Алексей Макаров - Детство. Сборник рассказов

– Не надо мешать дядям, они и так заняты. Им сегодня обязательно надо сделать этот станок, чтобы изготовить новую деталь для грохота. Кроме них это никто не сможет сделать. И если они этого не сделают сегодня, то фабрика не сможет работать в полную силу и месячный план не будет выполнен. Не мешайте им, – и повела нас к выходу.

От этих важных слов моё любопытство превзошло себя и заставило меня сунуть свой нос посреди дядек в грязной спецодежде.

И что же я увидел! Это то, что я увидел, затмило все мамины слова, всю ценность экскурсии по фабрике, всё, что было у меня перед этим! Это был подшипник, который эти дядьки должны были поставить на этот громадный станок. Что это был за подшипник! О! Это был громадный подшипник! Это был изумительный подшипник! Это был не просто подшипник – это был заведомый путь ко всем нашим будущим выигрышам в шарики.

В нём были такие шарики! Ни у кого из всех наших пацанов не было таких громадных шариков. Это были битки! Это был наш выигрыш!

Я подтолкнул Черёму локтем и показал ему глазами на этот подшипник. Черёма ничего не понял, а только лупал глазами. Я заторопился покинуть токарный цех и потянул за собой Черёму, чтобы побыстрее выйти через проходную фабрики.

Мама даже забеспокоилась:

– Куда же это вы?

– Уроки надо доделать, мама, – озабоченно, уже на бегу крикнул я ей.

Черёма ничего не понимал, когда мы выбежали за проходную фабрики.

– Что такое? Что случилось? Чего ты бежишь? – всё повторял он.

– Быстрее, быстрее, – всё торопил я его.

Мы оббежали фабрику вокруг, подкрались к забору и оказались как раз напротив токарного цеха. Мужики всё ещё толпились около станка, но, видимо, собирались уже уходить.

– Тихо сиди, – приказал я Черёме. – Сейчас они уйдут на перерыв, после него установят вон тот громадный подшипник на место, и у нас не будет битков.

– А-а-а, – протянул Черёма. – А я думаю, куда ты побежал? – и тут же стал соображать. – А как же мы его вытащим? А как мы его разобьём?

– Подожди. Всё потом. Самое главное – надо, чтобы нас никто не заметил. А потом уже сообразим, что нам делать.

И мы стали ждать. Мужики и в самом деле скоро ушли. Я же слышал, как они тогда говорили, что если они не закончат работу до конца рабочего дня, то всё равно будут работать, пока станок не будет собран.

Мы немного подождали и прокрались в цех. Там никого не было. Все станки стояли, и вокруг была тишина. Рабочее время первой смены было закончено, и поблизости никого не было.

Подшипник лежал на прежнем месте. Мы попытались поднять его. Но не тут-то было. Оказалось, что он очень тяжёлый и неподъёмный для нас. Пришлось катить его к забору. Еле-еле мы просунули его в дырку и докатили до бетонной стенки. Поставили его вертикально. Я пару раз ударил его палкой, но он даже не сдвинулся с места.

Что же было делать? Неужели мы его зря стырили? Неужели придётся переть его назад? Ну уж нет! Надо было что-то делать. И тут мысль пронзила меня. Во дворе же лежит куча чугунных шаров от грохотов. А если ими разбить этот подшипник. Правда, шары тяжёлые, но прикатить их можно. Точно! Так и сделаем.

– Давай шары прикатим. Ты один, да и я другой, – предложил я Черёме, но тот с недоверием посмотрел на меня.

– А получится?

– Не бзди горохом. Давай быстрее, пока у них пересменка.

Мы опять проникли на заводской двор через дырку в заборе и с превеликим трудом прикатили к бетонной стенке два шара. С трудом закатили их на стенку и сели передохнуть.

– Значит, так, – поучал я Черёму. – Берём по шару и кидаем на подшипник. Он должен расколоться. Пацаны говорили, что они быстро колются, – хотя в своих словах я был не особо уверен. Потому что я знал это только со слов пацанов. Тем более, что они рассказывали только о маленьких подшипниках. А про такой здоровенный подшипник никто никогда и не говорил. Черёма смотрел на меня с недоверием.

– Так уж и расколется? – с недоверием переспросил он меня. – Смотри, какой он здоровый. А эти шары маленькие. Надо же ещё и попасть по нему?

– Попадём, – с нахальной уверенностью, сплюнув на сторону, процедил я ему.

– Давай поднимай, – приказал я ему.

Мы вдвоём подняли этот хоть и маленький, но тяжеленный чугунный шар, прицелились и бросили вниз на подшипник.

Хоть мы и попали в него с первого раза, но подшипник не раскололся, а только глубже ушёл в землю. Я догадался. Под подшипником должно быть что-то твёрдое. Мы нашли большой плоский камень, притащили его к стенке и установили на него ребром подшипник. Приготовились к броску и бросили вновь вниз этот тяжеленный шар. Удар был неточен. Шар полетел в одну сторону, ну а подшипник только завалился набок.

После пятой попытки силы у нас закончились. Мы сидели взъерошенные, потные, грязные, запыхавшиеся (на нас же была школьная форма, в которой мы пришли на экскурсию к маме) и усталые.

– Всё! Давай в последний раз. Получится, так получится. А не получится разбить эту гадину, то откатим его обратно в цех, – решил я.

Мы опять вдвоём подняли этот тяжеленный чугунный шар, прицелились и бросили его на подшипник, который зловеще стоял внизу.

И о чудо! Шар попал точно по подшипнику. Тот как-то звонко крякнул и раскололся. Некоторое время мы стояли в недоумении. Как? У нас получилось? Да! Получилось! Мы всё-таки раскололи этого монстра! И мы заплясали и заорали на краю бетонной стенки. Потом спустились вниз и начали собирать раскиданные шарики. Но это были необычные шарики. Это были шары. Это были битки! Ни у кого из наших пацанов таких битков ещё никогда не было. Теперь мы будем вечными победителями! Ура!

Завернули битки в какую-то тряпку и осторожно отнесли к нам в сарай. Ключ от сарая лежал под порогом. Так что сарай было легко открыть и спрятать там битки.

Вот тут только мы и посмотрели друг на друга. Да! Вид у нас был не из лучших. Вся наша школьная форма была перемазана грязью, ржавчиной от чугунных шаров и тавотом от подшипника. Вот за это нам уж точно попадёт. Мы попытались оттереть грязь друг с друга, но ничего не вышло.

– Да ладно. Будь что будет. Отлупят, так отлупят, – по-философски решили мы. – Зато у нас есть битки! – и мы разошлись по домам.

Дома я быстренько спрятал грязную форму в ванной и долго-долго мылся с мылом. Тётя Глаша ничего не заметила. Потом пришла мама. Она покормила нас и уложила спать. Но от всего пережитого мне не спалось.

Папа пришёл поздно вечером. Слышалось, что он был не в духе. Что-то серьёзное случилось на работе. Я осторожно вылез из кровати, пристроился за углом в коридоре и пытался подслушать, о чём же они будут говорить.

Мама накрыла на стол и села рядом с папой. Папа и вправду был зол. А мама всё допытывалась:

– Что же случилось? Ведь вечером всё же было хорошо.