Юлия Климова - Свадьбу делать будем? (сборник)

В глазу у него блеснула слеза.

– Конечно, не сватали, она же страшила, – наивно и громко сказала кто-то из девочек. Кристинка заплакала и пошла, пряча лицо в букет, прочь. Девочка вытащила телефон и стала показывать:

– Вот же фотография ее, вот они с Анжелой, тут Кристинка ненакрашенная.

Хозяин схватил телефон и стал рассматривать:

– Не Айшвария… Нет, не Айшвария… Та – да, а эта…

Граф сунулся посмотреть тоже. С фотографии знакомо, как над букетом, блестели большие глаза. Все остальное было так себе, не взглянешь. А глаза были знакомые и веселые.

– Ну тут что поделаешь, коли привык уже к такой, – рассудительно сказал жених. – Давайте уже меня женить-то, что время тянем.

– Вон, салаты заветриваются, гости устали в темноте стоять, музыканты тоже одетые все, давайте с Кристинкой женить, – сунулась и хозяйка.

– Да ведь обман! Да сватали мы ведь другую, красавицу! Единственному сыну моему! Единственному! А эта ваша…

– Ленты с гирляндами, – шепнула хозяйка. – Уж такую красоту приготовили, индийское кино! Давай так женить, а эти пусть за свою Анжелу потом перед людьми стыд едят.

Хозяин подумал и сказал:

– Ведите Кристинку.

И пошел стоять под прожекторами с иконой.

Граф встал в начале дорожки, девочки запустили руки в корзиночки.

Цыганки привели Кристину – у нее под глазами совсем немного расплылась тушь. Глаза от этого казались еще больше. Граф осторожно взял в свою руку мягкую и теплую Кристинкину ладонь и повел. Музыканты играли марш. Девочки азартно засыпали жениха с невестой лепестками.

«Нужна мне ваша Анжела, которая с кем попало убегает, – думал Граф. – Из-за этакой дуры с утра на рыбалку не пустили. А Кристинка рыбалку понимает. И привык я к ней, опять же».

Молодые опустились на колени, поклонились образу. Свекр благословил, отдал икону снова брату, поднял детей и соединил их руки опять. В этот момент, как и было запланировано, вспыхнули светодиодные гирлянды по всему двору, засверкали сквозь яркие ленты, и стало все невыразимо прекрасным – и молодые, и пустивший слезу свекр, и поросенок с розами в ушах.

– Горько! – пьяным голосом крикнул счастливый фотограф.

– Кому горько, тому нальют касторки, – крикнул в ответ свекр.

Граф увел Кристинку в темноту, в подготовленную в доме комнату.

– Не боишься? – спросил, вынимая букет из рук. – У меня шампанское тут спрятано, сначала можем поесть-попить.

– Успеем? Простыню ждут…

– А что на голодный-то желудок. Они водку пьют, а праздник-то наш.

Граф нашарил бутылку и штопор, вытянул пробку.

– Стаканов нет…

Молодые сели на край постели, стали пить из горлышка. Граф с руки кормил невесту тарталетками с икрой, стянутыми заранее. Икра была еще хороша.

– Не боишься? – спросил снова.

– А ты? – спросила Кристинка и засмеялась.

– А я потихоньку, – сказал Граф и стал ее целовать.

А на улице музыканты в цыганских костюмах играли и пели «Джимми джимми аджя аджя», фотограф упал на щуку, а свекр и тесть учили всех танцевать, как в индийском кино.

Серафима Федоровна участвовала в ста пятнадцати тысячах двухстах свадебных церемониях и никогда не была замужем. Больше всего на свете она ненавидела романтический трепет рук и блеск глаз при оглашении отрывка из Семейного кодекса Российской Федерации. Эта и другие свадебные ми-ми-ми вызывали у нее рвотный рефлекс, и единственной подругой, с которой она могла всем этим поделиться, была Борислава Тихоновна из комнаты номер 14, которая была расположена чуть дальше по коридору. Серафима Федоровна работала в отделе по регистрации брака, а Борислава Тихоновна занималась расторжением семейных уз. Вот уже тридцать лет они вместе пили чай в обеденный перерыв и делились впечатлениями от потоков человеческих судеб, которые ежедневно и буднично проносились у них перед глазами.

– Ты видела, как женихи плачут? У меня вчера один при обмене кольцами разрыдался…

– У меня, конечно, чаще бабы ревут, но в среду у парня лет тридцати слезы выступили, когда я им штампы о расторжении шлепала…

– Слабаки… раньше невесты в обморок падали, а теперь… Вчера Ленка из Кутузовского звонила, там невеста жениху нос сломала за то, что он опоздал на десять минут.

Унизанная рубинами рука поставила на блюдце цветастую чашку. Серафима Федоровна посмотрела в окно. К загсу походкой, которую вряд ли можно было назвать бодрой, приближалась пара.

– Эх, точно к началу приема и не подпрыгивают от счастья. Мой диагноз: по залету…

– Нее… просто они сами от себя в шоке…

– Сейчас посмотрим…

Эмоции вошедшего мужчины скрывали запотевшие очки и клочковатая борода с сединой. Он был спокоен и хотел казаться благожелательно-равнодушным. Она была его ниже и моложе, но надрыва в движениях и в голосе не было. Ее губы изгибались в приятной улыбке, создающей очаровательные ямочки на обеих щеках.

«Значит, не по залету. Просто она его студентка или сотрудница».

Молодые, вернее, не очень молодой и молодая, присели на стулья и тревожно выложили на стол документы. Серафима Федоровна выдержала паузу для охлаждения страждущих пожениться, но из кабинета никто не выбежал. Тогда она взялась за бумаги.

«Упорные. Ипотека, наверное. Или заграничная командировка может сорваться».

Серафима Федоровна взяла в руки многочисленные справки и, привычно наслаждаясь не их содержанием, а властью над состоянием брачующихся, стала их изучать. Молодые же вдруг переглянулись с теплой счастливой улыбкой от нее ему и с уверенным счастьем от него ей.

«Идиоты. Ну она ладно, молодая. Но он-то чего? Романтик, что ли?»

Невеста оказалась из Беларуси. Это все объясняло. Сценарий № 47. Через пять лет будут в кабинете № 14 объяснять Бориславе, что не сошлись характерами, а на самом деле просто столичный хрен произвел впечатление на девушку из провинции, и они оба сочли желание жить по-другому за вечную любовь. Посмотрим, что у жениха в достижениях.

Серафима Федоровна раскрыла паспорт жениха и сверила его с фотографией. Обычно это всех пугает, но седеющий романтик взгляд выдержал и очень спокойно улыбнулся. В этой улыбке была какая-то сила. Прописан он был на Бобруйской улице, а элитных домов на ней не значилось. Бетонный комбинат, школа полиции, кулинария, магазин и ларек с мороженым. Только два дома приличных, но опять же для семей инженеров с комбината строили, а этот скорее гуманитарий. Как он в здешних пятиэтажках оказался?

Виртуально прогуливаясь по Бобруйской улице в попытках представить сегодняшнего жениха с авоськой или с собакой на прогулке, Серафима Федоровна вдруг поняла, что название этой улицы совсем недавно где-то видела. Чтя профессиональную память выше времени визитеров, она отложила паспорт жениха и зачем-то снова взялась за нотариальные заверенные документы заграничной невесты из Беларуси.