Александр Фарзалиев - Третья навигация, или Трудно быть русским

Кратко говоря, но образно понимая, ключ под названием «аллегорический метод» я получил от него. Единственное, что оставалось, не перепутать аллегорический и буквальный методы, как это со многими и происходит.

Буквальные ворота открыты для всех желающих, аллегорические двери – нет. Дело здесь отнюдь не в избранности, просто нужно очень захотеть, чтобы этот ключ достался именно тебе. И очень захотеть понять Священное Писание таким образом, чтобы исключить противоречия, не могущие быть преодолёнными традиционными методами.

Иначе говоря, не стоит открывать маленькие двери ключами от ворот. Простой пример: «Любите врагов ваших». Однако ну не получается у нас любить врагов! Хоть тресни. Редкие исключения только подтверждают правило. Иначе говоря, буквализм никогда не даст случая понять смысл слов «Любите врагов ваших».

Аллегорические линзы позволяют это сделать. Конечно, это не очки из сказки «Волшебник изумрудного города», где жители видят всё исключительно в розовом, точнее зелёном, свете. Но в любом случае аллегоризм позволяет прочитать слова Христа с непротиворечивым смыслом. Правда, я не выложу читателю этот смысл на блюдце. Хотя бы потому, что для начала надо определиться с «врагом», которого и следует возлюбить.

Добавлю к сказанному, и это тоже далеко не новость, что аллегорический метод защищали учителя Александрийской школы – Климент и его ученик Ориген. Непревзойдённым до поры до времени их продолжателем был Евгений Поляков – наставник в вере и наш общий с Александром друг.

Его перу принадлежат две книги: «Кому уподоблю род сей» и «Одна версия предательства Иуды». В них раскрыта символика стихий – вода, воздух, свет, земля. Символика человека, пищи, чисел истолкованы в аллегорическом ключе притч «О блудном сыне», «О насыщении пяти и семи тысяч» и многое другое.

Я не буду хвалиться готовым в чужом уделе. Тем более, что это готовое в некоторой степени требовало переосмысления и дополнения. Я сделал в этом направлении ещё один шаг. Кто-то сделает другой. Возможно, это будет кто-то из читающих сии строки. В том, что я сделал этот шаг, нет заслуги или вины, просто так случилось, ничего с этим не поделаешь. Я, во всяком случае, делать ничего и не собираюсь. Просто объясню, в чём я вижу смысл сделанного шага.

Однако прежде чем заняться объяснениями, скажу несколько слов о попытке автора понять что-то о мироздании и Боге. Разумеется, её сначала сочтут несерьёзной, за исключением тех людей (а их немного), кто единомыслен со мной. С другой стороны, а можно ли считать серьёзным то, что говорилось и говорится о Библии сейчас?

Вопрос спорный. Однако никто из единомышленников и оппонентов, врагов и друзей, короче, всех, для кого слова Писания – не пустой звук, не сможет отрицать, что Священное Писание – пища, духовная пища. С психологической точки зрения автор имел и имеет полное право на эту попытку в предлагаемой вниманию читателя книге «Идентификация Бога». Наверное, то обстоятельство, что автор по профессии – повар (в буквальном смысле), можно счесть просто случайностью, ничего не значащим совпадением. Однако пища, какого бы рода она ни была, и её приготовление требуют определённых навыков.

Во всяком случае, для самого автора здесь противоречий нет, если следовать золотому правилу Павла: «Не духовное прежде, а душевное, затем духовное» – поэтому сначала я стал поваром в прямом смысле слова.

Как и любая другая профессиональная деятельность, она со временем перестаёт приносить удовлетворение, несмотря на очевидную приносимую пользу в социальном плане, так что мне пришлось переквалифицироваться – сказать точнее, повысить квалификацию. Неизбежно одно: и на аллегорической кухне не обойтись без навыков. Разумеется, приготовление пищи в символической области невозможно без огня. Это первый пример природного аллегоризма. Таким образом, стоит понять, что собой представляет огонь в аллегорическом поле.

Да конечно же мысль! Не стоило и голову ломать: «Воспламенилось сердце моё во мне; в мыслях моих возгорелся огонь » (Пс. 38:4).

Разум человека перестаёт быть разумом в отсутствии мысли. Только благодаря наличию мысли разум остаётся разумом. Другое дело, что в разуме человека могут обитать разные мысли. Поэтому дуальность мысли не вызывает ни малейшего сомнения. Грешникам огонь, несомненно, может обращаться во вред. Мысль может быть праведная, но может быть и нечестивая, соответствующая чуждому огню (Лев. 10:1 и др.). Как не вспомнить здесь Моисея Маймонида, учившего, что существует категория людей, которые чем больше думают, тем более удаляются от истины.

Положение о власти человека над огнём не вызывает сомнения. Человек почти властен над своей мыслью. Во всяком случае, ему представляется очевидным, что он способен рождать и гасить свою мысль. Никакая иная Божия тварь не обладает мыслью в степени, хотя бы отдалённо сравнимой с человеком. Стало быть, место огня в числе главных потребностей (Сир. 39:32) совершенно естественно. Точно так же естественно, что для приготовления пищи младенцев особой мысли не требуется: Господь благ, Он тебя любит, Христос умер за тебя, ты спасён – какая тут работа мысли?

Напротив, мысль абсолютно необходима для приготовления твёрдой пищи совершенных. Несомненна и роль мысли как инструмента уничтожения. В этой связи весьма уместно будет упоминание и «лжесловесников, сожжённых в совести своей» (1 Тим. 4:2), и «мучения, которыми они начнут мучиться, и которые подобны огню» (3 Езд. 13:37—38), и даже озеро огненное.

Огонь, возжигаемый Господом, огонь ярости и ревности, оказывается действительно страшным наказанием. А ведь ко всему прочему, он ещё и огонь неугасимый. Но огонь не столько уничтожает, сколько испытывает и очищает. И чем же, как не мыслью, испытать и очистить такие разновидности неверного богатства, как золото с серебром? Кстати, ведь серебро имеет свойство чернеть от времени и даже ржаветь: «Золото ваше и серебро изоржавело» (Иак. 5:3; ср. Посл. Иер. 1:23).

Весьма странная констатация, но очень ценная. Ведь законы Ньютона, геометрия Евклида… всё это когда-нибудь ржавеет и требует переплавки, дабы вновь обрести блеск. Простейший пример, заставляющий сделать единственную оговорку: золото может быть хорошим и нет (ср. Быт. 2:12). Гелиоцентрическая система Птолемея со временем заржавела, потребовав очистки огнём мысли Коперника и Кеплера. Далее и в ней обнаружились несовершенства: прецессия орбиты Меркурия никак не вписывалась в законы «простой» механики. Эйнштейн устранил обнаружившуюся ржавчину понятием гравитационного излучения. Через некоторое время ржавчина обнаружилась и тут. Оказалось, что экспериментально никакого гравитационного излучения, как ни старайся, обнаружить не удаётся. Что же очистит и обновит все эти теории, как не мысль? И что, как не мысль, способно уничтожить примесь символической меди в том знании, которое поистине является золотом, как в буквальном, так и в аллегорическом смысле?