Василий Кузьменко - Право Рима. Константин. Часть I

– Ну-ка, марш отсюда, – и глянув на Марка, добавила, – Все!

Мальчики молча развернулись, Марк, отбросил одеяло и с улыбкой произнёс:

– Пошли ребята зарядку делать! – и прихватив полотенце, пошёл к сыновьям.

Скора с удивлением смотрела на мужа, сумевшего в этой небольшой суматохе натянуть под одеялом штаны.

– Идите мальчики, идите, а я вам завтрак приготовлю, – с улыбкой глядя на своих мужчин произнесла Скора.

Мужчины вышли во двор. Утро было солнечным и тёплым. Кругом громко щебетали птицы. Марк начал разминку размахивая руками, сыновья старались всё повторять за отцом. Если Лучезар уже хорошо знал все упражнения, то младший Аврелий повторял то за отцом, то за братом. Марк закончил зарядку и отправился вместе с детьми к ближайшему роднику умываться. Вернувшись в дом все, кроме Златы, сели завтракать. Насытившись материнским молоком, она играла в куклы на расстеленной шкуре медведя. Поставив на столе перед своими мужчинами по кружке молока и пирог с ягодами, Скора в халате и фартучке села напротив и, подперев голову рукой, счастливо наблюдала за ними. Хорошо освежившись во время зарядки и умывания родниковой водой, мужская половина навалилась на пироги.

– Мама, а ты почему не кушаешь? – спросил Лучезар.

– Лучик, я уже съела кусочек пирога, – улыбнулась Скора.

– Мама, не называй меня Лучиком, я уже большой, – насупился сын.

– Хорошо, хорошо не буду.

– Погода сегодня подходящая, дел у меня особых нет, может быть съездим, посмотрим город? – спросил Марк, допивая молоко.

– А что, уже можно смотреть? – спросила Скора.

– Да, леса со стен уже сняли, остались только внутренние работы, – ответил Марк.

– Хорошо поехали, а детей возьмём?

– Возьмём только Лучезара, – твёрдо произнёс Марк.

– Я тоже хочу, – попросился Аврелий.

– А кто будет Злату охранять? – спросил Марк, встав из-за стола и одевая пояс с мечом.

– Вот именно, – подражая отцу, произнёс Лучезар, тоже одевая пояс с игрушечным мечом.

– Хорошо воины, я тогда к Гельке сбегаю, чтобы посидела со Златой, – заторопилась Скора.

– Мы пошли пока колесницу запрягать, – сказал Марк, выходя вместе с Лучезаром.

– Иди мама, а я пока Златку буду охранять, – с самым серьёзным видом произнёс Аврелий, взяв в руки, свой маленький деревянный мечик. Все ушли, Аврелий стал с грозным видом ходить вокруг сестры, но через некоторое время сел с ней играться.

Марк запрягал лошадей в двуколку, одну из разновидностей римской колесницы, объясняя сыну, всё, что он делает. Лучезар очень внимательно слушал его, но всё равно было видно, что мальчика распирает от гордости, что отец взял его одного с собой, этим самым, подчеркнув, что он уже взрослый. За этим занятием их застал Таруська, поскакав к ним с десятком своих воинов:

– Привет Марк, я встретил Скору, она сказала, что вы собрались город смотреть?

– Привет, да мы тут не далеко, с той горы посмотрим и назад, – кивнул Марк на большую гору в милях трёх к северу.

– Надо бы туда разъезд отправить, – произнёс Таруська, поглядывая на указанную гору.

– Да ты, что, у меня вон какая охрана, – кивнул Марк на сына.

– Ух ты, Лучезар у тебя и меч железный уже есть, – улыбнулся Таруська.

– Да, смотри какой, – Лучезар гордо достал свой игрушечный железный меч.

– Тогда мы просто проверим и обратно, – весело крикнул Таруська, – а вот и ваша мамка идёт, – показал он на идущую вместе с помощницей Скору, и махнув плёткой, умчался вместе со своими воинами.

Через полчаса Марк, Скора и Лучезар ехали смотреть новый город. Марк был возницей, Скора с сыном, сидела сзади на месте пассажиров. Колесница, запряжённая парой гнедых, быстро домчала их почти до вершины горы. Дальше, шагов сто надо было подниматься пешком. Привязав лошадей, Марк пошёл впереди, за ним двигался Лучезар, замыкала подъём Скора.

Когда они поднялись на вершину горы, им открылся потрясающий вид. Солнце стояло почти в зените, освещая поля и леса. На фоне синеющих гор возле реки отдыхал белоснежный лебедь. Высокие крепостные стены рисовали тело этого лебедя, а дворец, выступающий над ними, был похож на голову лебедя, спрятанную под крыло. Протекающая за городом река давала полное ощущение того, что лебедь сел на воду поспать или передохнуть. Скора была поражена этой картиной, она восхищённо посмотрела на мужа и спросила:

– Какая красота, как тебе это удалось?

Марк, с удовольствием наблюдая за её реакцией, ответил:

– Я целый месяц таскал по горам бедного художника, бесконечно объясняя ему, каким должны видеть город со стороны, – Марк с явным удовольствием смотрел на своё детище, – пожалуй, это самый красивый ракурс. С него потом и был составлен план застройки всего города.

– Отец, а когда мы пойдём в город, – спросил Лучезар.

– Сейчас там идут отделочные работы, думаю, что к холодам всё будет готово.

– Так красиво Марк, никогда не думала, что города, могут быть похожи на белых лебедей, – зачарованно произнесла Скора.

– Тебе нравится?

– Очень, а как он будет называться?

– Animamea, – мечтательно произнёс Марк.

– Душа моя? – удивлённо спросила Скора, – разве так можно называть города?

– Почему нельзя, – Марк нежно посмотрел на Скору, что мне мешает назвать мой город, в честь моей жены, ты ведь моя, душа моя?

– Марк, ты сумасшедший, – у Скоры повлажнели глаза, она обняла и поцеловала Марка,

– спасибо тебе любимый, – прошептала она, положив голову на плечо мужа.

Слёзки предательски всё-таки скатились с её глаз. Это заметил Лучезар и сразу спросил:

– Мама, а почему ты плачешь?

– От счастья, от радости сыночек!

– От какой радости?

– Что ты у меня есть, папа, Аврелий, Злата, вы все моя радость, – улыбнулась Скора, вытирая слёзы.

– А разве от радости плачут, – задумавшись, спросил Лучезар.

– Иногда плачут сынок, мне так хорошо, давайте посидим здесь немного.

Они уселись в траве на вершине горы, и Марк стал рассказывать им своём городе, который потом все стали называть Анимамис.

Максенций сидел в императорской ложе Колизея и наблюдал бои гладиаторов. Он находился в великолепном настроении. Триумф в честь победителя над мятежным Домицием Александром был организован Нумерием на самом высоком уровне. Народ Рима, так любящий зрелища, был доволен. Гай Руфина Волузиан, сидящий в соседней ложе, тоже был явно доволен, особенно своим назначением префектом Рима. Тем временем весь амфитеатр взорвался очередными овациями победителю в схватке фракийца и мирмилона. Победителем стал гладиатор в снаряжении фракийца, который весь поединок явно уступал своему огромного роста противнику, но всё же смог извернуться и своим коротким кинжалом распороть живот, выступающему с голым торсом мирмилону. Тот, придерживая свой живот левой рукой, просил зрителей о пощаде, протянув правую руку с поднятым большим пальцем. Фракиец стоял рядом, готовый исполнить волю зрителей. Трибуны ликовали, но мнение зрителей разделились. Одни опустили свои пальцы вниз, требуя добить поверженного гладиатора, другие напротив требовали оставить ему жизнь. Судья обратил свой взгляд на ложу императора. Максенций, выдержав небольшую паузу, даровал поверженному гладиатору жизнь. Трибуны зашумели одобрительными возгласами.