Сергей Докучаев - Она уходит по-английски. Роман

Все блестело и сияло чистотой. Разного рода злаки, макароны, специи находились в прозрачных баночках и стояли на полках. Никакой шелухи на полу, пыли и грязных тарелок в раковине. Дорого и со вкусом.

Пол оказался с подогревом, что было для моих озябших ног очень кстати.

Есть, что выпить? – спросил я, вешая мокрое пальто на спинку стула.

Макс, давай быстрей выкладывай, зачем пришёл и езжай домой спать.

Блин, Андрюха, так друзей не принимают. Я, конечно, вторгся к вам среди ночи, без звонка, но сегодня выходной, и мы так давно с тобой не виделись.

– Давай, ты сейчас поедешь к себе. Тебя небось Катька заждалась, а завтра мы с тобой созвонимся и где-нибудь встретимся, посидим.

Во-первых, Катька на тренинге. Во-вторых, Андрюха, мы с тобой уже так раз десять встречались. У тебя тоже, то роды, то командировка, то у Ленки голова болит, то вы к её маме на день рождения. Какой-то ты недоступный стал совсем. Я понимаю, что все эти жены и взрослая жизнь совсем нас развела, но раз уж твой друг к тебе пришел, нужно хотя бы чаю предложить, раз выпить нечего.

Андрей вздохнул, барабаня пальцами по столу. Я тоже вздохнул и слегка улыбнулся.

– Ты, кстати, мне деньги собираешься когда-нибудь отдавать? – спросил я. – Мне бы они сейчас пригодились. Дома кошелек забыл.

– Сейчас нет денег. Давай в другой раз.

Андрюх, знаешь, мне кажется, что если я их сейчас не получу, то уже никогда.

Ну, понимаешь, нет у меня сейчас лишних денег. Позвони через пару месяцев.

Нет пяти тысяч? – спросил я, окидывая круговым взглядом кухню.

Сейчас нет денег, – ответил он, и стало заметно, как в его голубых глазах заметалась досада, которая вот-вот могла перерасти в злость.

Ты же не в нашем бюро работаешь, Андрюх, чего прибедняться, – проговорил я, разглядывая маленькую дырку на правом носке.

Денег хватает, но сейчас у меня машина в кредит, а также ипотека, как ты помнишь.

– Помню, – сказал я. – Есть такая поговорка: «Не пытайтесь чертить свою жизнь по линейке, больше подойдет циркуль».

Слушай, Макс, я и не думал, что ты такой мелочный. Я ведь тебе столько раз помогал в институте.

Мои полусонные карие глаза уставились на него вопросительно.

– Разве не так? – спокойно спросил Андрей, налив в стакан фильтрованной воды из тоненького краника и кинув туда шипучий аспирин, который лежал у него в бездонном кармане халата.

– Ладно, проехали, – ответил я, повернувшись к окну и увидев свое жалкое отражение. – Что теперь ссорится из-за этих пяти тысяч….

Повисла томительная пауза.

Слушай, а может, поехали к Степану? – уже совсем равнодушно спросил я. – Посидим. Вспомним юность. Может, вообще соберем всех.

Мы только недавно с юбилея приехали, – ответил он скептически. – Да и к Степану у меня нет больше желания ехать. Превратил квартиру бабки в притон. Мы с Леной к нему заезжали как-то, так целый час его искали в собственной квартире. Нашли спящим в чулане, заваленным старым хламом. Квартиросъемщик сказал, что он пришел пьяный и его детей пугал.

Он что квартиру сдает?!

Этот дурак сдал одну комнату переселенцам из Средней Азии. Ты бы видел, во что теперь превратилась квартира.

Это может плохо кончится, зная Степана.

Они ему водку покупают. Поят его, а он и рад. Короче, я тебе бы не советовал к нему приезжать. Только зря потратишь время.

Это же наш Степан, ты забыл?

Я все равно не поеду, – пробубнил он, оторвав виноградинку с ветви, что лежала в чашке на столе. – Ночь уже, да и семья у меня. Он взрослый человек. Пусть сам решает свои проблемы, раз впутался.

Ты сейчас серьезно это?!

Дверь на кухню открылась, и в проёме появилась супруга Андрюхи – Ленка— в пижаме цвета фисташкового мороженного. Лицо у нее с правой стороны было от сна мятое, с первыми, как подснежники весной, морщинками.

Здравствуй, Максим, – сказала она холодно, показывая на выход мужу. – Я его на минутку.

Привет, – сказал я. – Да, конечно, конечно.

Андрей вышел.

Продолжая сидеть на стуле, я открыл дверцу холодильника и, окинув его взглядом сверху вниз, взял с нижней полки заветренный кусок копченой охотничьей колбасы.

Краем уха слышал, как Ленка втирала мозги своему мужу: «Зачем он пришёл ночью? Первый час! Ребенок проснулся! Нечего тебе там делать. Отдай ты эти пять тысяч».

Через несколько минут Андрей зашёл на кухню и сказал, положив хрустящую бумажку на стол:

Вот деньги, Макс, а теперь тебе пора.

Ухожу, ухожу, – прожёвывая колбасу, сказал я. – Спасибо за гостеприимство.

Андрей сделал вид, что ничего не заметил.

Извини, что побеспокоил, – сказал я, надевая сырое пальто.

Ничего страшного.

Я вышел в коридор. Обулся и направился к лифту.

Кстати, а чего ты такой мятый? – спросил Андрей. – Хорошо кто-то тебя приложил, я смотрю.

Зачем тебе мои проблемы?

Ну да, – ухмыльнувшись, сказал он и закрыл дверь.

Счастливо, – ответил я, не обернувшись.

Хлопья снега медленно оседали на землю, будто небесный кондитер посыпал город сахарной пудрой. Мое настроение вконец упало. Мне хотелось есть, спать, но только не назад домой – в пустую съемную квартиру, и я решил выпить горячего черного кофе, а потом все-таки отправиться к Степану в одиночку.

Недалеко от метро я увидел небольшое кафе, которое словно бы пряталось между соседними домами от холода. Над входом висела неоновая табличка с надписью «Турецкая кофейня „Босфор“. Открыто 24 часа».

Зайдя внутрь, через озябший нос, каким-то образом проложив дорогу к голодному желудку, хлынули запахи жареных кофейных зерен, лука, хлеба и тушеного мяса.

Из динамиков под потолком непринужденно играла какая-то восточная музыка. Никого не было видно. Сложилось даже странное ощущение, что эти запахи являлись тут единственными обитателями.

Я обтер ноги о коврик, выбрал столик у окна, снял сырое пальто и сел как можно удобнее. Огляделся. Помещение было небольшим, но довольно уютным, особенно в такую морозную погоду.

Справа от входа почти на всю стену висела картина. Какая-то толпа людей с мечами. Впереди всех всадник на коне со знаменем в руках.

«1453 год. Вступление Мехмеда второго в покоренный Константинополь». Знаменитая картина французского художника Жана-Жозефа Бенжамен-Констана о падении второго Рима.

От неожиданности меня дернуло, словно затвор на винтовке Мосина. Я повернул голову на голос и увидел перед собой юного смуглолицего официанта в белой сорочке и красном фартуке поверх нее. Он улыбнулся ослепительно белой улыбкой.

– Э….

– Что желаете? Рекомендую кофе по-турецки и традиционную лепешку гезлеме.

– Две лепешки и кофе тогда, если можно, – растерянно проговорил я.

– Какой наполнитель? Сейчас могу предложить на выбор творог со шпинатом или хумус. Это пряная паста из гороха нут.