Вадим Голубев - Встретимся в Торонто! Боевик

– Встретимся в Торонто, на улице Янг, – бросил тот, выходя из машины.

Июль в Торонто всегда жаркий. Над городом висит влажная духота. Полное безветрие. Почувствовал прохожий поток воздуха – значит мимо проехал автомобиль. Однако на Янг – главной улице города – жизнь не замирает никогда: ни в летнюю жару, ни в зимнюю стужу, ни в осенние туманы, ни в весенние ливни. Течет поток людей всех цветов и оттенков кожи. Сияют груды золота в витринах магазинов. Переливается красками «тряпье». Мерцают черные кожаные изделия и видеотехника. Среди гуляющей публики трутся зазывалы в стриптиз-бары, парикмахерские, рестораны. Тянут за подаянием пластиковые стаканчики и банки из-под пива бомжи. Оглашают звуками воздух музыканты.

Старшой не был на улице Янг больше года. Тогда он «отлеживался» здесь после ряда налетов, совершенных в России. Сейчас прибыл после налета на экспресс Москва-Амстердам. Словно вчера, стоит перед его глазами докладывающий Вальдек – маленький, неприметный полячок, которого оставили понаблюдать за ходом событий на станции. С экрана телевизора беснуются окровавленные пассажиры, которых польская полиция дубинками загоняет в вагоны. Ограбленные отказались сесть в поезд, потребовали немедленного розыска налетчиков и возвращения денег. Власти приняли другое решение: досрочно отправили экспресс, силком загнав в него пассажиров. Кое-кому перепало дубьем уже от полицейских. Группу Старшого временно расформировали. Покатили парни с американскими и английскими паспортами в Штаты, Израиль, Западную Европу. Новенькие, еще не успевшие должным образом себя зарекомендовать отправились в Грецию, Болгарию, Турцию.

У Старшого были дела в Канаде. С новым заданием его должны были ознакомить прибывшие в Торонто двумя днями раньше Юрик и упомянутый полячок Вальдек. Сейчас Старшой стоял на углу улиц Янг и Дандас. Ничего не изменилось здесь за год. По-прежнему заунывно гудит волынка в руках рослого шотландца в красной клетчатой юбке. Напротив, у Итонс-центра расположился оркестр из девяти перуанцев. В полусотне метров от них на пустых металлических бочках выбивает что-то незатейливое пара негров. Как и год назад, на противоположной стороне Янг раздает листовки негр-фашист, одетый, несмотря на жару, в шерстяной фиолетовый костюм и в цвет ему бабочку. Подле него наигрывает на губной гармонике выряженный в ковбоя белый старикан.

Старшой обвел взглядом лотки и витрины. Здесь тоже все по-прежнему. Те же фарфоровые вазы и мебель семнадцатого века в антикварном китайском магазине. Те же усыпанные дорогими камнями золотые браслеты длиной от запястья до локтя в витринах. Те же футболки с видами Торонто и канадской символикой на лотках. Старшой, не торопясь, пошел по Янг, по направлению к озеру Онтарио.

– Привет, сэр! Как дела? Вэлком! Прошу пана! – услышал он знакомый голос Вальдека.

Полячок распахнул дверцу серенькой, не новой «хонды». За рулем улыбался Юрик.

– Где такую срань откопали? – опустился Старшой на заднее сиденье.

– Паханы не велели светиться. Сказали, чтобы что-то попроще взяли, – ответил Юрик.

– Этот самоход – добрый! – вступился за машину Вальдек. – Мотор новый, от «порше», стекла – пуленепробиваемые, шины – тоже. Мне его наши хлопцы-поляки устроили.

– Ну, если ваши хлопцы-поляки устроили – жди от тачки какого-нибудь говна, – ответил Старшой. – куда сейчас?

– Если не голоден, заедем на хату. Кинем твой сумарек. Опять же, хочет хозяин – дедушка Иван с тобой познакомиться. Он – хоть бывший эсэсовец, но ничего – не нудный. Сам он в том доме не живет. У него есть еще один дом и магазин. А за этот берет полторы штуки в месяц. Отдали три – за два месяца вперед, – сказал Юрик, сворачивая на улицу Франт-стрит, а оттуда на хай-вэй имени Елизаветы II.

Мелькнули за окнами спортивный комплекс Скайдом, самая высокая в мире телебашня, озеро Онтарио. Юрик свернул в район под названием Этобико. Замелькали виллы, перемежаемые парками, полями для игры в гольф, церквушками. С проспекта Мартин Гроув свернули в заросший густой зеленью тупичок. В саду двухэтажного дома компанию поджидал дедушка Иван – сухонький старичок с пронзительными карими глазами.

– Чого вам у нашей Канаде трэбо? – обратился он к Старшому по-украински. – Видпочиватэ? Це – добре. Я хлопцам казав, и вас, пан, упрэждаю: у хате не курыть! Я нэ кохаю! Курыть тильки у садике! Цыгарки ховайтэ у цю банку з-пид консэрвы! У хате, що б чисто було! Пянства не дозволяю! Дивчат не водить! О’кей?

– Ноу проблем! – ответил ему Старшой.

Проводив дедушку Ивана, и приняв душ, Старшой велел ехать на обед. Все облачились в светлые американские рубашки с коротким рукавом, в тон им брюки, легкие бразильские полуботинки.

– Едем в «Династи Стар», – чиркнул Юрик ключом зажигания. – Пообедаем, заодно – поужинаем. Может быть, хорьков кавказских встретим.

– Что за хорьки? – спросил Старшой.

– Да приехали трое. Ходят, принюхиваются. Готовят почву под кавказский десант. Паханы велели пугнуть их так, чтобы убрались. Не нужны – говорят – здесь кавказцы с их грязью и наглостью. Хватит того, что мы им Москву на откуп отдали.

Юрику хорошо: знает три языка. Всю жизнь по заграницам – папаша дипломатом был. Чему только Юрик не учился: кунг-фу, карате, кик-боксингу. Все было бы хорошо: МГИМО бы Юрик окончил и жил бы, поживал за бугром в ранге дипломата. Но случилась беда – папаша не на того стукнул, и его самого выперли на пенсию. Ну а Юрика перестали в МГИМО тянуть за уши и отчислили за неуспеваемость. Судьба свела его со Старшим несколько лет назад. Они стали перегонять из-за рубежа подержанные тачки, которые в России подкрашивались и продавались как новые. В ту пору начали пошаливать на дорогах «крутые ребятишки». С кого-то взимали «плату за проезд». Кого-то вытряхивали из приглянувшихся «тачек», отбирали оставшиеся деньги, случалось, убивали. Однако, не смотря на риск, перегонщики были довольны. Сутки без сна и питание всухомятку, инциденты на дорогах щедро компенсировались выручкой. Правда, без потерь не обходилось: кого-то пристрелят в дороге, кого-то подберут с проломленным черепом. Но такая работа.

В одном из рейсов Юрик со Старшим залетели. Под Тулой стоял сильный туман. На развилке шоссе они наскочили на парня, что-то быстро заговорившему по мобильнику. Следом из тумана начали выплывать бочки из-под бензина, опоясанные старыми покрышками с торчавшими из них в разные стороны длинными корабельными гвоздями. Только мастерство Старшого и Юрика, ведших «мерседесы», спасло их от столкновения. Снова выросла из тумана фигура парня с мобильником. Поравнявшись с ним, Старшой резко выбросил в открытое окно руку в перчатке с металлическими пластинами и шипами. Угодил в переносицу. Парень ухнул и упал навзничь.