Кирилл Панфилов - Мост над рекой Нум-Хет. Повесть

– Я правильно поняла, что каждое доброе дело добавляет мне в наказание ещё полчаса? Я логически мыслю, что если я буду вести жизнь уличной хулиганки, то мне разрешат спать до полудня? Разбитые коленки мне отлично пойдут.

Шпетер почесал переносицу, надел очки, пригладил бороду и веско молвил:

– Четыре тридцать.

– Молчу-молчу, – поняла девушка. – Это мне за то, что я слишком много болтаю. Хорошо, я буду молчаливой галлюцинацией.

– Я шучу. В районе шести будет достаточно.

Юмилла вздохнула облегчённо:

– Я счастлива.

– А три минуты назад тебе и это казалось неприемлемым, дочь.

– Потому что ты жулик и вымогатель.

– Это ты так с отцом разговариваешь? – поразился он.

– А ты тут кого-то ещё видишь?

Они разошлись, очень довольные друг другом. Юмилла пошла заниматься грамматикой древнего языка, а отец прогуляться с Нарумой.

На следующий день, едва забрезжил рассвет, она поднялась, недоумённо посмотрела на будильник, который с виноватым видом показывал без десяти шесть и тихонько звонил, вспомнила вечерний разговор и со вздохом поднялась. Долго искала впотьмах тапочки, не нашла и пошла умываться босиком. Ледяная вода и холодный пол привели её в порядок, тапочки тут же нашлись (одна на террасе, вторая под боком у спящего пса), девушка обулась и зашла на освещённую кухню. Отец заваривал в термосе чай и складывал бутерброды.

– Не будет ли угодно, – сонным голосом начала Юмилла, – многоуважаемому папе сообщить мне, куда мы так рано в выходной?

– Там видно будет.

Пёс Нарума недоумённо заглянул в кухню, вопросительно посмотрел на девушку. Она пожала плечами, выпила воды из кувшина и пошла к машине.

Отец сел за руль, и когда девушка устроилась на переднем сиденье, мягко вывел автомобиль на Абрикосовый проспект, неторопливо проехал вдоль спящих домов и просыпающихся магазинов и кофеен, завернул на улицу Стекольщиков и, осторожно проехав между двумя ажурными колоннами посреди дороги, резко взял высокую скорость и пулей вылетел на окраину городка.

Юмилла в первый момент схватилась за край сиденья, но потом, чуть привыкнув, расслабилась и только машинально упиралась ногами в пол, когда на опасном повороте отец забывал снижать скорость.

Наконец, они вылетели на автостраду, и отец взял вообще запредельную скорость. У девушки захватило дыхание, она чуть удивлённо глянула на папу, невозмутимо дымившего сигарой, но куда более важным ей казалось следить за дорогой и краем глаза выхватывать деревья, проносившиеся назад, как за бортом самолёта. Пока им не встретилось ни одной машины, и это казалось очень приятным, потому что иначе бы девушка вряд ли смогла сидеть молча.

Внезапно отец сбросил скорость, мягко притормозил и сказал:

– Садись за руль.

Юмилла на мгновение застыла, потом поняла, почему её подняли так рано, проворчала:

– Ну и методы у тебя, папка.

И перебралась за руль.

…Через полчаса она остановила машину и выдохнула:

– Всё. Дальше ты.

Она так и не поняла, что было сложнее: запомнить всё, что было связано с зажиганием, сцеплением, поворотниками, ручным тормозом и переключением передач – или то, что обязательно нужно смотреть в зеркало – или справиться с ужасом при появлении первой машины – или просто выдержать напряжение, которое сковало её с первого мгновения и не отпускало целую вечность – минут пять.

На обратной дороге девушка ревностно следила за всеми движениями отца, которые, к её молчаливой зависти, давались ему очень легко и без напряжения, словно он был единым целым с автомобилем и привык к нему, как привыкают с рождения к своим рукам и ногам.

Отец, словно задумавшись, снова разогнался до сверхсветовой скорости, но вместо городской дороги с размаху свернул на Жонглёрский тракт, на всех парах влетел по просёлочной дороге в просеку и помчался между деревьями, едва ли не задевавшими ветвями боковых стёкол.

– А можно мне осторожно поинтересоваться, куда мы едем? – осведомилась Юмилла.

– В одно из моих любимых мест. Просто полюбоваться морем.

– Морем? – удивлённо спросила девушка.

Шпетер с улыбкой кивнул, но на дальнейшие вопросы не отвечал.

Вскоре деревья расступились, и на опушке обнаружилось огромное каменное строение, которого не было видно за деревьями. Шпетер вышел из машины и пригласил девушку за собой.

Винтовая лестница оказалась бесконечной. Она гулко звенела под ногами с каждым шагом, перила вибрировали, а далеко вверху сиял кусочек неба. Строение снаружи показалось приземистым, но внутри заставляло немного сжаться от осознания своего ничтожества. Юмилла удивилась, что никогда не бывала тут раньше.

Через несколько минут они поднялись наверх и вышли на площадку, где бушевал ветер, было довольно холодно, а за каменными перилами играло тёмное море блёклой жёлтой редеющей листвы. Девушка подошла к краю, опёрлась руками на перила и долго-долго любовалась волнами, ходившими по мрачной поверхности листвы, наскоро спрятавшей под собой тайны леса, утренних дорог, заблудившихся путешественников, странных находок и случайных встреч.

Листва, обнажая скупые ветви на верхушках, ходила, как тяжёлое животное, из стороны в сторону, нервно волновалась под порывами, теряла листья гроздьями и куталась сама в себя, пытаясь сберечь остатки тепла давно ушедшего лета. Наконец, девушка оторвалась от зрелища, резко повернулась и сказала:

– Пойдём?

Отец кивнул, и они спустились вниз. Домой ехали неторопливо, по пути подкрепившись чаем и бутербродами. Дома Юмилла почему-то очень долго думала о том, каким оказался лес сверху. Как он волновался, жил своей непостижимой жизнью, чем-то мучался, а может, и был совсем равнодушен, подчиняясь воле слепых порывов ветра. Никаких аналогий в мыслях не возникало, ничего не открылось заново, но почему-то казалось, что это впечатление очень важное. Девушка взяла лист бумаги и медленно, знак за знаком, записала свои впечатления в семь небольших ровных столбцов. Вклеила лист в свой дневник, в который писала очень редко, и спрятала под подушку.

Вдруг подумалось, что лес напоминает город. Суета, постоянное движение, каждый сам по себе, в ветер все кутаются и пытаются быстрее исчезнуть, теряют листья и молчат…

Часы в гостиной пробили десять утра.

Срочно потребовалось разбавить одиночество. Юмилла позвонила Талине, и они договорились встретиться через час в центре и прогуляться вместе. Едва она положила трубку, как телефон зазвонил сам, девушка вздрогнула и подняла трубку.

– Алло?

В трубке таинственно дышали. Потом раздались гудки. Юмилла пожала плечами, укуталась в плед и, взглянув на часы, решила прочитать страничек десять книги, которая лежала у подушки. Телефон звякнул снова, но тут же замолчал. Девушка нахмурилась: стало неуютно. Наконец, телефон опять жалобно и протяжно зазвонил, Юмилла схватила трубку и сказала: