Сергей Курган - Дом, стоящий там. Роман

– Ну, вы приколисты! Петросян может отдыхать.

Вот он – благодарный слушатель! Петросян, значит, может отдыхать. Да по мне, он и так-то не сильно перетруждается…

Дом стоял на берегу свежевыкопанного пруда. Пруд был почти круглый, и только небольшая бухточка вдавалась в берег недалеко от какой-то хозяйственной постройки, стаявшей чуть в стороне от главного здания. Рядом был и лесочек – сосны с примесью лиственных пород: кленов, ольхи и березы. Дорога от хозяйственной постройки (это оказался какой-то склад для инвентаря и всякой дребедени) шла довольно круто на подъем и в одном месте, недалеко от берега пруда, частично была скрыта за пригорком.

Мне не раз приходилось читать о том, что называется «дежавю» – когда тебе кажется, что ты уже видел какое-то место, или уже встречал кого-то, хотя умом, так сказать, ты совершенно уверен, что ты здесь никогда не был и нигде не мог встречать показавшегося тебе знакомым человека. Думаю, каждому приходилось иногда испытывать нечто подобное, и я, конечно, не был исключением. Но в этот раз было что-то уж слишком явно и слишком похоже.

Не стоит болтать, будто я ничего такого сразу и не подсек, а так, вообще, что-то неуловимое, – вроде бы что-то напоминает, но никак не удается ухватить. Нет, ничего подобного! Я сразу уловил сходство с домом из моего сна – слишком уж свежо все это было. В самом деле – круглое озеро с заливом, опушка леса, косогор и этот чертов склад, стоявший на месте того самого флигеля со странным знаком на крыше. Что же это был за знак? Этого вспомнить я не мог, хоть убей. Впрочем, не слишком ли я серьезно отношусь к снам? Похоже, я и в самом деле превращаюсь в какого-то медитирующего отшельника, пытающегося раскрыть высшую тайну бытия. Что есть сны? Пучки неясных ассоциаций, обрывки воспоминаний, жалкие барахтанья спящего мозга, когда ниже расположенные его отделы играют вволю, расшалившись, словно дети, без родительского присмотра аналитического ума. Все это темно и бессмысленно, всякое толкование тут будет надуманным. Давно пора переключиться на что-нибудь более интересное. Но «дежавю» не отставало от меня.

* * *

Славик с нескрываемой гордостью показывал свои хоромы. Еще бы! Он, как гостеприимный хозяин, пригласил нас сюда повеселиться несколько дней хоть и за бесплатно, но не совсем за «просто так» – в ответ на свое хлебосольство он, вполне естественно, ожидал соответствующей ответной реакции. Выражаться она должна была в том, чтобы дорогие (черт возьми, и вправду не дешевые!) гости с пониманием и восхищением кивали головами, издавая одобрительные звуки и восклицания. При этом мужчины должны были деловито, как знатоки (или хотя бы притворяясь таковыми), подробно и тщательно все осматривать, подсчитывая при этом, во сколько что обошлось. Прикидки эти, конечно, должны были производиться в уме, поскольку пользоваться калькулятором было как-то неудобно. Впрочем потом, не на людях, в более спокойной обстановке можно было воспользоваться и калькуляторами, которые, уж конечно, имелись у всех присутствовавших, подобно блокнотам и диктофонам у журналистов или пистолетам у оперативников, хотя я калькулятора с собой не взял – на что он мне здесь?

Что же касается дам, то от них никто подобного, конечно, не требовал – с них было достаточно восхищенного писка и возгласов, выражающих крайнюю степень обалдения от всего увиденного.

Я давно уже привык к подобным шоу, и примерный сценарий выучил, можно сказать, наизусть – он всегда соблюдался с большой точностью, отклонения были незначительны и касались второстепенных деталей. Вот и на этот раз хозяин, распираемый чувством собственного превосходства и с трудом сдерживающий желание сказать всем, что они – дерьмо собачье, и все, что они имеют, не стоит рядом с этим и ломаного гроша, с сатировской улыбкой водил гостей из столовой с оленьими головами в кабинет, обшитый ореховыми панелями, из спальни, где стояла широченная кровать с балдахином, – в клозет, облицованный чуть ли не мрамором, небрежно, с наигранным сожалением бросая при этом:

– Это, конечно, не то, сами видите.

– Ясен пень, мне хотелось сделать иначе, но, сами знаете, это ж такие бабки!

– Я вообще-то хотел обшить дубом, но пока не вышло, побудет орех, потом поменяем.

Он играючи оперировал называемыми многозначными суммами, причем минимальной единицей у него была «штука баксов». При этом глаза присутствовавших наливались такой завистью, что на них было больно смотреть. Так, поглаживая то свой приметно округлившийся животик, то свою трехдневную щетину, наш гид провел нас почти что по всему дому. Меня все это мало интересовало, и я слушал вполуха, лишь надевая на лицо маску восхищенного интереса. (Я успел уже хорошо освоить лицедейство; наверное, у меня были к этому способности – ведь не даром я был из актерской семьи.) В действительности же я испытывал невообразимую скуку.

И тогда я увидел ЕЕ.

К этому моменту осмотр дома был уже закончен, однако впереди был еще второй акт этого моноспектакля – осмотр окружающей территории, но пока милосердный наш Славик предоставил нам некоторое время на передышку – мужчины собрались в кабинете и курили, потягивая какое-то пойло, женщины щебетали в зале, тоже куря и делясь впечатлениями от увиденного. Билл, как я видел, вовсю ухлестывал за Жанной. Мне пить не хотелось, поэтому, сославшись на то, что я некурящий и выдав очередную свою дежурную хохму по этому поводу, я удалился и вышел во двор. Там-то я и увидел ЕЕ. ОНА стояла у веранды, разговаривая с каким-то долговязым типом, одетым в джинсы. На фоне костюмов прочих гостей его туалет показался мне несколько странноватым. (Должно быть, это был кто-то из свиты бездельников для мелких поручений, которые всегда крутятся вокруг состоятельных людей.) А главное, он сам совершенно, просто вопиюще не подходил к НЕЙ.

ОНА была невысокого роста, чуть склонной к полноте блондинкой, как раз того типа, женщин, который мне нравится, но самым замечательным были ЕЕ глаза – большие, ясные, удивительного насыщенного голубого цвета, излучавшие неизъяснимое обаяние. Никогда прежде не видел я подобных глаз. Решение было принято немедленно, и я направился к НЕЙ. Когда ОНА заметила мой маневр, ЕЕ глаза обратились в мою сторону, ОНА очаровательно улыбнулась. Я почувствовал, что ЕЕ интерес явно переключился на меня и готов был крепко взять дело в свои руки, чтоб больше уже не отпускать его. Полагаю, это почувствовал и долговязый джинсовый юнец, трезво оценив свои силы и осознавая свою неспособность конкурировать с солидным дядей в дорогом костюме и, судя по всему, с решительными намерениями, поскольку, провякав для приличия несколько слов, он отчалил.