Валерий МИТ - Дым на фоне звёзд. Повесть «Помнить иначе…». Рассказы

А когда я их открыл, то увидел…

*

…Своего лучшего друга Андрея, стоявшего рядом со мной в арке дома №63 Большого проспекта Петроградской стороны. Мы пережидали дождь, курили и оживлённо разговаривали.

Была весна 1989 года, пятница, вечер, и мы прокладывали с ним наш обычный еженедельный маршрут: Ждановская набережная, мимо Тучкова моста, на Большой проспект, к Каменноостровскому, а там в метро.

Мы были молоды, полны нереализованных возможностей и амбиций.

Оно было и неудивительно. Мы хорошо зарабатывали, мы считали себя высококлассными специалистами, наша профессия – инженер – была более чем востребована; мы были уверены в себе.

Мы оба были женаты, у нас обоих чуть больше года назад родились дети. У него сын, а у меня дочь.

Мы были счастливы.

И это ощущение счастья делало нас интересными друг для друга, ведь у каждого из нас это ощущение было своим.

На нашем еженедельном маршруте мы делали несколько остановок, выпивали, общаясь друг с другом, пытаясь слегка растянуть и без того не очень короткий маршрут.

В тот день мы говорили о женщинах, мы вообще часто о них говорили. Если ты мужчина и тебе 25 лет, не так уж и много постоянных тем для беседы. Но мы были уже женатые мужчины, и в вопросе женщин наши мнения различались кардинально…

Там, в арке дома, я прикурил очередную сигарету, слушая, что мне говорил Андрей.

– Вот смотри, Володя, – сказал Андрей, – простая ситуация: идёшь ты, к примеру, по Большому проспекту, а навстречу тебе молодая, симпатичная и одинокая женщина с ребёнком в коляске. Эта молодая мама просит: «Молодой человек, помогите колясочку по лестнице поднять». Ты знаешь, что здесь, на Большом, в старом городе, в домах лифтов нет и ей действительно одной справиться трудно.

Вот скажи, ты разве откажешься ей помочь? Что в этом плохого?

– Андрей, – ответил я, – в том, чтобы помочь, нет ничего плохого, но я знаю, куда ты клонишь, и поэтому говорю: нет.

– Сразу нет! – отвечает он. – А она, межу прочим, давно одинока, у неё, может быть, месяц мужика не было. А у тебя дома с женой небольшой конфликт, и вы тоже….

– Андрей, – перебил я его, – у меня дома с женой всё в порядке.

– Хорошо, не у тебя, у меня с женой…

– Слушай, – опять перебиваю я, – ты что хочешь от меня услышать? То, что я думаю, или что-то другое?

– Ты, Володя, просто меня не дослушал, – никак не может успокоиться он. – Ну, какой в этом грех – ей хорошо, мне хорошо, в конечном счёте, и моей жене хорошо. Я перестаю нервничать, наши отношения налаживаются, в семье покой и благополучие.

– Я тебя, Андрей, прекрасно понял, – отвечаю я. – Понял без твоих объяснений. В этой ситуации всем хорошо, кроме твоей жены и мужа той женщины.

– Да нет у неё никакого мужа, – говорит он.

– А откуда ты знаешь? Ты что, её паспорт смотрел? – спрашиваю я.

– Нет, не смотрел, – говорит он озабоченно. – Но моей жене точно не хуже. Если она сама со мной не хочет…

– А ты ей расскажи, – снова перебил его я, – вот и посмотрим тогда, что ей лучше, что хуже.

– Ладно, замнём, – сказал он, – тема скользкая, однозначных решений нет. Но ничего плохого нет, когда людям даришь радость.

– Ага, – сказал я, – особенно если эти люди ты сам и есть.

И мы рассмеялись.

– Молодые люди, огонька не найдётся? – раздался голос за нашей спиной.

Мы обернулись одновременно. За нашими спинами стоял высокий худощавый человек в медицинском халате.

