Олег Беляев - Товарищу Сталину

Слушай ты лекарь, ты чего здесь разумничился? Сейчас получишь по зубам и пойдешь считать свои клетки, длину извилин, и другие, как их там сирапсы и отростки. Иди отсюда, мы как-нибудь в своей жизни сами разберемся. Давай, давай проваливай, интеллигент недобитый, очкарик чертов. Шляются умники всякие… Нормальным людям жить мешают…

Почему в мире таких сложных и многочисленных связей должны работать примитивные решения? Эта тайна до сих пор остается самой великой загадкой Вселенной. Почему сложный человеческий организм, обладающий, как он сам считает, самым развитым мозгом среди всех живых существ, населяющих землю, у одних может родить теорию относительности или найти методы и лекарства, победить тяжелый недуг. А у других лишь хватает ума безапелляционно, на весь мир, заявить, что для установления природного равновесия и социальной справедливости следует все поделить поровну, не забывая при этом каждодневно и ежеминутно обращаться к тем, кто изучает, выстраивает и применяет в жизни именно те ненавистные большинству сложные решения. Заклеймив и разбив в пух и прах приверженцев изучения сложных систем, сторонники примитивизма, между тем, с удовольствием пользуются плодами их просвещенного ума.

Пространство сгущалось, чернея с каждой минутой, словно стараясь надежно скрыть происходящее за бетонным забором, опоясывающим всю необъятную территорию всевозможных складов, железнодорожных тупиков и прочих непонятных строений. Со стороны пустыря, любовно обустроенного горожанами под свалку, в кромешной темноте наблюдалось какое-то неведомое оживление. Странные существа, которых предположительно было двое, пыхтели под тяжестью груза, пыхтели так, словно эта тяжесть не обременяла их, а была им даже в радость. Они молча, но очень слаженно, делали свое дело, оттого трудовое сопение в скорости стихло, и, нарушив ночную тишину, заскулил стартер, запуская мотор. Двигатель набрал обороты, чтобы сдвинуть машину с места, но тут же, надорвавшись, закашлял своим металлическим нутром и заглох. В кабине послышалось нецензурное шипение, в ту же секунду стартер повторил с визгом свою попытку, и вот машина, натружено взвыв, начала движение. Свет не включался в целях конспирации, и метров сто пятьдесят она ехала на ощупь, руководствуясь лишь зрительной памятью водителя и помощью скудного небесного свечения. Повернув налево, машина обогнула большую кучу строительного мусора, скрывшись за ней, включились габариты, и, проехав еще с полкилометра, наконец-то зажегся ближний свет фар. Неведомые существа переглянулись, и улыбаясь друг другу во весь рот, расхохотались в полную силу. Пусть их дело пока не завершено до конца, но самая трудная и опасная часть уже позади. Машина на небольших кочках осаживалась своим тяжелым задом, горделиво задирая передок. Она еще долго петляла по окраинам города, кружа по непонятным дорогам, но вот, наконец, въехала на территорию, густо усеянную гаражами. Казалось, никакого времени не хватит пересчитать их количество: бетонные мыльницы и кирпичные гаражи выстроились строго в ряд. Бесконечное количество металлических творений сварщиков поражало воображение размерами, формами и тем, как искусно можно переделать цистерну или железнодорожный контейнер в гараж, или сотворить укрытие для автомобиля из металлоконструкции, которая вовсе не определялась. Покатавшись в этом лабиринте, словно путая следы, машина остановилась и, погудев в холостую, въехала в гараж. Звякнув железом, ворота надежно скрыли тайну ночной прогулки. Два человека в машине – один молодой и азартный, другой средних лет и справедливый – наконец выдохнули свободно.

– Поздравляю, – обратился человек средних лет к молодому, протянув сильную руку.

– И все же я не согласен, Егор Александрович, Вам полагается большая часть. Это – Ваш гениальный план, поэтому…

– Друг мой, Саша, мы делали это вместе, это наш совместный экс, и, будь я трижды проклят, если бы поступил несправедливо, все – поровну! – Сказал он жестко, словно отрезал.

Сашкина душа пела от восторга: с ним, молодым пацаном, поступают честно и по справедливости, хотя его старший товарищ мог запросто задавить своим авторитетом и житейским опытом, приуменьшая его вклад в это общее дело. Так мог поступить любой, но только не Егор Правдин, он – настоящий мужик, честный и справедливый.

Разгрузив машину, они аккуратно составили коробки с тушенкой, сгущенкой, рыбными консервами, шоколадными батончиками и шоколадными плитками, еще была всякая мелочевка, которую по случаю удалось умыкнуть.

Настроение было таким, какое Егор уже испытывал когда-то… Он пытался вспомнить, с чем было связано подобное его состояние в далеком прошлом… Точно, точно, с тем, когда у него родился сын, тогда он был вот так же счастлив… Сейчас он был безмерно счастлив не потому, что он разжился коробкой, другой тушенки и прочей жратвы, а потому, что нашел способ и наказал этих подлых хапуг, этих зажравшихся сволочей: хозяева нашлись… Он попытался еще мысленно заклеймить своих врагов, но шуршащая фольга обнажила плитку шоколада, и приятная горечь прогнала все мысли. Впрочем, ощущение счастья не дотягивало до того, каким оно было после рождения Машеньки. Папина любимица! Таких машин нужно разгрузить, пожалуй, штук пятьдесят. Хотя нет, никак не меньше, ста. Но очередная порция шоколада растопила и эти мысли…

Сашка тоже ощущал безграничную радость от экспроприации, но она не была связана с социальной рознью и псевдореволюционными мотивами, все было очень просто: хотелось пожрать халявного шоколада и вдоволь напиться сгущенки хоть раз в жизни так, чтобы непременно слиплась задница. Потому как в безотцовщине достатка нет, а постоянная экономия мамкиной зарплаты не делает тебя счастливым. Впрочем, примерно также кайфово он себя ощущал в третьем классе, когда в первый раз, сославшись на сильные боли в животе, он целую неделю отлынивал от учебы. Это было здорово!

– Санька, а гараж надежный? – Вдруг почему-то спросил Егор.

– Сто пудов, Егор Александрович, зуб на вылет. Это гараж моего школьного дружка, он достался ему в наследство после смерти отца. Ехать ему такую даль нет нужды, никаких вещей здесь нет, да и машины у них никогда не было. Одно слово – недвижимость.

– Хорошо. Сейчас ничего из продуктов брать не будем, пусть побудут на карантине, поехали по домам. Эх, скорей бы на работу, – улыбнувшись, скомандовал Егор.

Они засмеялись негромким, но задорным смехом, радуясь каждый своему и общему на двоих счастью. Обнаружить такую недостачу на бескрайних складских площадях было делом нелегким, а умение кладовщика работать с товаром и бумагами делает его весьма влиятельной фигурой на этой рабочей доске. Но самоуверенность и наглость в подобных делах – прямая дорога к разоблачению. Пока же все обходилось, и к концу недели еще один Экс пополнил тайный склад. Егор, ходивший последнее время смурной и злой, немного потеплел и смягчился, теперь ему казалось, что работа на складе, наконец- то, обрела хоть какой- то смысл.