Владимир Буров - Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд!

– Мы назовем его Ветром, – сказала Мери. И добавила: – У меня была такая мысль. Сама не знаю, почему.

– Тогда уж лучше Ветром богов, – сказал Максим Максимыч.

– Это сложно, – сказал Криатор. – Впрочем, для домашнего обихода я могу быть просто Ветром. Ну, а для всех, если это понадобится. Ветром богов. Конечно, одним словом было бы лучше. Но уж раз вы меня так назвали, то пере называть не стоит. Одна девочка, которую назвали Анной, захотела, чтобы ее называли Лизой. Но как мы ни пробовали называть ее даже Анна-Лиза – ничего не вышло. Так и осталась просто Анна. Пусть и я буду просто Ветер богов. Разумеется, если бизнес пойдет, и мне будет, что наследовать.

Далее рассказывается, что Мерилин Монро и Макс прибыли в Новый Принстон и поругались из-за каких-то пустяков. Она что-то сказала, он ответил:

– Не сегодня. – Она сказала:

– Это грубость. – Он взял сачок и пошел косить траву, в поисках мелких насекомых. Ну, чтобы потом рассмотреть их хорошенько под микроскопом. Кажется, они и разругались из-за этого. Мери любила бабочек. Она их сушила на булавках и рисовала. А этот парень Макс сказал ей, чтобы польстить:

– Ты как Винсент Ван Гог. – И добавил: – В психбольнице.

Она естественно обиделась.

– При чем тут психбольница? Я не понимаю.

Он начал доказывать, что не имел ее в виду, а просто Ван Гог тогда находился в психбольнице.

– Ты считаешь, что он лежал в психушке, а по ночам ловил бабочек Мертвая голова в саду? Я правильно тебя поняла?

– Да. В общих чертах так и было.

– А ты в курсе, что там не летали по ночам Мертвые головы?

– Ну, кажется, это были Бражники.

– Бражники? – Мери подумала и продолжала: – Тогда почему ты сказал, что это были Мертвые головы? Признайся, ты хотел напугать меня?

– Нет, что ты! Просто так написано на картине Ван Гога: Мертвая голова.

– А ты знаешь, что написано на заборе?

– На заборе написано Корова.

– Корова? Прекрасно! Корова. Но, если ты прав, забор должен бы стать Коровой. А он не стал. – Мери высунулась в окно и закричала: Корова-а! – Забор, естественно остался стоять на месте. – Убедился?

– В чем? В том, что при крике: Корова! забор должен превратиться в Корову и идти к тебе?

– Так написано в Библии.

Бог говорит человеку:

– Скажи: Корова!

Тот:

– Корова-а!

– И Корова стала Коровой?

– Да. Так написано.

– Я вообще не понимаю, о чем мы говорим, – сказала Мерилин Монро. И добавила: – Ты хочешь сказать, что Ван Гог не по ошибке назвал Бражника Мертвой головой и, таким образом, превратил Бражника в Мертвую голову? Я правильно тебя поняла? И это не писк комара, напившегося портвейна вместо чистой крови вместе с Пелевиным, не блеяние козы, переделанной для доения детского молока, и это, в конце концов, не бред сивой кобылы?

– Да, – ответил Макс. – Это генетика. Дарвин сказал, что в истории существовало изменение видов.

– А Ван Гог – это изменение видов изобразил на своей картине.

– Я так думаю. Я имею право думать… – Но Мери на дала ему договорить. Со словами:

– Сам ты бык, – дама бросила в него чайник из сервиза, подаренного им на прощанье Криатором.

Эйно ничего этого не слышал. Он сидел, как обычно, за ноутбуком на втором этаже дома, где готовили ланч Макс и Мери. Он вскрикнул, как будто увидел самого Стивена Кинга. На экране мелькнул черный хвост кометы и время три четырнадцать. Он снял наушники и быстро спустился вниз.