Белым этот халат назвать было трудно. Он не был грязным, было видно, что его недавно стирали, но несколько жёлтых пятен на видном месте, которые, наверное, уже не отстирывались, создавали неприглядную картину.

Прикурив, этот, на мой взгляд, лжемедик, сказал:

– Извините, но я невольно подслушал ваш разговор.

– И что? – спросил я. – Есть желание оспорить наше мнение?

– Я мог бы с вами поспорить, – ответил он, – но вас же не очень интересует, что думаю я. Я имел в виду вовсе не тему вашего разговора. Хотя если уж речь зашла об этом, то, на мой взгляд, неправы вы оба. Реальная жизнь почти никогда не бывает белой или чёрной, она скорее серая.

– А почему, собственно, ты решил, что у нас не этот редкий случай? – спросил я.

– Раз уж мы говорим друг другу ты, то давайте знакомиться, – сказал человек в халате. – Меня зовут Эдмунд.

– Это что, рабочий псевдоним или кличка? – спросил я.

Видя, что у меня разговор с нашим новым знакомым не клеится и готов перейти в конфликт, мой друг вмешался. Он слегка подвинул меня в сторону, протянул Эдмунду руку и просто сказал:

– Андрей, будем знакомы, а этот несдержанный человек, – и он кивком указал на меня, – мой лучший друг Володя. Каким ветром, Эдмунд, тебя занесло в нашу арку? В столь поздний час, в столь странном наряде. Больницы поблизости вроде бы нет. Надеюсь, ты не выпал из «скорой помощи» и не попросишь у нас денег на такси.

Эдмунд и Андрей улыбнулись, а я нет, я смотрел по-прежнему недоверчиво на этого лжедоктора и ждал, что он ответит. Чем-то этот тип мне ужасно не нравился.

– Вообще-то это моя арка, – сказал Эдмунд, – я здесь работаю, а вот вас я здесь раньше не видел.

– И что это за работа такая? – спросил я. – Не иначе как трупы бальзамируешь, вон и пятна на халате характерные.

– Володя, ты зря иронизируешь, – ответил он, – во дворе висит вывеска, перед аркой тоже, на ней написано – «ЭдоМед», это моя фирма, мой кооператив. Я экстрасенс, альтернативные способы лечения. На мой вид не обращайте внимания, рабочий день уже закончился, я занимался уборкой и надел старый халат. Вышел во двор покурить, обнаружил, что забыл спички в своём кабинете, увидел вас и невольно подслушал ваш разговор. Услышав, о чём речь, решил помочь.

– Вот ты, Андрей, – обратился он к моему другу, – говорил, что у тебя проблемы с женой, может быть эти проблемы связаны с физиологией. Я могу определить это на расстоянии. Для этого я должен взять твою руку и нужно, чтобы ты думал о жене.

Видя, что Андрей всерьёз решил воспользоваться услугами этого типа, я решил вмешаться.

– Слушай, Андрей, – сказал я, мгновенно трезвея, – неужели ты веришь этому фальшивому доктору? Посмотри вокруг, кругом толпы шарлатанов, кооперативы открыли, повесили вывески, наживаются на несчастье людей.

– Я действительно могу это сделать, – сказал Эдмунд, – и денег мне от вас не надо. Я это сделаю просто так, в рекламных целях.

На это мне сказать было нечего, я не понимал Андрея, я не понимал и не верил Эдмунду, я не хотел понимать. Видя, что мои слова не имеют для Андрея значения, я обиделся.

Возможно, я обиделся на то, что из-за этого Эдмунда наш разговор с Андреем, а вместе с тем и наш с ним совместный вечер подошёл к концу.

– Знаешь что, Андрей, – сказал я, – если ты веришь этому человеку, дело твоё, но я в этом участвовать не буду. Дождь кончился, и мне здесь оставаться просто невыносимо. Если ты со мной, то пошли.