Валерий МИТ - Дым на фоне звёзд. Повесть «Помнить иначе…». Рассказы

– Тут вы, Владимир Михайлович, возможно, ошибаетесь, – возразила Лиза. – То, что он не шарлатан, это точно. Он помог очень многим. Это, конечно, не медицинский подход, и здесь это не афишируется, но когда у официальной медицины не остаётся никаких средств, люди готовы обращаться к кому угодно. В нашей же клинике принцип: всё, что можно предложить больным, здесь предлагается.

Но с Эдмундом Семёновичем всё честно. Как он это делает, остаётся загадкой, я ничего не понимаю в этих его воздействиях – поля, энергетика и прочее, но были случаи, когда даже раковые больные становились на ноги.

Он очень известен, к нему на приём записываются за несколько месяцев, и совершенно не факт, что попадают именно к нему. Простые случаи он поручает своим ассистентам – у него есть два ученика.

Так вот, представьте теперь, что он сам лично попросил Эдуарда Львовича назначить для вас сеанс. На мой взгляд, это просто невероятно. Наш доктор не видел причин для такого сеанса, но Эдмунд Семёнович ещё никогда и никого о таком не просил, и Эдуард Львович, считая, что вреда от этого точно не будет, согласился. Мы все очень заинтригованы.

Эдмунд Семёнович очень странный человек, почти ни с кем не общается, что у него на уме – никому не известно, и если честно, лично я его немного боюсь. Начнём с того, как он выглядит, он уже старый, ему, наверное, лет 50.

Я многозначительно посмотрел на неё. Перехватив мой взгляд, Лиза продолжала:

– С Вами Владимир Михайлович, никакого сравнения, вы и выглядите значительно моложе своих лет, и тут несколько другое, я, видимо, не так выразилась. От него веет какой-то древностью, он весь седой, как какой-то старец-монах, но главное – это его взгляд. Колючий взгляд огромных чёрных глаз, пронизывающий насквозь. Брр… от одного воспоминания мурашки, – закончила она, невольно покрепче ухватившись за мою руку и плотнее прижимаясь ко мне.

Створки лифта открылись, и мы вышли в фойе столовой.

– Вот он, – шепнула мне на ушко Лиза, кивком указывая на человека, идущего нам навстречу.

Я проследил за её взглядом и увидел высокого худощавого человека в белом халате. Его длинные, абсолютно седые волосы были собраны на затылке в тугой пучок. На смуглом лице действительно выделялись необычно большие, пронзительные и практически чёрные глаза, взглянув в которые я невольно отвёл взгляд.

– Доброе утро, Владимир Михайлович, – сказал человек, поравнявшись с нами. – В 13.00 с нетерпением жду вас у себя.

Я, совершенно неожиданно для себя ответил:

– Доброе утро, Эдмунд Семёнович, непременно буду.

– А вы, Лиза, напрасно меня боитесь, – добавил он. – Я добрый и лично вам ничего плохого не сделаю.

Лиза ничего ему не ответила, только кивнула головой, скромно опустив глаза и ещё сильнее вцепившись в мою руку.

Когда двери лифта за ним захлопнулись, она шёпотом, хотя вокруг нас не было никого, сказала:

– Почувствовали его взгляд? Он же нас насквозь видит – ужасный человек…

*

В 13.00 я стоял у дверей в кабинет Эдмунда Семёновича.

Лиза, проводила меня и, сославшись на важные дела, очень быстро ушла. По-моему, она действительно боялась этого экстрасенса даже на расстоянии.

Я легонько постучал и открыл дверь.

– Входите, Владимир Михайлович, будьте как дома, – сказал экстрасенс.

Я вошёл в просторный кабинет. На полу, занимая всю его середину, лежал ковёр, расписанный какими-то знаками. За дальней границей ковра, на который почему-то мне не хотелось наступать, стоял стол, а за ним в высоком кожаном кресле сидел хозяин кабинета.

Рядом со столом стояли два кресла друг напротив друга, видимо, для посетителей.

Эдмунд Семёнович встал, прошёл по ковру, протянул мне руку. Я совершено машинально ответил на его рукопожатие, при этом он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Рад, очень рад, Володя, нашей новой встрече, – сказал он. – Вижу, что ты почти не изменился, а значит, потеряно не всё и этот невероятно длинный круг наконец-то скоро замкнётся.

– Ну что, поговорим. Как это в песне поётся? Нам есть что поведать друг другу… – сказал он и рассмеялся. – По ковру можешь идти спокойно, он сейчас не активен, – добавил он.

Мы с ним прошли по ковру. Он усадил меня в одно из кресел перед столом, сам же уселся в кресло напротив.

– Ничего, что я сразу говорю тебе ты? Звучит несколько фамильярно, но предлагаю и тебе обращаться со мной попроще, – продолжал он. – Нам понадобятся доверительные отношения. Вижу, что ты в некотором недоумении, но скоро всё встанет на свои места.

– Эдмунд Семёнович, хотелось бы наконец понять, что всё это значит, – начал я достаточно резко, чувствуя неприязнь к этому человеку.

– Эдмунд, зови меня просто Эдмунд, Володя.

– Ну, хорошо, Эдмунд, – продолжал я, раздражаясь ещё сильнее. – Что за тайные намёки, что за активные или неактивные ковры? Это что, такой ритуал? Некие загадочные круги, которые скоро замкнутся или нет, если клиент не заплатит необходимой суммы…. Имей в виду, Эдмунд, говорю это сразу, пока твои дорогостоящие услуги ещё не начались: денег на это у меня нет, а если бы и были, то я всё равно не заплатил бы за них ни копейки. Я вообще в этой клинике оказался случайно, ты меня с кем-то, видимо, перепутал.

Закончив свою тираду, я встал, собираясь уйти.

– Случайностей, Володя, не бывает, всё имеет свою причину, а случайности – это следствия неведомых нам причин, – тихо, но с невероятной мощью в голосе ответил он. – Я шёл к этой встрече 24 года, да и ты, если разобраться, тоже.

Я снова сел в кресло. Но не потому, что ждал от нашего разговора с Эдмундом каких-то откровений, и вопреки тому, что меня всё ещё раздражала его манера вести себя так, будто мы были с ним знакомы давно.

Я остался и снова сел в его кресло только потому, что он почти точно передал то, о чём я думал сам несколько часов назад. Думал, но уже готов был отказаться от этих своих мыслей. Не очень-то приятно чувствовать себя беспомощным насекомым….

– Дай мне свои руки, Володя, и посмотри мне в глаза, – сказал Эдмунд. – Я попробую объяснить… вернее, ты сам всё поймёшь.

Я сделал так, как он попросил.

Его чёрные глаза на мгновенье вспыхнули и невероятным, непостижимым для меня образом стали приближаться ко мне, увеличиваясь, сливаясь в один бездонный колодец, наполненный клокочущей тьмой с редкими проблесками света.

Я не мог отвести взгляд, меня затягивало в этот водоворот.

– Не сопротивляйся, Володя, – услышал я голос Эдмунда, звучащий с самого дна этой бездны, – расслабься, отпусти своё сознание.

Сделав так, как он говорил, я провалился.

Не зная куда, не представляя как, не понимая ни причин, ни направления, возможно, внутрь себя.

Стремительное падение вышибло из меня дух, мой безмолвный крик застыл на губах, и я невольно закрыл глаза.