Александр Гущин - Этюд в российских тонах. Из воспоминаний военного врача

Примечательный бумажный листок я подобрал и сунул себе в карман. Лимузин вытащили, внутри находился труп девицы. Труп расположили на брезенте. Пока ждали экспертов, я сообщил детективу агентства, что покойница ранее жила в Афганистане.

– Как вы узнали? – недоверчиво поинтересовался Анатолий Грегсов, один из полицейских.

– Ну, это пустяки, – ответил я, – вот то, что зовут её Рэчел, что она была три дня назад отравлена, это задачка посложнее.

Прибывшие эксперты отправили труп Рэчел и образцы крови в лабораторию. На меня поглядывали всё более подозрительно. Я тихонько ретировался с места преступления. Но меня догнали и задержали. Обвинили в убийстве. В отделении допрашивали, трясли, допытываясь, откуда я узнал имя женского трупа. Подтвердилось, что труп афганский, и что девица три дня назад отравлена. Зная, что объяснения только усугубят моё положение, я отвечал, что угадал случайно. Высокое полицейское начальство заставило меня сесть в кресло детектора лжи.

– Говорите только «да» или «нет». Для сравнения, где правда, где – ложь, я задам вопросы, типа «Вы опускались на глубину двенадцать километров?» или «Вы объединили фундаментальные взаимодействия?», на которые вы ответите «нет», ибо максимальная океанская глубина одиннадцать километров, а фундаментальные взаимодействия, как говорят учёные физики, будут объединены только в двадцать втором веке. «Да» вы ответите на вопрос, «отдыхали ли вы в профсоюзном доме отдыха?» ибо любой человек вашего возраста когда-нибудь на курорте отдыхал.

Оператор, полицейский детектив по фамилии Листрейдов, именем Семён, настраивал детектор лжи и задал мне эти вопросы, на которые я ответил наоборот. Ибо я, как врач экспедиции на глубоководном секретном аппарате «Гигантский кальмар» министерства обороны опускался в Марианскую впадину на глубину более тринадцати километров. Фундаментальные взаимодействия я объединил с помощью простейшей формулы объёма шара, утверждал я, что максимум химических элементов 112, только научные журналы этот факт не признавали. На курортах я никогда не отдыхал, поэтому ответил «нет».

На вопрос,

– Вы убили Рэчел?

– я отвечал «нет». Сердитый оператор детектора лжи мне не верил. Листрейдов задавал очередные вопросы:

«– Поднимался ли я на Эверест, на Эльбрус, на Джомолунгму?», – на что я ответил, – «Да».

На вопрос: «поднимался ли я в космос?» я тоже ответил «да». Злой оператор в Интернете нашёл список космонавтов и не нашёл моей фамилии. Меня обозвали шарлатаном и на трое суток, вместе с тринадцатью арестованными заперли в тюремную камеру.

Тюрьма ещё никого не исправляла! Камера тюрьмы «Кресты» площадью была двадцать квадратных метров. И в тюрьме не все воры! В камере я подсказал арестованному олигарху, строителю тюрьмы «Кресты-2», как оправдаться перед судом. Почему я радостно и уважительно общался с ворами и уголовниками? Если во все колодцы плевать, откуда воду пить?

Спустя трое рабочих суток, сиречь через пять дней меня выпустили, ибо в моём досье было написано, что я с генералом Лисовым на парашютах опускались и на Эверест, и на Эльбрус. Восемь минут пребывания в космосе на секретном воздухоплавательном аппарате «Воздухомерка» министерства обороны доказали, что я не лгун. К тому же выяснилось, что на момент убийства очаровательной афганки и преступного утопления роскошного автомобиля «Лимузин», у меня было алиби.

Впрочем, высокопоставленный полицейский полковник сообщил мне, что за меня поручилось знаменитое агентство «Шерлок Холмс». Иначе бы меня, разжалованного генерала медицинской службы, освободили на месяц позже. Если бы освободили.

Тринадцатого сентября, в среду, часу в четвёртом дня, на выходе из тюрьмы «Кресты» меня ожидали. Частные детективы и «детект девицы». «Детективицы» и детективы представились. Начальник детективного агентства Хома Шероков со своими агентами и с очаровательными сотрудницами агентства «Шерлок Холмс» удивлённо меня разглядывали. Хома без обиняков предложил работать в его агентстве. Я согласился на испытательный срок, после которого, если мне не понравится работа, я мог бы считать себя свободным от всяких обязательств.

Шероков предложил неплохой, больше генеральского, заработок. Когда я сказал ему, что он служил армейскую службу лейтенантом в гвардейских воздушно десантных войсках, Хома заявил, что у меня способности Шерлока Холмса.

– В Англии способности Холмса приносили Шерлоку хлеб с маслом. В России мои способности приносят огорчения, сидения в тюрьмах, в кандалах и в камерах. Мне едва на хлеб хватает, о масле не мечтаю, – отвечал я Шерокову, зная, что сведущий человек в России не процветает.

– За твёрдые знания мы неплохо платим,

– заявила длинноногая татарка, сыщица Лидия Верезбаева, ослепительно красивая сотрудница агентства «Шерлок Холмс». Я сначала подумал что это черноногая чувашка в чёрных онучах. Детективица в чёрном одеянии снисходительно поглядывала на меня исподлобья.

– Я знаю, что вы сегодня ночью занимались сексом с чёрным негром, с африканцем из экваториальной Африки. Как вы заплатите мне за эти знания? – отвечал я Лидии снимая чёрный, паховый, кучерявый волос, прилепившийся к её чёрному пальто.

Татарка Лидия была ослепительно красивой из-за своих предков. Её лицо не было уродливо плоским, как у чистокровных татар одиннадцатого века. Нет проку в старых татарских очах! Красоту Лидии лепили славянские, скорее всего польские гены. Я разгадывал очередную загадку: кто кого сношал? Сношал ли воинствующий пра-пра-прадед татарин пра-пра-пра-бабушку Лидии – полячку, или скандальный, удалой пра-пра-пра-поляк в тринадцатом веке сношал некрасивую пра-пра-пра-татарочку? Я забыл, что где татарка – там опасно. Пока я разгадывал эту генетическую загадку, Лидия влепила мне пощёчину.

А что, добрый человек, не видал ли ты злую татарку? Начальник агенства Шероков отвёл Лидию в сторону и бездоказательно отругал Верезбаеву за чёрный секс сотрудницы с богатым клиентом. Стремительный секс с богатым американским негром Лидия не отрицала.

– Вы нарушаете правила агентства «Шерлок Холмс»,

– заявил Хома Лидии, восторженно глядя в мою сторону.

– А что я нарушил? Мадам Лидия, за что такая реакция? – говорил я, держась за щеку.

– Бестактный, безбашенный, бывший генерал, – шипела Верезбаева.

– В России за знания не платят, сажают в тюремную камеру, хлещут по лицу, – доказывал я российскую аксиому Шерокову.

Сотрудник Александр Сашин, огромный мощный детина, сорока восьми лет, как я понял, был быковат, туповат и имел успех у женщин. Он подошёл ко мне вплотную, с любопытством, обошёл вокруг меня, разглядывая, в основном, мои ботинки. Александр сделал вид, что выдернул из своей лысой головы волос, подал его мне,