Людмила Липатова - Дорогами кочевий

Кстати, в первый же день путча я спросила у Франсуаз, которая, оказывается, была свидетелем переворотов в трех странах: сколько может это продлиться? Она ответила, не больше недели. Оказалось – и того меньше…

Неожиданно обратила внимание – у Гали появилась в волосах белая прядь. Оказывается, кто-то сказал ей, что в связи с происходящими событиями ребят могут забрать в армию. Она испугалась за своих сыновей – и вот результат.

…Сегодня снова зарезали важенку, у нее болела нога. Пытались лечить, но… бесполезно. А другого оленя я помогала держать, пока ему обрабатывали рану, но медик из меня – никакой, я совершенно не могу смотреть на страдания другого существа: будь то человек или животное, мне их ужасно жаль

Отрезали рога хорам-быкам, скоро будет время гона, и рога будут им мешать. Вернее, они могут ими поранить друг друга. Всего хоров (быков-производителей) 15 штук на стадо. Часть быков кастрировали.

У оленей начинают облезать рога. Кровавые клочья шкурок свисают с них. Некоторые из них очень длинные, тянутся почти до самой земли и, видимо, мешают им. Видок у животных, прямо скажем, не для слабонервных. Чтобы быстрее освободиться от этого безобразия – кровавых полосок шкуры и, таким образом, снова приобрести приличный вид, олени чешутся рогами обо что попало.

Живем среди обычных дел: приготовления пищи, шитья, сбора ягод. Между прочим, мы съели почти все ягоды, заготовленные Анной впрок. Хотя, если честно говорить, то в основном-то на них налегает Франсуаз. Я ем только то, что собираю сама. Заготовка дров превратилась в проблему, кругом – пусто и голо, приходится гоняться за каждым прутиком. За ветками для костра ездят на нартах далеко отсюда. Носим воду. Это совсем не то, что на Щучьей. Здесь бежит маленький ручеек, и чтобы набрать полное ведро, надобно терпение.

Жизнь в тундре легкой не назовешь. Но я все равно рада, что мне удалось выбраться к Анне. Мы постоянно общаемся с ней. Конечно, я задаю ей множество вопросов. Мне хочется узнать и понять как можно больше в кочевой жизни. Вот, например, ответ Анны на один из моих вопросов, в каких случаях приносят оленя в жертву.

«… Для добрых духов оленя забивают около священной нарты не менее раза в год – летом, во время солнцестояния – в июне. Для злых духов около поганой нарты – в декабре. Мясо жертвенного оленя сразу не едят. Разделывают его и ждут, когда поедят духи-боги…

В месяц Большой Темноты (в декабре) приносят жертву НГА – злому духу из Нижнего мира, у носа поганой нарты. Он, по преданию, ходит на месте покинутого стойбища и смотрит, что ему оставили люди, помнят ли о нем, почитают ли Духа Смерти. Каждый человек должен подготовиться к смерти, потому что смерть – начало другой жизни… И очень важно, с чем, с какими мыслями придёт к ней человек. Кровь оставляют на снегу. У носа нарты должны быть следы костра, то есть должно быть ясно, человек сидел, варил котёл с олениной и думал о смерти.

Если же бедный человек не может принести в жертву даже старого оленя, то он должен хотя бы сварить рыбу, голову щуки или, на худой конец, забить старую собаку. НГА благодарит ту семью, где помнят о нем, и не желает им зла. Но если он не найдет ничего в месяц Большой Темноты – ни крови, ни жертвенного кострища, то он идет по следу, по запаху людей. И будет очень плохо, если у женщины вдруг выпадают вещи из нарты по дороге или у кого-то другого: по преданию, этот человек может умереть, если шаман не поможет.

К примеру, у человека сильно заболела голова, и тогда к нему везут шамана. Он узнает причину болезни, но это может получиться и не сразу. Тогда он ложится рядом с больным и во сне видит, предположим, человек не почитал Духа Смерти. Шаман советует семье: надо забить оленя у носа поганой нарты. Если НГА простил, то наступает облегчение, если нет – человек умирает… Шамана необходимо отблагодарить. Лучше всего, если он получит оленя, но можно дать и что-нибудь другое.

После похорон, если женщина остаётся одна, нужно поставить у входа еду – для покойника и положить поперёк входа нож, чтоб он не вошёл в чум. Желательно иметь зуб медведя, а в руках спички, покойники боятся огня».

Я подробно расспрашиваю Анну и записываю всяческие сведения в дневник. Пусть многие описания есть у путешественников и исследователей, но живое слово ещё никому не повредило. Конечно, в моём пересказе почти исчезает тот удивительный колорит, который присутствует в повествованиях Анны. А может быть, восприятию помогают сам природа, треск горящего огня, обстановка чума, звуки, доносящиеся с улицы. Я не устаю слушать Анну, прямо-таки внимать ей.

«Открывают священную нарту и выставляют изображения богов в особых случаях. Можно по такому поводу выпить бутылочку – вместе с богами. Недаром раньше в тундре считали водку огненной, священной водой, ее употребляли очень редко. В священной нарте лежат вещи, принадлежащие мужчинам. Женщинам нельзя находиться за спиной священной нарты и даже подходить к ней».

Мы один раз наблюдали такую картину. Саша пришёл с дежурства, а в чуме спать было очень дымно. Тогда он надел малицу, улёгся около священной нарты прямо на голую землю и проспал так несколько часов. Этим он очень удивил французов, конечно, не тем, что спал, а тем, где спал.

«На поганой нарте лежат доски-латы, которыми застилают пол, тазики, бачки, вёдра, подстилка-хунер, сплетённая из веток и т. д. Женские вещи: кисы, чижи, старые ягушки и т. д. кладут справа от входа в чум», – Анна, не торопясь, посвящает меня в тонкости бытовой жизни чума. Прошу её описать обряд ненецкой свадьбы. Я читала про это у многих этнографов, но всё равно любопытно, как об этом поведает Анна. Вот какая короткая запись осталась в моём дневнике.

«Свадьба. Сваты приезжают в чум к родителям невесты и сговариваются о женитьбе. Через год снова встречаются и окончательно обговаривают стоимость возмещения приданого невесты. В данное время это составляет от 12 до 30 оленей. (Это к вопросу о калыме, о котором так много говорят. Ведь невесте дают, как правило, богатое приданое: меховую одежду, нюки, подушки, постель и т. д. А взамен жених отдаёт оленей. Всё правильно, всё по справедливости. Прим автора). Назначают день свадьбы. Девушка не должна присутствовать при этих переговорах. Теперь немного о самом церемониальном событии. Гости едут в стойбище невесты на нескольких упряжках. Их нарты украшены цветным сукном, олени тоже наряжены. У оленей красивая упряжь со свисающими оранжевыми замшевыми полосками, на спине укреплены широкие полосы сукна с национальным узором. Сами гости тоже в нарядной одежде. Приехав в стойбище, они объезжают вокруг чума. После этого мужчины пытаются прорваться туда. Они стремятся просунуть какой-нибудь подарок, платок, меха и т.д., но женщины требуют ещё чего-нибудь. (Вечно этим женщинам не угодишь! Всё им мало, мало. Прим. автора). Начинаются игры. Через день-два свадебный кортеж направляется в стойбище жениха, и там продолжается свадьба».