Валерий МИТ - Дым на фоне звёзд. Повесть «Помнить иначе…». Рассказы

– А что, её разве нет на рабочем месте? – спрашивали бы меня сотрудники клиники. Это могло добавить ей лишних проблем. Оставалось ждать.

В 17.45 я вернулся в палату, лёг на кровать. Нужно было оставаться здесь, скоро с ответным визитом должен был прийти Эдмунд.

*

Спустя полчаса я услышал стук в дверь.

– Входите, – сказал я.

– Здравствуйте, Владимир Михайлович, – сказала Мария Ивановна, входя ко мне. – Как вы себя чувствуете?

Честно говоря, её я меньше всего ожидал увидеть в этот момент.

Её вопрос показался мне неуместным. Как может чувствовать себя практически здоровый человек? Поэтому, я, возможно, невпопад спросил:

– Мы что, Мария Ивановна, снова на вы?

Она на мгновение задумалась.

– Володя, – сказала она, – давайте пока придерживаться официальной манеры поведения. То, что случилось вчера, вовсе не повод как-то менять наши отношения. Считайте, что это был некий подарок с моей стороны, попытка загладить вину…. Признаюсь, что и вы мне теперь небезынтересны, но я пока не разобралась в себе, и мне кажется, что и вы этого тоже пока не сделали. И у вас, и у меня есть своя устоявшаяся жизнь, и давать развитие нашим отношениям, впускать их в неё, лично я просто боюсь. Чувствую, что последствия этого могут быть непредсказуемы.

Я молчал, внимательно слушал её и в целом думал примерно так же.

Я не хотел ничего менять в своей жизни.

Моя жизнь не просто устоялась, она очень удачно сложилась. Двадцать пять лет, прожитых в счастливом браке, вовсе не шутка. Ира, моя жена, была, есть и будет единственной женщиной, которую я по-настоящему люблю.

С Машей всё было бы по-другому….

Для отношений с ней мне было трудно подобрать правильное название.

В голове крутились одни аллегории, очень далёкие от моей повседневной жизни. Я пытался и не находил для этого привычных слов.

Она, как яркое солнце после долгих холодов, думал я, как ветер после полного штиля, как ливень после засухи. Что-то невероятно яркое среди серых будней. Но что-то и невероятно опасное. Солнце, которое, после того как растопит лёд, спалит дотла. Ветер, который набрав свою силу, превратившись в тайфун, сметёт. Ливень, переполняющий реки, переливающийся через край потоками ледяной воды, который смоет безвозвратно то, что создавалось годами.

Возможно, мы действительно подходили друг другу, и, возможно, мы были бы с ней счастливы. Но вот надолго ли? Это вопрос.

Стать любовниками, вести двойную жизнь, прятаться по укромным углам, пытаясь изредка добавить в теперешнюю счастливую жизнь новые, неизведанные пока ощущения – можно попробовать, но и это не продлится долго.

Тайными отношения с такой женщиной долго не пробудут, слишком уж яркими они могут оказаться.

Рано или поздно такие отношения уничтожат всё. Ценности сместятся, приоритеты поменяются местами. То, что нам дорого теперь, исчезнет навсегда. И скорее всего, мы сами станем другими.

Для меня это было немыслимо, и только поэтому я был готов согласиться с Машей.

– А скажите, Володя, – вдруг спросила она, – вы о нашем вчерашнем… вечере никому не рассказывали? Я не пытаюсь вас пристыдить, я всё понимаю, мужчинам вообще свойственно ради самоутверждения рассказывать такое. Мне это повредить никак не может, но я должна знать.

Видимо у меня изменилось лицо, возможно, мой взгляд сверкнул чем-то недобрым. Маша отвела глаза, но вскоре я сумел взять себя в руки и совершенно спокойно ответил:

– Мария Ивановна, я не любитель оправдываться, и я не знаю, откуда вы взяли, что мужчинам это свойственно.

Уверяю вас, настоящий мужчина никогда так не сделает, а я пытаюсь быть в их числе.

– То есть вы говорите – нет? – спросила она.

– Нет, Маша, конечно, нет, кроме нас, это никого не касается, – ответил я.

– Странно тогда, откуда об этом стало известно Эдмунду, не в астрале же в самом деле он это увидел, – сказала она. – Я виделась с ним сегодня около двух часов назад. Он странный человек, но сегодня его странность была выше всякой меры. Сегодня он внезапно уволился, ни о каких двухнедельных отработках слушать не пожелал. О том, что подводит клинику, оставляя нас без специалиста, не захотел даже думать. О том, что не увидит последнюю зарплату, выходное пособие и другие льготы, разговаривать не стал.

Собрался в течение часа и покинул эту больницу, даже вещи свои оставил, сказал, что за ними пришлёт кого-нибудь позже.

Собственно, я приехала сюда в основном поговорить с Эдмундом, но, как видите, нормального разговора не вышло. Вместо этого он как заведённый говорил о предназначениях. Радовался, что наконец-то нам с вами удалось встретиться, что теперь у нас с вами всё будет хорошо, ведь мы идеально подходим друг другу, и ещё много всего в этом роде.

Честно говоря, есть грех, я подумала, что это вы его подговорили. А что я могла ещё подумать? – спросила она, видя мой удивлённый взгляд. – Я видела ваше расписание, знала, что сегодня у вас был приём…

– Маша, – перебил я её, – Эдмунд Семёнович на своём приёме рассказывал мне то же самое. Он не простой человек, и что и откуда ему известно, никому неведомо.

Мы многозначительно посмотрели друг на друга.

Не знаю, о чём подумала она, но я в тот момент подумал о том, что с Эдмундом мы уже вряд ли увидимся, а ведь мы с ним так и не договорили.

Мы помолчали.

Первой нарушила молчание Маша.

– Не знаю, будет ли тебе интересно, но я чувствую, что должна сказать: я уволила своего телохранителя. Да и охрану на входе попросила Игоря поменять.

– Надеюсь, ты Игорю ничего не рассказывала? – спросил я.

– Разумеется, нет, Володя, эта история касается только нас с тобой, – вернула она обратно мою же фразу.

Мы опять замолчали, всё уже было сказано. Нечего было добавить, ведь мы уже решили закончить наши отношения. Да и не было по большому счёту никаких отношений, был небольшой эпизод, так, случайная связь.

Мы молчали, пытаясь выбрать нейтральные, простые слова, для того чтоб проститься и не находили их. Мы знали, что любое неосторожное слово, любое действие могло нарушить это шаткое равновесие, и последствия этого предсказать было невозможно.

Мы оба боялись и хотели этого.

И мы молчали.

Возможно, она ждала от меня слов или действий, возможно, я сам ждал от неё того же, но мы так ни на что и не решились.

Спустя некоторое время, я услышал:

– Прощай.

– Прощай, – не поднимая глаз, ответил я.

И Маша ушла.

– Наверное, с ней, – сказал я себе, – мы уже больше никогда не встретимся.

Мне стало от этого невыносимо грустно.

*

Удивительное дело – эти переплетения судеб, думал я, оставшись один.

Мы все вращаемся на своих орбитах, с кем-то движемся параллельно, с кем-то пересекаемся – раз в день, раз в год, а с кем-то, если говорить об Эдмунде, раз в 24 года.