Олег Ока - Пустой город. Маршруты КаКаБРа

– И?

– И всё. Никто не отозвался, никто не заинтересовался, ситуация тогда казалась стабильной. И тема сошла на нет.

– Кто был автором информации?

– Имя было названо вымышленное, пытались идентифицировать через сеть. Наткнулись на одну из первых «чёрных дыр» в сети, привязанную к Австралии. Человека обнаружить не удалось. Пока занимались декодированием закрытой области, информация была стёрта. Человека обнаружить не удалось. Да и не очень об этом заботились.

Он помнил всё, что его касалось непосредственно. Как выискивались кандидатуры, он не знал. По каким критериям, показателям, источникам, на основании чьих рекомендаций? Всё это было неважно. Он понял одно: когда идея искусственного интеллекта полностью провалилась, и учёные, работающие по этой теме, дружно отказались от дальнейших усилий, их наработки нашли другое применение. Требовались не супермены. Их-то как раз с успехом могли заменить машины. И требовались не супермозги, этого хватало с избытком, а там, где всё-таки нужна была нечеловеческая мощность, создавались тандемы-биомехи.

Нужны были конформисты, адаптеры, люди, чувствующие себя везде своими, НУЖНЫМИ, и не признающие авторитетов, отвергающие каноны и догмы, ЕСТЕСТВЕННО отвергающие, не ставящие себя выше, но принимающие задачу с пустого места, без указателей, ограничителей и направляющих перстов. Знающие много, но не знающие ничего. Стоящие в нулевой точке любой системы координат.

Он не знал, использовались-ли эти люди где-либо, или ещё не было случая. Скорее всего, не было, такие задачи перед людьми ещё не вставали, обычно проблема решалась быстро и просто подручными средствами. А они ждали. Некоторые вели какие-то свои исследования, не имеющие перспективы применения, не прикладные, и вряд-ли когда-либо найдущие место в опыте человечества. Писали философские эссе, без логики, без мотиваций, без сопряжения с жизнью. Он не знал. В принципе, их ни в чём не ограничивали, кроме смерти. Это было обязательным условием. Не хочешь существовать – спи. Кто придумал такую хитрость, было точно не известно, так-же, как и причины обязательности этого условия. Рекомендовались интервалы нормальной жизни в обществе. Ты мог найти пару, создать семью, жить, как все, но приходил момент, и ты уходил. Это было неизбежно, и потому они избегали провоцирующих ситуаций, знакомств. И это не угнетало, многие жили временно, заранее обговаривая условия, чтобы не было больно, зная срок и не имея желания изменить его.

Тим никогда не стремился к изменениям, его всё устраивало, и он знал, что так будет столько, сколько он сам себе определит. Это забавляло его, он даже написал пару книжек на тему добровольного отказа от общества, и развития отношений с одиночеством, потом разжигал камин бумажными листами, на которых писал, это давало ощущение долговременности, и ему было грустно, это был просто этап развития личности, как в образовательном учреждении дети переходят с этапа на этап, и часто это воспринимается трагедией, и так до следующей ступени. Всю жизнь.

Можно-ли представить себе какое-либо сверхсущество воспринимающим эмоции всех миллиардов людей, составляющих человеческую цивилизацию? А – если уж на то пошло, бесконечное количество цивилизаций? Ведь мы – явление не уникальное в Космосе, а постоянно привлекаемое. Тем более, что все наши эмоции легко классифицируются, то-есть превращаются в предмет статистики. ВСЕ, не делая различий на обстоятельства. Это человека вообще можно воспринимать, как объект статистики. А каждого в отдельности? Ведь есть ещё и Гитлер, например, который в этой связи поставил смерть одного и – миллиардов. И ведь это действительно так, если рассматривать живого человека, а не его идеализированную функцию. Один – ваш близкий, а миллионы – где-то там. И при чём здесь духовность? То-есть, мы за духовность, если она касается всего этноса в целом, а вот когда метеорит падает в наш огород, – «Господи, помоги!» Конечно, БОГ может оценивать наши реакции (эмоции), ОН даже разбирается в них лучше нас самих, но это лишь количественные оценки, вроде статистики войн, или стихийных бедствий, или описание химических реакций. Человеческие горе, отчаяние, боль в сухих «цифрах». Или, если угодно, в мегабайтах.

В эпоху высоких технологий, обитая в ошеломляющем информационном потоке, всё дальше люди растворяются в пучине бездуховности, человек получает больше возможностей к холодной оценке БОГА, не как сущности (Вряд-ли это когда-то будет доступно нашему пониманию.), но как нашего СОЗДАТЕЛЯ и пользователя или, если хотите – ОПЕРАТОРА. Не компьютерного пользователя, но как компьютер использует программы, боты, драйверы и прочую мелочь, которую в случае чего можно и перепрограммировать.

Как механизм пользуется своими шестерёнками и винтиками.

Мне кажется, рассуждал Тим сам с собой, что в нашем случае трудно оценить, кто более разумен (В нашем, человеческом понимании). К. Саймак в «Заповеднике гоблинов» упоминает о возможности восприятия разума, как механизма. Почему нет? А любой механизм легко управляется и контролируется. И в случае надобности модернизируется.

Во всяком случае, в отношении БОГА лучшим определением будет – БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЙ. Эмоций ОН лишен изначально (По причине ненужности и даже вреда «нашему» делу.). ОН не может СОЧУВСТВОВАТЬ, СОПЕРЕЖИВАТЬ, хотя априори и знает об этом больше нашего. Ведь и бобры о речных запрудах знают более, чем мы, и без всяких сопроматов (Меня опять понесло в непонятную сторону?).

Во всяком случае то, что мы считаем определением «человечности» – БОГУ не нужно. Душа нам дана за ради определённых функций, и их параметры заданы в слове ЕГО. Всё остальное – от лукавого.

Ф. М. Достоевский очень интересовался котировкой детской слезы. Ещё кто-то утверждал, будто красота спасёт мир (?), и интересная фраза «БОГ есть любовь» … Никто не говорит, что бездушие БОГА есть определяющая состояния духовности ЕГО творений. Но, может быть, чувствуя это, люди говорят себе: – «А я что? Лучше всех? А мне это надо?».

Предстояла нудная процедура. Поскольку действовать предстояло в среде всех возрастных категорий, внешность должна была соответствовать, вряд-ли дидактичный семидесятилетний человек мог рассчитывать на понимание 17-20-ти-летних. Тим не стал долго думать, взял за основу себя сорок лет назад, загрузил в трансформатор и терпел издевательства пол-часа. Долго разглядывал уже забытую физиономию, остался доволен – почти не изменился, не считая возрастных мелочей. Визажист на ходу подправил растительность под «моду», тоже что-то ветхозаветное, что периодически приходит на смену надоевшему. Инструктор тоже остался доволен, пил кофе, критически поглядывал, хмыкал.