Владимир Буров - Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд!

– Я нет, – наконец сказала она.

Мы побежали к входу, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

Там была охрана. Мы даже не подумали об этом.

– У вас есть пропуск? – только и успел спросить милиционер. Да, там уже не было студенческой охраны, не было вахтеров, там стоял милиционер.

Волна кошек и собак сбила нас с ног. Мы даже не успели ответить.

Они бежали с такой осмысленностью, как будто знали, направление. Монте считала, что они бегут за ней. Мы не знали, что в кинозале бы установлен Ретранслятор, что он был замаскирован под широкоформатный экран на сцене. Ночью здесь не было Молчановского. Какой-то заспанный парень в профессорских очках спросил только:

– На ночной сеанс? Проходите. И да? – спросил он, когда мы были уже на сцене: – Вы ведь из иностранного легиона?

– А что? – спросила Монте.

– Да по времени вроде бы немного рано. Нет?

– Мы боимся опоздать, – сказал Лев Толстой.

– На тот свет не опоздаешь, – улыбнулся парень.

– Никто не нашелся, что тут можно ответить.

Все прошли за кулисы. Парень пытался задержать собак и кошек, так как хотел проверить их по списку. Они были в списке. Они-то ладно, а вот мы-то откуда там взялись?

Удивительнее всего для меня было, что кошки и собаки, прибывшие в Там-Там вместе с нами, сразу потребовали себе бархатные штаны, белые рубашки и шпаги. Кошки сначала хотели потребовать себе черные японские кимоно и мечи. Мол, туда-сюда, мы нинзя. Но пока что этого здесь не было. Оказалось, что кошки и собаки протащили с собой несколько китайцев. Как это произошло, я так и не понял.

Замечание на полях:

– Неутомимый читатель может заметить некоторые противоречия в изложении событий. Например, в предыдущей части Пи захватил в плен Монте, и угрожал Дартаньяну расправиться с ней, если герой не сдастся. Потом начинается прошлое. И из этого прошлого Дартаньян, Лев Толстой и Монте попадают в Рай вместе с кошками и собаками, которых отбили у китайцев. Попадают, как можно думать в ту же опасную точку времени, где мы с ними расстались. Но нет, они тут же готовы вступить в бой с Дивизией Сарана Чи, как ни в чем не бывало. И нигде не написано, как эти ребята Дартаньян и Монте вырвались из пил двухголового Пили. Как будто они вдруг проснулись, и все плохое осталось позади. Опять все хорошо, и можно начинать сражаться с новой строчки.

Замечу, что замечание это очень важное. Как сказал бы Билл Клинтон:

– Это очень хороший вопрос. – Какой ответ лучше дать?

Вопрос, почему так происходит? Дело не в том, конечно, что не хочется подгонять одно бревно к другому очень точно. Ведь не зря, не просто так в Библии нет этой подгонки. Не просто так по недоразумению написаны Четыре Евангелия, а не одно. Точности в одном варианте достичь не удастся. И дело не в том, что мы не все знаем о прошлом, поэтому рассказы об одних и тех же событиях будут разными. Порой просто очень разными. Например, многие думают, что Куликовская битва была, и приводят разные подробности. Ну, а другие этих подробностей не приводят, более того, они считают, что Куликовской битвы вообще не было! Вот такая разница. И разница эта не в ошибке, а в природе вещей. Поэтому будем думать, что две не совсем одинаковые истории – это не ошибка, а наоборот:

– Правда жизни. – Ведь одинаковость – это всегда работа ножниц редактора. А реальность – это прямой эфир. В нем событие видится не совсем так, как это будет рассказано потом, после всестороннего анализа. Прошу прощенья, пора в бой.

Перед последней ночной атакой на поле предстоящей битвы горели костры. Готовили прощальный ужин.

Далее, наши кошки и собаки готовили китайцев, которые от ужаса начали говорить: сошки и шабаки.

– Шабаки! – услышал я ужасный крик.

– Сошки! – пронеслось от другого костра.

Я подошел поближе, и понял, что на шампурах жарили китайцев. У одних костров были огромные кошки, у других большие, как медведи, собаки. Китайцы были привязаны к длинным бамбуковым стволам, так что кто-нибудь один убежать никак бы не смог. Подошли Граф Монте Кристо и Лев Толстой.

– Они жарят китайцев! – сказал я.

– Им надо есть, – только и сказала Монте. Монте выглядела, – как мужчина. Хотя здесь не было полов, но приличным считался только мужской костюм.

На самом ли деле не было полов? А дальше, как же?

– Простите, что я вас отвлекаю, – сказала подошедшая дама, – но пора уже занять позиции для наступления. Вы здесь старший таракан? Я вас спрашиваю, вы здесь самый главный?

– Нет, что вы сказали до этого?

– До? До чего до этого? – дама сделала удивленное личико. Это была Маша Миронова.

– Ну, вы сказали что-то до этого? Представляете, она что-то сказала до этого, – обратилась Монте с своим друзьям Льву Толстому и мне. – И я думаю, она что-то сказала про тараканов. Вы уверены, что это говорили? – Монте уставилась в лицо Маше.

– Разумеется, я это говорила, – сказала Маша. И добавила: – Мать твою, а кто же вы еще?!

– Кто мы? – и мы одновременно вынули шпаги. – Мы мушкетеры.

– Ну, хорошо, хорошо, ну мушкетеры. Вы из отряда Домового.

– Какого на – слово на слабое х – еще Домового? – грубо спросила Монте. И добавила: – Мы не знаем никакого Домового. Мы добровольцы.

– А! – радостно воскликнула Маш, как будто всю жизнь искала именно добровольцев. – Вы-то мне и нужны.

Она повела нас мимо костров, на которых кошки и собаки готовили китайцев. Это были именно те кошки и собаки, которые прибыли вместе с нами. Они еще помнили своих врагов. Поэтому потребляли китайцев без всякой брезгливости, с большим удовольствием.

– Ну, просто, как китайцы, – сказала Маш.

– Да, вы правы, – сказал Лев Толстой, – едят с большим аппетитом. – И добавил: – Ну, прямо, как китайцы ели кошек и собак. Я знаю, я вам потом расскажу.

– Вы мне? – Маш окинула Льва Толстого с головы до ног и обратно. Но ничего не сказала. У него осталась надежда. Но тут она опять сказала: – Вы не понимаете, как вы можете мне понравиться? – Она опять обернулась и еще раз окинула Льва оценивающим взором.

– А в чем дело, чем я плох? – Он посмотрел на себя. Правда, не выше головы.

– Но таракан, – сказала она просто.

– Я таракан?! – ужаснулся Лев. Он просто посчитал это оскорблением. – А ты кто, сука?

– Я кошка.

– Ты кошка, – повторил он. И добавил: – А я таракан?

– А ты сам не видишь?

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Толстой и посмотрел назад, на нас с Монте. – Вы слышали? Я таракан.

Тут остановилась Маш.

– Да вы что? На самом деле не понимаете, что вы тараканы?!

– Нет! – хором ответили мы. И даже не стали ее оскорблять. Настолько мы были загипнотизированы ее изумленным видом.

И тут мы прозрели. Внимательно осмотрели друг друга и упали на землю. Как это могло произойти?