Вадим Голубев - Встретимся в Торонто! Боевик

– Посмотрим, сколько их там? – спросил Старшой.

– Посмотрим! – азартно поддержал Юрик.

Они развернули машины, подъехали к ближайшему препятствию и остановились рядом с ним. С обеих сторон дороги выпрыгнули «ребятишки». Их было шестеро: по трое на каждую машину. Из-за тумана они не видели, что произошло с их сообщником.

– Уже колхозники на «меринах» ездят! – процедил главарь. – Выйти из «тачек»!

Бочком, пряча за спиной нунчаки, Старшой и Юрик вылезли из машин. Они одновременно взмахнули нунчаками. Те со свистом разнесли лбы пары парней, оказавшихся поближе. Затем – одновременный удар ногами по вискам еще пары «ребятишек», находившихся слева. За ними – удары нунчаков по вискам и затылкам парней, оказавшихся справа. Юрик вырубил своего «левого» четко. А старшой сплоховал – угодил по зубам. Парень свалился, но быстро вскочил и спотыкаясь побежал, доставая из-под куртки пистолет «ТТ». Старшой в два прыжка догнал его и ударил кулаком в затылок. Что-то треснуло. Парень рухнул ничком, выронив оружие. Старшой подобрал оружие и опустил себе в карман. Юрик тем временем схватил своего «правого», подтащил к препятствию и насадил лицом на гвозди. Парень, охнув, обмяк. Старшой подошел к главарю, вставшему на четвереньки.

– Ты у них, что ли, главный? – спросил он и, подняв главаря за волосы, тоже швырнул лицом на гвозди.

– У-у-у! – взвыл главарь и с хрипом засучил ногами.

Застучали по асфальту подковки. Из тумана выскочил парень, который стоял перед началом препятствий. Он выхватил из-под пальтеца обрез, но Юрик, успевший достать большую рогатку опередил его. Посланный им стальной шарик угодил парню прямо в глаз. Парень со стоном опустился на асфальт, дернул пару раз ногами и вытянулся, не подавая признаков жизни.

Старшого и Юрика «побеспокоили» в Москве. Они отмечали завершение работы в небольшом, но престижном ресторанчике, к ним подошел паренек турецкой кожаной куртке и сказал:

– Пахан зовет!

За отдельным столиком сидел лысоватый мужичок, тоже в «коже» – только более дорогой – испанской.

– Выпьем за знакомство! Угощаю! – кивнул тот.

Моментально возник услужливый официант. Он наполнил коньяком «Наполеон» рюмку мужичка и фужеры для Старшого и Юрика. Пахан приподнял рюмку, сделал глоток. Отхлебнули по глотку Старшой с Юриком.

– Хорошо, что на халявную выпивку не падкие! Будете теперь с нами работать! Нам крутые парни нужны. «Пасем» вас с самой Тулы. Знаем, на что вы способны. Платить вам будем гораздо больше, чем ваши нынешние хозяева отстегивают. Бабла навалим вам столько, что сигареты от тысячных купюр прикуривать будете…

– А нас ты спросил? Вдруг мы не согласны? – задал вопрос Старшой.

– Деваться вам некуда! Станете дергаться – сдадим вас ментам. Вы под Тулой двух наших грохнули. Мы позаботимся, чтобы вас к пожизненному приговорили. На зону сообщим. Там вас для начала «опустят», потом придумают, как вам «несчастный случай» устроить.

