Сергей Курган - Дом, стоящий там. Роман

– Ну, это точно не про наш институт, – заметила она с сарказмом зрелой, битой жизнью женщины.

Мне стало жаль девчонку.

– Не бери в голову, – сказал я. – Я просто выделываюсь.

– У Вас клево получается, – польстила мне Жанна.

– О! – не удержался Билл. – Ышо как!

– А это, ну то, что вы рассказываете, это, правда, было?

– Да, – ответил я. – Это действительно было. И это смешней всего.

– А что было дальше?

– А дальше – самое интересное. Высунувшись из окна, араб держал девушку за ноги, вниз головой. При этом он время от времени кричал: « Сейчас я ее отпущу!» Именно такую картинку я застал, приехав туда, от имени отдела.

Диспозиция, то есть, положение сторон перед сражением, была вкратце такова: изнутри парень забаррикадировался, внизу стояло три милицейских машины: два Уазика и «Волга». С арабом пытались вести переговоры через дверь, но бесполезно. Его друг и земляк объяснил, что он приревновал свою подружку, и теперь у него «кровь кипит». После краткой беседы с земляком и небольшого совещания с милиционерами, я пошел на шестой этаж вести переговоры. Несколько ребят в форме пошли со мной. Вооружившись несколькими цитатами из Корана, призывающими к умеренности, я начал его увещевать, периодически используя также случайно запомнившиеся мне арабские фразы, надо признаться, не всегда относящиеся к делу.

Видя, что никакого движения не наблюдается, я в отчаянии прочел ему по-арабски «Фатиху» 5 5 Букв. «Открывающая» – первая, короткая сура (глава) Корана. . Так называется первая сура, то есть, глава Корана.

– «Фатиха» – это женское имя?

– Нет. Женское имя – Фатима. А «Фатиха» означает в переводе «Открывающая» – это потому, что она – первая.

– И вы помните всю главу наизусть? – изумилась Жанна.

Она явно увлеклась рассказом. Билл сидел, благодушно улыбаясь, всем своим видом как бы говоря: молоток, Бом, не подкачал.

Ну вот, отдувайся тут, понимаешь, за этого Дон-Жуана.

– Да, я помню, – улыбнулся я. – Всю главу целиком. Но это не трудно. Дело в том, что она совсем короткая – всего семь айятов, то есть, «стихов». Это вроде нашего «Отче наш», только мусульманского. А потом я продекламировал и еще одну суру – «Аль Кафирин» 6 6 «Неверные» – 109, также короткая, сура Корана , что означает «Неверные». Она еще короче. Там говорится, что мусульмане не должны подражать неверным и не должны делать всякие гнусности.

В заключение я процитировал известную формулу: «Ауззу би-л-лахи мин аш-шайтан ар-раджим». 7 7 «К Аллаху прибегаю от шайтана, побиваемого камнями» (араб.) Это значит: «К Аллаху прибегаю от шайтана, побиваемого камнями».

– В смысле – «держись от шайтана подальше», так?

– Типа того. Точнее, не следуй наущениям шайтана, а держись поближе к Аллаху и его словам, то есть, к Корану.

– А почему шайтана побивают камнями?

Билл вновь сграбастал Жанну и, как всегда, громко возгласил:

– А потому, моя радость, что он – редиска. А редисок на Востоке полагается забрасывать камнями.

– Ой, ну, Игорек, – раздраженно заерзала девушка, – дай поговорить с человеком!

– А я что, – деланно обиделся Билл, – уже и не человек?

– Но ты же сам говорил, что ты – Принц-Железный Член с Альфы Центавра, – припечатала Жанна.

Ну вот – получай, фашист, гранату.

Кеша жизнерадостно засмеялся.

Что до меня, то я ни на минуту не усомнился в точности этой «цитаты» – это было очень похоже на Билла. Пожалуй, был в этом даже своего рода «фирменный стиль», но вряд ли в данном конкретном случае автору доставило удовольствие такое цитирование.

У «Игорька» отвалилась челюсть. Впрочем, надо сказать к его чести, ненадолго – он быстро пришел в себя и вновь обрел свой обычный кураж.

– Но ведь, милая, – сказал он, обращаясь к Жанне, которая стала просто пунцовой от стыда и наверняка сожалела о своей несдержанности. – Я доверил тебе эту информацию под строгим секретом. Это была наша тайна. Теперь я раскрыт, миссия провалена. А я ведь нарушил строжайшую инструкцию – не вступать в тесный контакт с аборигенами. На родной Альфе Центавра меня теперь ждет трибунал. Придется стать невозвращенцем.

И Билл прильнул к соблазнительной груди Жанны.

Да, силен! Ничем его не проберешь.

– Может, попросим дядю Сережу рассказать, что было дальше? – спросил он.

– Ой, конечно! Мне очень хочется узнать, чем все кончилось, – с энтузиазмом поддержала Жанна, с благодарностью хватаясь за спасательный круг, брошенный ей Биллом.

Что ж? Дядя Сережа «всегда готов». И я продолжил:

«Ну вот, начал я арабу, значит, мозги вправлять через дверь. Мужики смотрели на меня с беспокойством. Но вдруг откуда-то с улицы послышались крики, один из ребят побежал смотреть. Потом орет: «Он ее втянул!». Через минуту дверь отворилась.

Араба, конечно, повязали, хотя и с осторожностью, что же касается девушки, то она была в полубессознательном состоянии. Впрочем, меня это уже не занимало, я и так малость перегрелся. И только потом, уже в отделении милиции, где мне пришлось давать не только свидетельские показания, но и объяснения по поводу этого типа (которого я, кстати, неплохо знал), составлявший протокол старлей в штатском, печатая двумя пальцами на машинке, несколько озадаченно спросил меня: «Нет, я понимаю, наша работа… но никогда не думал… Слушай, мужик, как ты это все выдерживаешь? Так ведь и съехать можно». Мне оставалось лишь грустно улыбнуться и пожать плечами. На следующий день за все это я получил отгул…»

– И вас никак не наградили за это? – удивилась Жанна.

Нет, все-таки она еще недостаточно хорошо знала жизнь…

– С какой стати? – спросил я.

– Но ведь Вы человеку жизнь спасли – я хочу сказать, той девушке! – возмутилась Жанна. – Или не так?

– Так, – подтвердил я. – И что с того? Думаете, мне за это должны были дать Героя Советского Союза?

– Нет, ну хотя бы что-то…

– Например? Медаль «За спасение от психа»? Так не было в СССР такой медали.

– Но премию-то могли же дать!

– Разбежались! Мне и положенного-то не доплачивали. Вообще-то ведь как? Если начальство напортачило, то виноват подчиненный. А если подчиненный добился успеха, то это – заслуга начальства. Даже если начальство село в лужу. Так, и только так. Ныне, присно и вовеки веков! Аминь! Так, что мне еще повезло, что не влепили выговор.

Комментарий Жанны был краток:

– Свинство! Хотя вообще-то круто. И много у вас было таких приколов?

Я скромно улыбнулся, давая понять, что много.

– Жесть! Но Вы правильно сделали, что оттуда ушли, – заключила юная леди.

– Полностью согласен, – искренне сказал я, проникаясь симпатией к девчонке.

В этот момент Кеша, до сих пор не проронивший ни одного членораздельного звука, выдал: