Николай Королев - Керенский

На взгляд ЕВИ совсем наоборот, это не катастрофа, а долгожданное благоприятное и очень интересное, с научной точки зрения, происшествие. Вдруг нежданно-негаданно телеметрия приносит оттуда, из темноты, подарочек: «Экстренное сообщение»! Вообще-то она, эта Вселенная наша, очень щедрая на всякие такие штучки. И вот одна из них тут как тут. Нужна перестановка мест слагаемых. Опять же это сказано по простоте мышления. То есть требуется переориентация экспедиции. Вот как оно порой бывает в науке: слов много, а дела, настоящего дела, мало. Или, скажем, совсем его нету.

Надо бы внести здесь немного ясности. В дебрях Вселенной идет своя жизнь в виде образований и преобразований. Иначе, в виде борьбы как движения, или еще точнее, там идет непрерывная работа, если таковой называть самоиндукцию темной энергии. Ну не «само», разумеется, а по законам, каким пока не известно. Ну (опять же «ну») с чего бы это вдруг такая галактика как Млечный Путь столкнулась с такой галактикой как Туманность Андромеды. Мало места, тесно, что ли им оказалось, или на самом деле не сумели разминуться. Да там, к слову сказать, просторы не меряны. Правда и галактик этих ищи, всех не переищешь. Космические телескопы зоркость потеряют, ослепнут от усталости, пока занесут их всех в Единый Галактический Реестр (ЕГР). Так вот и получилось: наползли гигантские миры друг на друга. Так (опять «так») пусть бы и осталось все как есть. Ан, нет! Они, галактики эти, как бы это яснее и проще назвать произошедшее явление, они, две галактики схлопнулись. (Термин научный. Примеч. наше.). Ну, ни дать, ни взять, то есть одна вошла в другую. Словно две медузы в любви соединились.

И что же дальше? Гора образовалась? Вот еще чего, гора! Яма образовалась. По-научному Черная Дыра! В нее валится все, что не попади. Планеты, кометы, астероиды. Имеется и другой аспект гипотезы, как запасной, на всякий случай. Если возникнет ситуация соответствующая. Не то еще узнает наука. Как раз к этому и готовится отряд IR, к забросу в окрестности Черной Дыры. Пояс Койпера пока отставлен на потом, не к спеху. Спешить в космических делах, как впрочем и других, не то чтобы не допустимо, но даже вредно. Пока же обсуждаются детали возникшей новой проблемы.

Этот любопытный научный диалог, который затрагивал тему произвольно изложенную выше, вели на досуге IR1 с IR40. В своем окружении они значатся не под индексами, а под лабораторными именами, какие им присвоили при сборке. Так проще и интереснее. Звучит вполне по человечески: First беседует с Fortieth. Понятно, First это вполне сформировавшийся Искусственный Разум. В него засыпано, как говорит Столпп, столько программ, что во всей округе с радиусом в половину миллиарда километров для него нет неразрешимых задач.

Столпп – это его, First, творец и он-то знает этого типа. Скрывает от самого себя и от всего сообщества IR, что он слегка побаивается своего детища, который успешно самосовершенствуется. «Само» – это не какой-то объективный закон, а мозговая работа самого Столппа, говоря по-простому, который запустил новейшую программу в экспериментальный образец. Скоро этот образец заткнет за пояс самого Творца. И тогда гляди в оба! Условно говоря, типчик тот понятия не имеет о болях, переживаниях, об уважении к вышним ипдексам (VI), почитании и любви ближних индексов (BI) и, еще о многом…

Постой-ка, постой! Про любовь он, кажется, начинает понимать, если этот пройдоха уже не понял с чем ее едят! С чего бы это он больше всех увивается возле Fortieth? Неразумного, только что собранного индивидуума. Всего-то знаний в нем, как говорит Столпп, кот наплакал, – заложена самая малость, где-то менее – более третьей части от мирового уровня… Остальное добирает с помощью этого хитреца IR1. Только ли под видом наставника он выступает? Как бы это проверить. Нет ли здесь сбоя в той самой программе, которая отвечает за «личные» отношения между IR. Только этой любви среди роботов-интеллектуалов Столппу и не хватало еще. Ему и без этой, как ее, «любови», забот полон рот.

(Продолжение следует)

* Петербург. Штаб Петроградского военного округа * 24 октября 17 года * Утро

Вселенная преподносит сюрпризы

Переориентация сил и средств

Наука не терпит застоя

Город в хмурой и мокрой утренней дымке просыпался неохотно, тяжело. Начальник штаба, переборов в себе недомогание, вызванное непогодой, делает доклад Командующему Петроградским военным округом полковнику Полковникову о событиях прошедшей ночи:

– Противник никак себя не проявил боевыми действиями. Но вот такая странность с его стороны вызывает недоумение. По городу разбросаны листки с заявлением Смольного. Большевистское ЦК заверяет население города и губернии, что оно не проводит и не будет проводить никаких боевых выступлений. Людям бояться нечего, им ничто не угрожает. В высшей степени странное заявление, как мне кажется. Что касается наших частей, разбросанных под Петербургом не очень удачно, сообщений от них не поступало. В гарнизонах Гатчины и Царского Села спокойно.

– Где располагается Главковерх?

– Главковерх в Петербурге, по сообщениям Ставки.

– Ваши соображения по поводу заявлений Смольного? Насколько они обоснованы.

– Полагаю, это дезинформация. Затишье – их хитрая уловка перед началом активных действий. Отвлечь внимание, застать врасплох.

– Не похоже на то. Нет! Что еще? Петр Николаевич Краснов на связи?

– 3-й Конный казачий корпус дислоцируется в районе Гатчины. Генерал при войске.

– Что еще есть срочного?

– К вам прибыли представители от казаков и железнодорожников.

Георгий Петрович Полковников как-то сразу оживился:

– Что ж, это не плохо, даже совсем не плохо! – Заговорил командующий, ни к кому конкретно не обращаясь. Казалось, он был удовлетворен вполне сделанным ему докладом, и улыбаясь каким то своим мыслям, широко повел рукой: приглашайте прибывших дорогих гостей ко мне. Я сейчас же приму делегатов. А вы займитесь пока оперативными делами. Я приглашу …

Начальник штаба Петроградского военного округа для себя давно заметил: полковник, этот молодой честолюбец чурается его, а полагается наоборот, доверять начштаба сверх меры. В его руках все управление войсками округа. Без штаба командующий бессилен. К тому же он, мальчишка еще в сравнении с ним, опытным штабистом. Всего лишь жиденький карьерист. На верх-то взлетел на крутой волне, не по заслугам. Вот и только что выказал себя: один он дело сделает.

Известны его выкрутасы с большевиками да с паровозниками. Готовит пакостное дело – измену. Разве не так! Видно же, да он и не скрывает своих намерений, как искажает приказы Главы правительства. Ведет сговор с командующим армиями Северного фронта. Генерал Черемисов по уму и опыту давно мнит себя Главковерхом. С Полковниковым он – это два сапога пара! Однако, играя «труса», эта пара подцепляет к себе малодушных, да завистливых, таких, которые ищут выгоды, или сводят счеты.