Старшой и Юрик поняли, что деваться им, действительно, некуда. Так и стали ездить они друг с другом. Правда, поначалу Старшой еще не был «старшим». Заправлял делами в группе Костыль – в прошлом мастер спорта международного класса по боксу. Громили они «челноков», ехавших по железной дороге. Костыль никогда не ограничивался только грабежом. Всегда избивал своих жертв. Практиковался на них, чтобы не терять форму. По наводке таможенников группа знала, кто в каком купе едет. Садились в Орше, «бомбили» самое богатое купе. В Смоленске ждал Юрик с «тачкой». Отнятое везли в ближайший районный городок. Там оно с недельку «вылеживалось», затем поступало на рынки Москвы. Молчали все: и проводники, и ограбленные, и другие пассажиры – такой страх нагнал Костыль. Но однажды ему не повезло. Ворвавшись в купе он получил заряд из травматического пистолета в щеку. Костыль с ревом заскользил по стенке. Старшой ударом кулака в висок свалил стрелявшего замертво. В него самого выстрелила сидевшая в купе подружка «челнока», но промахнулась. Со стоном Костыль достал ее, крутанул голову, ломая шейные позвонки. Отбросив труп он повернулся к Старшому: «Посмотри!» Тот сквозь дыру в щеке увидел обломки зубов, развороченные десны. Дыру заткнули нечистыми носовыми платками, замотали вагонным полотенцем. Чем ближе к Смоленску, тем хуже становилось Костылю. В Смоленске «работали» – перегружали отнятое из вагона в «тачку» – лишь Старшой с Юриком. Костыль стонал, сидя в машине. Затем он потребовали, чтобы его отвезли в больницу. Однако Старшой велел ехать на хату. Костыль попытался махать руками, но боль была такая, что он не смог драться. На хате скупщик краденого – майданщик – осмотрел рану.

– Гангрена, – показал он Старшому на черное пятно вокруг раны, тянувшееся к виску. – Когда до виска дойдет – кранты!

– Может, правда, в больницу его? – спросил Старшой.

– А дальше что? Хочешь, чтобы он сюда ментов навел? Вообще эту падлу сюда не надо было тащить! Звони по мобиле пахану – спроси, что делать? Да не отсюда. Отъедь на тачке от хаты на пару километров!

Оставив Костыля, вечно пустые глаза которого теперь были наполнены болью и страхом, Старшой и Юрик Отъехали из города связались с паханом.

– Принимай решение сам! Теперь ты – «старшой»! – бросил трубку тот.

Когда вернулись на хату, черное пятно достигло виска Костыля. Тот пребывал в забытье и бессвязно что-то бормотал.

– Отходит, – сообщил майданщик. – Завтра у нас на кладбище будут одну богатую старуху хоронить. Могилу ей доской обили – чисто склеп! Отдерем со дна доски, затолкаем туда Костыля. Потом доски прибьем назад. Авось не заметят!

При свете фонаря отодрали доски, саперной лопаткой сделали углубление, затолкали туда агонизировавшего Костыля. Затем прибили доски на место. На следующий день майданщик сходил на кладбище. Доложил, что Костыля погребли вместе со старухой. Так Старшой стал «старшим». Иногда «старшим» оказывался и Юрик. Но он предпочитал быть рядовым исполнителем – меньше проблем.

Третий член группы – Вальдек, полячок – метр с кепкой. Хвастался, что, не смотря на малый рост, служил в морской пехоте, был разведчиком. Вальдек, действительно, умеет незаметно подкрасться даже к самому чуткому человеку. Может спрятаться так, что не сыщешь, пока сам не выйдет. Способен отделать любого, даже троих. Так было в Амстердаме, в дешевом ресторанчике, куда Старшой, Юрик и Вальдек зашли перекусить. За соседним столиком сидели трое голландцев-рокеров. Они находились в подпитии и нарывались на скандал. Услышав славянскую речь, рокеры кивнули на группу Старшого, громко сказали: «Вонючие иммигранты». Повторили это по-английски и по-немецки, чтобы было понятно. «Не трэбо, панове!» – остановил Вальдек компанию. – Я сам поразбираюсь». Он подошел к рокерам и сказал им что-то. У тех азартно заблестели глаза. В предвкушении удовольствия избить хилого чужака он пошли с Вальдеком в туалет. Там двое прошли вперед, вытаскивая с кожаных курток, обшитых цепями, кастеты. Третий, оказавшийся за спиной Вальдека, набросился на него. Вальдек швырнул голландца через себя, и когда тот приземлился задницей на пол, ударил каблуком по шее. Рокер лег на бок. Вальдек высоко подпрыгнул вверх, крутанулся в полете, широко раскинув ноги, стукнул по вискам голландцев. Те свалились, гулко стукнулись головами об пол, звякнули по кафели выроненными кастетами. Вальдек не дал им даже приподняться. Окантованные металлом носки его полусапожек прошлись по челюстям противников несколько раз, пока те не затихли. Вальдек выскреб из их карманов около сотни евро и положил на столик служительницы, в ужасе забившейся в угол.