О. Голуб - Невеста.ru

Мы не доехали до Турина. Все потому, что Витторио живет в деревне в тридцати минутах езды от города. С этого момента я стала вести подсчет всем его неправдам. Квартира маленькая, но чистая и аккуратная, оказалась съемной. Виллу в Неаполе на берегу моря, доставшуюся ему от родителей, он сдает, а сам живет здесь, в захолустье на севере Италии. Странный тип. Однако ко мне он отнесся хорошо.

Все-таки все мы, люди, одной породы – земляне, а языковые барьеры придумали трусы и лентяи. На каком бы языке каждый ни говорил, при желании всегда найдется возможность понять друг друга. Можно показать пальцем, можно нарисовать или, в конце концов, на себе продемонстрировать, в детском саду ведь не напрасно мозги развивали играми наподобие «угадай зверюшку».

Несмотря на мой словарный запас в пятьдесят итальянских слов, мы с Витторио прекрасно нашли общий язык.

Деревня – она и в Европе деревня. Пустые улицы, редкие прохожие и автомобили, скучные постройки, за постройками поля, за полями горы, за горами облака. Чтобы затариться продуктами, нужно ехать в близлежащий город Chivasso (Кивассо), название которого мне постоянно хотелось произнести как Чивассо. «Чивас – это виски», – каждый раз поправлял Витторио. И чем чаще он это делал, тем чаще у меня вылетало Чивассо вместо Кивассо.

Почему бы ему не обосноваться в этом виски, там хоть жизнь какая-то кипит. Магазины есть, кинотеатр и железнодорожный вокзал. Но движение, пусть вялое, есть и в деревушке. К полудню пара местных баров наполняется пенсионерами, которые занимают столики на улице, пьют кофе, читают газеты и общаются.

Однажды, выглянув в окно, я заметила процессию человек в пятнадцать. Нарядные все такие, транспаранты несут в руках. Я спросила Витторио, митинг это или сегодня какой-то праздник в Италии. Кавалер, не бросив взгляда за стекло, ответил, что хоронят одного пожилого господина. Ну насчет пожилого мог бы не уточнять, молодых я здесь еще не встречала.

Незадолго до моего визита Витторио забронировал номер в отеле Ниццы. Желание посетить побережье возникло еще на стадии переговоров по поводу моего приезда к нему. «Хотелось бы», – сказала я. «Будет», – ответил он. И вот мы в дороге. Пять часов пути не кажутся адом. Напротив. За лобовым стеклом медленно плывет мир, который воочию вижу первый раз в жизни.

Мой кавалер предпочел автостраде дорогу через Альпы, чтобы я могла насладиться видом, а не дорожными знаками вдоль обочин. Браво, Витторио. Дорога длиннее, но интереснее.

В горах снег. Местные деревушки и базы отдыха спрятаны под громоздкими белыми шапками. Дорога серпантином петляет то вверх, то вниз, солнце светит со всей дури, но, как ни странно, не слепит глаза, даже солнцезащитные очки валяются на заднем сиденье без надобности. Горы невероятными великанами тянутся цепью вдоль всего нашего пути, словно играя в игру «цепи, цепи кованы, раскуйте нас». Как же, раскуешь такие. И вдруг – миллионы бриллиантов впереди. Море. Еще далеко, но уже приветливо подмигивает нам, играя лучами солнца. Поворот, еще один, затем минут десять сквозь улочки небольших городочков, и вот оно. Простор, какое-то непостижимое спокойствие. Зелень пальм, причудливых кустов, цветов и строений. Ветерок, ласковый и озорной, треплет волосы и легкую куртку. Как хочется, чтобы этот миг бесподобного детского восторга никогда не закончился. Затягиваюсь морской свежестью так, будто могу надышаться впрок. Мы стоим на горе, на обочине дороги, а внизу по левую руку яркими красками играет чудноватое, но безумно красивое княжество, этот величественный пятачок земли, вот он, у моих ног. Но мы посетим его завтра. А по правую руку, уже наполовину укрытая тенью от заходящего солнца, длинной прибрежной полосой раскинулась Ницца. Витторио зовет меня. Едем вниз, в Ниццу.

Мне часто не везет с погодой. Хоть Ницца нас и встретила теплом, последующие два дня у солнца были новогодние каникулы. Зато дождь моросил, несмотря на праздники. Город во всей его красе увидеть не удалось. Я понимаю, что это далеко не разгар пляжного сезона, но всегда хочется надеяться на чудо. Даже огромный, увешанный мигающими лампочками Санта-Клаус, управляющий парой оленей, с тоскливым видом болтал ногами под проливным дождем на малолюдной набережной. Эх, в Сибирь бы тебя, дед, там сейчас можно разгуляться в минус тридцать градусов.

Новый год мы встретили в кафе с пиццей и вином, после чего у меня разболелся живот, думаю, от смены пищи и воды.

Наблюдать за людьми другой культуры всегда интересно. Посетители приходили и уходили, сменяя друг друга. У окна сидела забавная пара. Она блондинка, полагаю натуральная, а ее парень африканец, или, как принято говорить, афроамериканец, даже если он ни дня не был в Америке. Они ели одну порцию мороженого на двоих, со стороны смотрелось трогательно. За соседним столиком ужинали двое. Один мужчина, второй тоже мужчина. Но роль у этого второго, судя по манерам, была не мужская. Здоровенный, округлый, гладко выбритый мужик с длинными осветленными волосами, собранными в хвост, застенчиво перебирал ножками под столом, иногда проводя носком ботинка по щиколоткам спутника. Это было свидание. Европейская толерантность в цвете. За моей спиной шло застолье, но понаблюдать за ним не представлялось возможным.

Поужинав, мы отправились бродить по закоулкам и ближе к полуночи вышли на центральную площадь, где собралось немало народа. В полночь дали салют, так себе, к слову говоря. Толпа покричала, постреляла из фейерверков и стала разбредаться. Мы тоже поехали в отель.

От перемены климата я постоянно мерзла. В номере было уютно, но ужасно холодно. Я задала для кондиционера максимально высокую температуру, однако, как только отвернулась, цифра перескочила на значение в девятнадцать градусов. Повторила манипуляции снова и снова, но, проиграв войну кондиционеру, отправилась в душ. Пока дождалась из крана горячую воду, замерзла еще больше.

В общем коридоре на газетном столике стояла ваза с конфетами. Она периодически опустошалась и пополнялась новыми сладостями. Я тоже решила взять парочку. И уж не знаю, была ли связь между моим действием и сработавшей пожарной сигнализацией, но не успела я отдернуть руку, как по этажу разлились писклявые звуки. Слава богу, ничего не горело, однако утихомирить систему удалось лишь минут через тридцать силами подоспевших электриков. С того момента во мне родилась новая фобия – брать что либо без спроса.

Прежде чем лечь спать, Витторио вручил мне покоцанную коробочку и маленькую открытку, где на ломаном русском написал поздравление с Новым годом и признание в любви. Безумно мило. В коробочке лежал перстень. Большой такой с огромным голубым и прозрачным камнем. Наверное, недешевый. Однако дать бы промеж глаз тому, кто сказал моему кавалеру, что русские женщины любят много золота. Может быть, и любят, но не в одном же изделии. Возможно, я капризная, но вещь мне не очень понравилась. Выбери Витторио невесту постарше меня лет на двадцать, он бы попал в точку с подарком. К тому же кольцо оказалось не по размеру. По правде сказать, это было первое кольцо в моей жизни, которое мне подарил мужчина. Событие, как ни крути, памятное. Я поблагодарила, и мы легли спать.