Валерий МИТ - Дым на фоне звёзд. Повесть «Помнить иначе…». Рассказы

Да…, не всё пока ясно… разрозненные картинки только-только начали складываться в осмысленный сюжет, до полного понимания которого было ещё очень далеко.

Ладно, думал я, сегодня вечером меня навестит Эдмунд, и, возможно, многое прояснится.

*

Я шёл по коридору, рядом со мной, держа меня под руку, прижимаясь ко мне время от времени левым боком, шла Лиза. Она без остановки мне что-то рассказывала – про укрепляющие ванны, про обеденное меню больничной столовой, про Эдуарда Львовича, который готовил мне новые процедуры, про пациентов, поступивших в клинику, пока я отсутствовал полтора часа.

– Да вы меня совсем не слушаете, – обиженно поджав губки, сказала она.

– Что вы, Лиза, я весь внимание, – ответил я, – но мне пока трудно сконцентрироваться, я ещё не пришёл в себя после сеанса Эдмунда Семёновича.

– Это заметно. А я, между прочим, переживала за вас, – сказала она. – Этот Эдмунд Семёнович очень странный человек, как посмотрит своими глазищами, будто наизнанку выворачивает, никакого рентгена не надо.

Она явно со мной кокетничала, и я решил ей немного подыграть.

– Он ещё и не то может, – ответил я.

Она посмотрела на меня испуганно-удивлёнными глазами, похоже, я её немного заинтересовал.

– Расскажите, Владимир Михайлович, – приглушённым и несколько дрожащим голосом попросила она.

– Рассказывать вообще-то нельзя, это опасно, – сказал я. – Если он об этом узнает, ещё неизвестно, чем всё это закончится. Мне-то что, я через несколько дней выпишусь, и ищи ветра в поле, а вам здесь работать. Станете потом его третьей помощницей.

– Как это? – спросила она.

– Да очень просто, вы же сдаёте на анализ кровь? – спросил я.

– Да, каждую неделю, – ответила Лиза.

– Так вот, – начал я, – ему достаточно одной маленькой капли крови – и он сможет делать с вами всё, что захочет. Мне лично повезло, моей крови у него не оказалось.

– А причём здесь кровь? – автоматически, немного напряжённо спросила она.

– Причём кровь – я не знаю, но он явно с ней что-то делает, всем же известно, что в любой клетке человека содержится информация обо всём человеке. А в крови эти клетки живые, и даже в маленькой капле их очень много. И, видимо, они, эти клетки некоторое время сохраняют связь с организмом. Вот через эту связь он и воздействует.

Но точно я не знаю, это так, предположение…

Вы думаете, почему он записал меня к себе на приём? – спросил я.

Лиза пожала плечами, несколько настороженно глядя на меня.

– Я могу вам ответить, – продолжал я. – Он хотел подчинить меня себе. Он узнал, что я знаком с Марией Ивановной, и если бы ему это удалось, то он смог бы воздействовать через меня на руководство этой клиники.

Я сразу это понял, как только вошёл к нему в кабинет.

Он сидел за своим столом и просматривал мою медицинскую карту. Не глядя на меня, как бы вскользь, равнодушным голосом заметил: «О, а анализа крови нет, давайте-ка,

Владимир Михайлович, сделаем экспресс-анализ, много времени это не займёт, а польза будет непременно».

Но я сразу догадался, что к чему. Зачем это экстрасенсу мой анализ крови? Я так ему и ответил: не обижайтесь, Эдмунд Семёнович, но, на мой взгляд, он вам не нужен.

Он сразу согласился, и это выглядит вдвойне подозрительно: ни один врач не идёт на поводу у больного, если, конечно, не задумал, что-то противозаконное.

Я, как видите, по-прежнему свободен, можно сказать, пронесло. А вот двум его помощникам повезло меньше.

Вы когда-нибудь видели, Лиза, его помощников, свободно прогуливающихся по этой клинике?

– Нет, – с дрожью в голосе ответила Лиза.

– И не увидите, – сказал я, – они делают только то, что он им говорит.

– Вы меня разыгрываете, – испуганно сказала Лиза.

– Вы, меня спросили, Лиза, я рассказывать не хотел, – ответил я, – но так уж получилось, что теперь вы всё знаете. Что он с вами сделает, я даже загадывать боюсь. Но в том, что он о нашем разговоре уже всё знает, я думаю, можно не сомневаться.

Наверное, я перестарался; может быть, её страхи по отношению к Эдмунду достаточно давно успели укорениться, но я напугал её по-настоящему.

Лиза ничего не говорила, но на её глазах выступили слёзы, ещё мгновение, и они могли перерасти в настоящую истерику с рыданиями и криками.

– Ну, Лиза, успокойтесь, – попытался поддержать её я, обняв за плечи и плотно прижав к себе. – Это мой глупый розыгрыш. Не о чём беспокоиться. Я всё придумал, Эдмунд

Семёнович вовсе не монстр.

Она, по-моему, меня даже не слышала. Она испугалась так, что дрожала всем телом, а слёзы градом текли из её глаз.

– Лиза… – в который уже раз позвал её я.

Видя, что ничего не помогает, я отстранился от неё и тихонько встряхнул за плечи.

– Да послушайте же вы, наконец! – почти закричал я.

Это слегка привело её в чувство, по крайней мере, теперь она меня слышала.

– Эдмунд Семёнович – мой старинный знакомый, мы просто разговаривали с ним все эти полтора часа. Я неудачно пошутил. Извините. Но я не думал, что это на вас так подействует, – сказал я.

Похоже, она, наконец, поняла. Началась обратная метаморфоза.

Сначала она перестала дрожать, потом перестали литься слёзы. Затем Лиза резким движением сбросила мои руки со своих плеч, отстранилась ещё дальше, лицо её исказилось в злобной гримасе, и она сказала:

– Вы… это вы монстр, Владимир Михайлович, хотя нет, это слишком расплывчатая характеристика, вы – негодяй. У меня с вами не то что… – поперхнулась она, срываясь на крик. – Я даже видеть вас не могу. Можете на меня жаловаться, но я не собираюсь быть вашей медсестрой.

Я промолчал. На это мне сказать было нечего.

Лиза бросила на меня ещё один гневный взгляд, развернулась и ушла быстрым шагом, ни разу не оглянувшись.

*

Я сходил на обед, повалялся на кровати, в 16.00 был на процедурах, посидел в джакузи с водой, насыщенной настоями каких-то трав под струями кислорода. Это и в самом деле прибавило мне сил.

Лизы нигде видно не было.

Её столик рядом с моей палатой пустовал, в коридорах она мне не попадалась.

В 17.00 я сходил в массажный кабинет, там мне размяли и вправили всё, что можно было размять и вправить.

Лизы не было нигде.

Я остался без медсестры. Потребности в этом, в общем-то, не было, но я уже привык к ней, её общество делало пребывание в этой клинике более комфортным, приятно, когда тебе уделяет внимание молодая симпатичная девушка.

Конечно, я не стал на неё жаловаться, я вообще никогда не жалуюсь, а в этом конкретном случае неправ был именно я. Болван, ничего уже не чувствую, и шутки у меня дурацкие. Напугал бедную, добрую девочку, а теперь не знал, как загладить вину. Я не знал даже, где она сейчас находится.

Спрашивать о ней кого бы то ни было, я не мог, это вызвало бы вопросы.