Мадам Вилькори - Бабочка на булавочке, или Блинчик с начинкой. Любовно-иронический роман

Мишина мама, как и моя, считала, что правильный ребенок должен быть хорошо упитан. Моя мама, как и Мишина, самоотверженно выстаивала у «вечного огня» кухонную вахту и обожала гостей. В нашем доме, как и в доме Мишиных родителей, были большие тарелки, большие порции, добавка приветствовалась «на ура» и всегда находилось, чем подкрепиться: хороший аппетит гостя – лучший комплимент кулинарным способностям хозяйки.

У нас Миша чувствовал себя, как дома, а Тамара Альсанна радовалась возможности хоть чем-то отблагодарить коллегу за мои математические успехи. Кто ж откажется от жаркого в горшочках? Мама вынимала жаркое из духовки. Лиза картофель не любила, а мясо уписывала за обе щеки. Предвкушая вкуснотищу, Миша блаженно зажмуривал глаза. Лиза ждала этого момента, чтобы мгновенно, как фокусник, выудить из Мишиного горшочка мясо и заменить его своим картофелем. Она проделывала это с такой милой гримаской, что хотелось отдать ей все запасы мяса на планете Земля и, позабыв о котлетах, шашлыках, кебабах, буженине и прочих мясных деликатесах, влачить травоядно-растительную жизнь, нетерпеливо приплясывая при виде травинок и былинок. Заботиться о ком-то моей кузине даже не приходило в голову: пышное цветение махрового эгоизма при тотальной преданности – обыденное явление.

Тетя Мара говорила: «Миша с Лизой строят отношения». Подтекст означал, что Миша должен принимать ответственные решения и заботиться о Лизе, а Лиза благосклонно должна принимать эту заботу. Звучало романтично, как бормашина в кабинете Зубной Изабеллы. Надо отдать должное, Лиза терпеливо «строила отношения» и вела свою партию в дуэте с Мишей, не отклоняясь от партитуры, пока не увидела, что старания к нужному результату не приводят: дуэт не удался. Изображая коронованную особу, чья корона протерла дырку на сиятельной башке, Лиза драматически сетовала:

– Это клинический случай, такое не лечится! У меня скоро поедет крыша. Я устала строить из себя ангелицу. Я устала промывать мозги этому новатору-изобретателю! Люди без избытка мозгов – давно с деньгами, и голова не болит! Я не хочу рая в шалаше. Я не хочу ездить на «Москвиче» или «Запорожце». Я не могу доверить этому бессребреннику дирижировать даже пылесосом!

Речь шла о Мише, который хотел доверить Лизе дирижировать своей жизнью и который непростительно жестоко надругался над Лизиными чувствами, лишив надежды на многообещающее совместное будущее, основанное на научной карьере будущего научного светила. Делая вид, что не могу оторваться от гриновских «Алых парусов», я подслушивала взрослые разговоры. Все, что касалось Миши, интересовало меня чрезвычайно.

Из досье, заботливо собранного любящей невестой для проверки перспектив продвижения в карьере (и материального положения) Ривкина М. М., вырисовалась картина морального облика, разочаровывающая Лизу донельзя!

Мальчик из обычной еврейской семьи. Отец – инженер-наладчик на заводе, хотя мог стать классным шахматистом. Мать – инженер-конструктор, хотя могла стать классным врачом. Классическая ситуация: единственный ребенок, свет родительских очей. Вся мишпуха* (*семья) живет ради него, делает для него все возможное и невозможное. Все силы, средства, нервы, таланты отдаются ему под девизом «Весь сыр – в один вареник».

Никакого спорта, кроме шахмат и пеших прогулок (закутанным). Два раза чихнул – постельный режим. Вход в море – только в сопровождении обоих родителей (за обе руки). Автомат с газированной водой – источник желудочно-кишечных заболеваний, к общественному стакану – не прикасаться! Чтобы любимое чадо могло попить водички, не нахватавшись микробов, папа носил в кармане пластмассовый складной стаканчик. Питание – только с базара (кипяченое, протертое и насыщенное витаминами). Куриный бульон – литрами. Все усилия – на мозги.

Итог – перекормленный ребенок, не вылезающий из болезней (к досье прилагался перечень болезней и прививок), который умеет читать (с трех лет), умеет играть в шахматы (с пяти лет), считать, писать, сам заинтересовался астрономией, физикой и сам одолел таблицу Менделеева (к шести годам). Но запаньканный донельзя: не умеет влезть на дерево, не имеет друзей-сверстников, боится упасть, испачкаться, ступить не туда, перелезть через забор, взобраться на дерево и съесть немытое яблочко.

Далее – школа. Учился легко, как орешки щелкал. В течение считанных минут, расправившись с заданиями, охотно помогал всему классу и даже старшеклассникам. Его уважали, в обиду не давали. Понимая, что отстает по физкультуре (мозги – не мускулы), Миша до седьмого пота тренировался, сдавая нормативы, – и подкачал-таки мускулы, которые оказались нужнее, чем мозги. Как ни странно, ни на улице, ни в школе вопрос «пятого пункта» в отношениях с ребятами не стоял, но… победителя всех олимпиад по точным предметам, не «повесили» даже на Доску почета (нетрудно догадаться, почему), зато повесили туда победителей спортивных соревнований (спортивные достижения – наше всё). По той же причине «не хватило» и золотой медали. Директор, военный отставник, физкультурник и антисемит, отказал ученику Ривкину в праве на экстерн (нетрудно догадаться, почему), но мама ученика Ривкина проявила чудеса смекалки и сообразительности (нетрудно догадаться, какие), и наш герой уже с пятнадцати лет смог учиться в университете.

С такими мозгами – путь в столицу, но Москве без родителей – никак. Ни он – без них, ни они – без него. Престижные Одесские Медин или Юрфак тоже не светили (нетрудно догадаться, почему). Наш герой поступает в Одесский университет на физфак (физик-теоретик). Бурная студенческая жизнь, КВНы. Справка о язве спасает от поездок в колхоз и от армии. Заканчивая с отличием физмат, объект досье М. Ривкин прямо в дипломной работе набрел на открытие в оптике. Студенческая дипломная работа была опубликована в университетском журнале, а оттуда перепечатана одним из известнейших научных изданий Америки. Михаилу предложили остаться в аспирантуре, он зажил малообеспеченной жизнью аспиранта-физика. На кафедре дали понять: пока не придет время, – ему, молодому, надлежит работать только на других. Все будет засчитываться старшим коллегам, о кандидатской нечего мечтать. Спасибо, что дают часы для преподавания. Будущему научному светилу ни-че-го не светило!

«У нас даром звания академиков не дают. Только по блату и за бабки». (Смирнов В. П., Большой полутолковый словарь одесского языка)

Многообещающая карьера оказалась далекой от воплощения. В перспективе – годы преподавания, семинарские занятия, работа на чужие диссертации. От нищеты спасут родители и репетиторство. И тут в Мишиной жизни появилась путеводная звезда в виде прекрасной Элизы, ради которой стоило временно отодвинуть свою не слишком удачную научную карьеру и ловить волшебную жар-птицу за дивный хвост, перебравшись поближе к объекту любви.