– Через три минуты четырнадцать секунд можно кого-нибудь запустить, – быстро сказал он и налил себе стакан мангового сока, смешанного с красным перцем, необходимым для выработки эндорфина – гормона счастья.

– Чему вы так радуетесь? – спросила Мери, появляясь из откуда-то в фиолетовом халате.

– Послушайте, – заторопился Эйно. – Есть шанс улететь отсюда. Честно. Через три минуты можно будет сделать запуск. – Он выпил весь стакан перечного сока и добавил: – Ну?

– Я одна, – сказала Мерилин Монро таким тоном, как будто хотела именно сегодня изменить своему мужу. Ну, с кем угодно практически.

Эйно было не до этого. Он прыгал и приседал около дамы, рассказывая об этой уникальной возможности.

– Почему эта возможность такая уникальная? – протяжно спросила Мери. – Вы ведь имеете свой канал.

– Иметь это принцип. Понимаете?

– Нет, конечно.

– Реальная возможность появилась впервые.

– В принципе?

– Да, это значит, такая возможность может больше не появиться никогда. Теперь понимаете. Это как Вифлеемская Звезда. Один раз была, и больше ее никто не видел.

– В принципе, я бы улетела, конечно, отсюда, – она помедлила и выглянула в окно. Никого не было. – Но… а куда лететь, вы знаете?

– Пока нет. Скорее всего, через три четырнадцать будет ответ. Но на размышление останется всего несколько секунд. Думаю, будет два варианта.

– Можно будет выбирать? – Мери спросила и опять посмотрела в окно.

– Конечно. Если эти варианты что-нибудь скажут вам. – Эйно сказал, что пора подниматься. Мери пошла с ним, но сказала, что точно еще не решила. Хотя:

– Я всегда была рисковой женщиной. Почему бы и не полететь. С другой стороны… с другой стороны мне как-то скушно. – Она хотела опять посмотреть в окно, не идет ли Макс, но она была уже на лестнице. Эйно шел сзади. Она оглянулась. Потом еще раз и сказала:

– Вы не хотите полететь со мной?

– Я бы с радостью. Но не могу. Кто-то должен заведовать этой лавочкой.

Они подошли к компьютеру. Мери встала за спиной Эйно.

– Не люблю, когда у меня стоят за спиной, – сказал Эйно. И добавил: – Впрочем, не в этом случае.

– Смотрите, там что-то появляется.

– Это… это варианты. Сейчас посмотрим, сколько у нас времени. Времени очень мало. Всего одна минута. А вариантов даже не три. Четыре варианта! Выбирай! – Мерилин прочитала:

– Пандора. Пандора это что? – спросила она.

– Так я обозначил наш выход в Апокалипсис. Ну, чтобы всем понятно было.

– Угу. А дальше, дальше что? Может быть, я смогу выбрать что-нибудь получше.

– Вы изучали когда-нибудь теорию выбора?

– Теорию выбора? Есть такая теория? – быстро спросила Мери. Она торопилась. Не хотелось упускать счастливый случай.

– Вы волнуетесь? – спросил Эйно. – Спокойнее, спокойнее.

– Понимаете, мне на Земле не везло. Хочу, чтобы повезло на Небе.

– Вам не везло на Земле? – удивился Эйно. – Я собрал информацию о вас. Я не могу сказать, что вам не везло.

– Нет, в любви мне везло. Мужей у меня было человек шесть-семь. Может больше. Песни петь умела так, что другие думали, будто это они поют. Как говорят, у меня запели не только члены партии и правительства, но их подчиненные. А ведь многие считают их очень злыми и тупыми. Оказалось – это не совсем так. Но в бизнесе мне не повезло. Постоянно кто-то меня разоряет. Вот к гадалке не ходи, куда я влезу – считай, пролет обеспечен. Может не всем, но мне-то точно. Вот потому я и говорю, что не хотелось бы влететь в какой-нибудь мошеннический проект.