Александр Фарзалиев - Третья навигация, или Трудно быть русским

Иосиф Джугашвили был тем человеком и правителем, в политическом лексиконе которого авось отсутствовал абсолютно. Он был самым рациональным прагматиком идеи социального равенства. И главное, знал, что делать, это можно утверждать. Знал ли Сталин, кто виноват, сказать не могу. Да и с исторической точки зрения сие не столь важно. А нам, русским, конечно же, не очень хочется верить в то, что можно быть и без вины виноватыми…

При этом, сравнивая правителей, власть которых приносила пользу большинству, личность Иосифа вызывает больше уважения, нежели персона Ивана Грозного с опричниками. Быть может, в силу того, что по времени Сталин ближе к нам. Правда, и у него были свои опричники, однако участь тех из них, кто не соответствовал идее равенства, была незавидной, чего не скажешь о временах царствования Иоанна. Да и такая фигура, как Александр Меншиков при Петре, в социалистических реалиях была невозможна. Впрочем, справедливости ради замечу, в те времена ничего не знали об идеях Маркса.

Общим местом для режимов Ивана Грозного, Петра I и Сталина была крайняя жестокость, с которой реформаторы воплощали в жизнь те или другие новшества. Этому обстоятельству тоже есть объяснение с точки зрения притчи «О блудном сыне».

Всё новое, передовое в точке наибольшего удаления от Божественного начала превращается не сказать что в полную свою противоположность, но становится, образно говоря, осетриной второй свежести.

Иначе говоря, идея всеобщего равенства, а это действительно так и есть, проживает множество воплощений, принося такие плоды, какие может произрасти наша вера. Я не говорю о прокрустовом ложе равенства, имея в виду, к примеру, поголовную стрижку наголо. Речь идёт именно о социальном равенстве, что и было во времена Советской власти. Хрущёв, к примеру, был сыном шахтёра, землемер третьего разряда Брежнев тоже впоследствии стал генеральным секретарём компартии.

Таланты у всех людей тоже неодинаковые, разнится их интенсивность и направленность, так что о равенстве личностей также не может быть речи. Поэтому я не буду принимать упрёки тех, кто понимает равенство как армейский ранжир, как и не стану доказывать того, что в сталинские времена перед законом мы были равнее всех равных, судя по количеству осуждённых голов высшего командного состава армии, статусных гражданских чиновников и их «оборзевших» родственников.

С точки зрения интересов большинства, обращу особое внимание на смерть Вождя, которая до сих пор вызывает много толков. Плач миллионов и проклятие сотен тысяч людей имеют в свете притчи «О блудном сыне» вполне логичное объяснение, далёкое от мнения внучатого племянника Вождя: «Я на месте его соратников давно бы его грохнул» (цитата из программы «Время» от 5 марта 2013 года). Итак, чем же был этот всенародный плач по Сталину и проклятия в его адрес?

Да ничем иным, как воплем душ, можно сказать, и неосознанным (хотя какая, к чертям, разница!), слезами даже не о почившем Вожде, а скорее о самих себе…

Да, да, о самих себе! Дело здесь вовсе не в культе личности Сталина, просто он олицетворял собой тот Порядок, которого так хотелось всем. Люди постарше обязательно должны помнить то чувство безопасности и уверенности в завтрашнем дне даже при нищенском (так говорят) уровне зарплат.

Что это было? Это были, по существу, всенародные стенания по ещё не утраченному, но уже начинавшему терять свои силы Порядку. Во всяком случае, такое толкование вписывается в общую картину и не противоречит логике событий.

Разумеется, те, кто не хотел жить в организованном состоянии и правильном устройстве идеи равенства, характеризующемся правильным распределением всех доходов государства во благо самого государства и населяющих его людей, прокляли «сатрапа».

И ведь было «за что» проклинать и ненавидеть! У человека, наделённого (или наделившего себя) неограниченной властью, не было ничего своего, всё казённое, включая кресла на правительственных дачах (интересно, каким образом там производилась инвентаризация?). Своего сына, попавшего в плен и угодившего в концентрационный лагерь, он не обменял на немецкого фельдмаршала. Того же он ждал от подчинённых и того же требовал закон. Да куда уж там!

С этой точки зрения становятся понятным, почему экономические преступления становились политическими, с одной стороны, с другой – почему преследованиям подвергались все члены семьи и ближайшие (а то и дальние) родственники. Не то что нынешнее племя, у которого даже статья о конфискации имущества отменена.

Так что не будем искать причины репрессий только в идеологической плоскости. По закону уголовное преследование за преступление сейчас касается только лица, которое совершило противоправное действие. Иначе говоря, если чиновник украл из бюджета несколько миллионов или миллиардов рублей (долларов, евро и пр.), то уголовное наказание, причём далеко не всегда, несёт только то лицо (или группа лиц), кое сие преступление и совершило. В законе существует (если вообще существует) лишь гипотетическая возможность вернуть деньги в бюджет или пострадавшим лицам. Подтверждением такого положения вещей служат пресса, телевидение и все виды средств массовой информации. Глупо обосновывать подобное состояние дел и находить вещественные доказательства того, что лежит на виду. Одни разговоры, демагогия и создание видимости производимой работы при полном отсутствии результатов.

Советская законодательная машина действовала иным образом. Репрессии касались всех, кто тем или иным образом принимал или мог принимать участие в растрате наворованных средств.

Термин «враг народа» не был клише только политической риторики сталинского периода, он употреблялся и в официальных документах. Например, в части 2 статьи 131 Конституции СССР 1936 года говорилось: «Каждый гражданин СССР обязан беречь и укреплять общественную, социалистическую собственность, как священную и неприкосновенную основу советского строя, как источник богатства и могущества Родины, как источник зажиточной и культурной жизни всех трудящихся.

Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность, являются врагами народа ».

На мой взгляд, аббревиатура ЧСВН – «член семьи врага народа» – подводила окончательный итог возможностям родственников воспользоваться украденным из общей копилки страны не только в настоящем, но и в будущем. С такой пометкой в личном деле практически невозможно было занять какую-нибудь руководящую или хозяйственную должность. Жестокие и бесчеловечные методы? Но для кого?

Взглянем на статью УК 58—1, которая определяет контрреволюционную деятельность. Она гласит: «Контрреволюционным признаётся всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и… правительств Союза ССР, союзных и автономных республик или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции. Контрреволюционным признаётся также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего его, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».