Марк Альперович - Превратности любви. Рассказы, очерки, фельетоны

Тот же, напротив, обрадовался этому. Виктор, так звали парня, бинтовал руки, когда к нему подошел Леня:

– Слушай, парень, откажись от спарринга. Твой напарник очень крепкий парень.

Виктор удивился:

– Да я его, одной левой уделаю.

– Он тут втюрился в одну девчонку из восьмого класса, и как друзья ни уговаривают его, не решается к ней подойти.

– Что за девчонка?

– Да, такая черноглазая, по-моему, Людой ее звать.

Об этом разговоре я узнал несколько позднее. В боксе почти все ребята передрались между собою, что не мешало им иметь приятельские отношения.

Как-то ребята из секции предложили выходной день провести на пруду, который находился рядом с лесом. Мы плавали, играли в волейбол. Один из ребят предложил мне пойти выпить по кружке пива. Мы пошли в лес, чтобы переодеться. Он шел впереди, я сзади. Вдруг он остановился, приложил палец к губам, стал медленно бесшумно продвигаться вперед, затем остановился и поманил к себе пальцем.

Передо мною открылась такая картина. Высокий парень занимался сексом с какой-то девушкой. Та, обняв дерево руками, активно крутила бедрами, периодически издавая стоны. Я никогда не видел такого процесса, и мне было любопытно за ним наблюдать. Вдруг парень повернулся ко мне лицом, наклонил девушку к себе, и она, взявшись руками за его член, стала отсасывать из него сперму. Я чуть было не лишился сознания, когда в мужчине узнал Леню, а в девушке Люду.

Так Леня отомстил мне за трепку на ринге, которую я ему устроил.

Но даже этот случай не уменьшил моих чувств к Людмиле. Правда, то, что я увидел, много раз мне грезилось и не только во сне.

Уже в десятом классе у меня появилась девушка, будущая жена, и моя буйная страсть к Людмиле затухла.

Прошли годы. Я отслужил армию, окончил институт и пришел на работу в родной город. Еще в институте я начал заниматься организацией студенческих вечеров и преуспел в этом. Когда вопрос встал об организации городского вечера молодых специалистов, выбор пал на меня. На вечере я увидел свою первую любовь. Она сильно располнела. Ее некогда стройные ноги стали дугообразной формы. Но глаза! Когда я глянул в них, все во мне вновь затрепетало. Рядом с Людой стоял мой школьный друг. Видимо, разговор шел обо мне. Люда подошла ко мне:

– Привет! – впервые за наше знакомство она приветствовала меня. – Это ты организовал вечер?

Я молча кивнул головой.

– Классно. Раньше я подобных талантов у тебя не замечала.

– Раньше ты и меня не замечала.

– Значит, не было основания.

– Понятно.

– Скажи мне честно, я тебе раньше нравилась?

Я невольно покраснел. Люда продолжила:

– Твой друг говорит, что ты даже был влюблен в меня.

Я, улыбнулся и в знак согласия кивнул головою.

– Что же ты, лопух, не дал мне это понять? – игриво произнесла она.

Я вдруг разозлился:

– У тебя был Борис, а потом Леня.

– Тоже нашел кавалеров.

– Не я нашел, а ты нашла.

– Ладно. Жизнь продолжается. Сегодня мама работает в ночную смену, может быть, исправим ошибки молодости. Я, конечно, не та, что была в школе.

Мне пришлось невольно улыбнуться:

– Чему, смеешься? – насторожилась Люда.

– Конечно, не та.

– Чтобы это утверждать, надо было меня видеть в деле.

– Видел тебя и в деле.

– Что ты имеешь в виду?

– Что видел, то и имею в виду.

– Я сейчас ничем не хуже.

– Ошибки молодости исправлять никому не удается.

Людмила задумалась:

– Я третий раз замужем за пьяницей. Если бы заметила тебя в школе, может быть, все было бы иначе. А что боишься со мною переспать, я не заразная?

– Не хочу уничтожать из памяти свои лучшие чувства.

– Неужели было так серьезно?

– Просто серьезнее не было.

Люда внимательно стала разглядывать меня:

– А ведь ты и сейчас красивый парень.

– Думаю, что в школе я был лучше.

Люда с тоской заметила: «Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает».

– Судьба.

– У тебя будут какие-нибудь просьбы ко мне?

– Подари мне школьную фотографию, где ты танцуешь.

– Хорошо.

Фотографию Люда мне так и не подарила. Как и в школьные годы, у нее не возникло ко мне интереса. Я вспомнил стихи своей мамы: «Только утро любви хорошо, хороши только первые робкие встречи».

Герой чеховского «Злоумышленника» Денис Григорьев никак не мог взять в толк, почему нельзя отвинчивать гайки, которыми рельсы крепятся к шпалам «коль лучшего грузила и не сыщешь: и тяжелые, и дыра есть». Для чеховского героя девятнадцатого века не было абсолютно чуждо чувство гражданской ответственности: «Мы ведь не все отвинчиваем, не без ума делаем, понимаем».

Этого нельзя сказать об их последователях советской эпохи 20-го века. В период, предшествующий рождественской елке или открытию автомобильно-дачного сезона, они совершают набеги на государственную собственность, по опустошительности напоминающие нашествие варваров. Реквизируется буквально все, что «плохо лежит» и может пригодиться в ближайшем или необозримом будущем в личном хозяйстве последователей Дениса.

Через заборы, щели, заводские проходные тайком или на законном основании (выписал сто килограмм, вывез тысячу), вручную или автотранспортом груз покидает предприятия социалистической собственности.

Испокон веков на Руси воровать было выгоднее, чем работать. Просвещенные Денисы, знакомые с законами частного предпринимательства, почерпнутыми из советского учебника политэкономии, уже при социалистической собственности объединялись в своеобразные синдикаты, например, на одном подмосковном металлургическом предприятии, для конкуренции с государственными объединениями по обеспечению известковыми удобрениями доброй части территории Нечерноземья РСФСР. Эти «синдикаты» образовывались не без молчаливого согласия высокого руководства предприятий, несмотря на то, что их действия подходили под статью уголовного кодекса РСФСР – подрыв экономической мощи страны.

Частное предпринимательство генетически сохранилось в сознание россиян, несмотря на многолетние попытки государства привить им отвращение к частной собственности.

С наступлением сумерек на предприятиях социалистической собственности заметно оживлялось движение легкового транспорта, представителей еще одной разновидности злоумышленников. Демонстрируя благосостояние своих владельцев, обеспеченных, но, тем не менее, экономных представителей чуть ли не всех образцов отечественного автопрома.

На заводах, чей производственный профиль не связан с автопромом, машины ремонтировались, красились, мылись, а затем помолодевшие и нередко осевшие под непосильным грузом (не гонять же вхолостую транспорт) покидали заводскую проходную, не привлекая внимания бдительной охраны.