишет вам писем.

Позвольте ж мне с миром обратно уйти,
В уютную вольную волю.
Дождаться когда-нибудь тёплой руки
И с ней разделить свою долю…

Мир бесконечен, но жизнь короткА —
Мы таем и гаснем, как свечи.
Возьми ж мою руку, пойдём в облака
Гулять в этот праздничный вечер.

Я знаю, по ним мы когда-то дойдём
До самого яркого света.
А после прольёмся обратно дождём,
А может быть зеленью лета.

Как знать, сколько раз мы бывали с тобой
На этой чудесной планете.
Но каждый раз снова, любою ценой,
Просились обратно, как дети.

И снова заветный небесный приют
Вбирал наши души извечно.
Но мы, не забывшие жизненных пут,
Стремились обратно беспечно.

Мы слишком слабы, чтобы чудо принять
И слишком сильны, чтоб сдаваться.
А впрочем нас можно с тобою понять,
Ведь в нашей крови – ошибаться.