Василий Баранов - Скиталец. Флибустьерское синее море

– О чем речь. Звони. Будет время, звони. И отправимся по городу. Мои друзья тоже разъехались. Они в других городах поступают.

Они еще раз попрощались, и Данька пришел к себе домой. Нервное напряжение этих дней прошло. Вечером с работы пришли Мария Петровна и Аркадий Аркадьевич. С порога они поздравляли его.

– Данька, поздравляем, молодец! – Мать и Аркадий обнимали его. – Это тебе.

Большой букет цветов и огромный торт. Масляный, как он любил.

– И еще тебе подарок, – смеялся Аркадий, – свисток. Будущему полицейскому.

– Спасибо.

Они долго пили чай с тортом. Любопытная кукушка выглядывала из своего домика в часах. Незабываемый вечер.

– Что, доволен? – Спрашивала мать.

– Да, мама. Я давно хотел. – Сейчас все страхи и сомнения остались позади. Он словно расправил крылья.

– А что у тебя там, на Карибах? – Горе ты мое маленькое, думала Мария.

– Пока мы на берегу. Капитан не говорит, когда мы выходим.

Аркадий покачал головой.

– В море. В круиз, значит? – Каждый выход в море вызывал тревогу. Без боя такие «круизы» не обходятся.

– Да, в круиз. – Даня вспомнил, как учил Макса учебные походы именовать прогулками. Круизами.

– Ты еще матери скажи, что у вас парусная регата. – Ехидно заметил Аркадий.

– У нас парусная регата намечается. – Даньке понравилась эта мысль. – Наша команда выходит на соревнования под флагом «Веселый Роджер». Мы на первое место рассчитываем.

– Хвастун, – Аркадий не осуждал пасынка за его ложь. Если этот мальчишка врал, то в его вранье не было коварства, его ложь была безвредна. Не лжец, а фантазер. Враль, добрый враль.

– Вовсе нет. У нас и девиз есть: любая смерть за ваши деньги. – Этот девиз он придумал только что.

Мать всплеснула руками.

– Даня, что за юмор у тебя! Что это такое? – Мария Петровна убирала посуду, а мужчины сидели с ней на кухне.

– Мама, я пират. И юмор у меня пиратский. – Даня изобразил на лице свирепость. Это выглядело не страшно, скорее забавно.

– Детский юмор. Как был ребенком, так и остался. – Мать готова прощать сыну шалости.

– Мама, я уже взрослый. – Сказал Данька. – У меня аттестат зрелости на руках.

Аркадий улыбнулся.

– Аттестат зрелости. Ты для матери и для меня до седых волос будешь ребенком.

– Мне что, – начал горячиться Данька, – принести вам аттестат старости?!

– Такого, – успокаивала его мать, – еще не придумали.

– Придумали. Придумали, – бурчал Даня, – аттестат старости – это пенсионное удостоверение.

– Даня, зачем так грубо, – пыталась остановить его мать, – назвал бы это аттестат пожилого человека.

– Мама, это лицемерие. Вы постоянно почему-то лицемерите. Идет бабуля. Вся согнулась. Клюка в руке. Шепелявит. Ножками шаркает. Говорит: спину пересело. Присесть бы. Я дама бальзаковского возраста.

– Даня, не хорошо так над стариками, – сказал Аркадий. Но юность бывает жестокой, не сознавая этого. Ростки будущего могут отзываться болью корней.

– Я ничего не имею против. Только все надо называть своими именами. Я тоже буду стариком.

– Даня, тебе об этом рано думать. Ты ребятам позвонил? Максиму, Славке?

– Ой, мама. Нет, конечно. – Данька вскочил и побежал в свою комнату, звонить.

Схватил сотовый телефон, начал набирать Славку.

– Славка. Славка? – Вот он, голос друга на том конце линии.

– Да, Даня. – Солидный, чертяка. Профессор, с мальчишеским голоском.

– Славка, ты как, поступил? Зачисление было? – Данька только теперь сообразил, что неудача друга для него будет большой бедой, что закроет солнце его радости. Встревожился.

– Да. Меня зачислили. Еще вчера. Я бы тебе позвонил, но так перенервничал, что у меня температура поднялась. Сейчас полегче стало. Думал тебе позвонить. А у тебя как, Даня? – Ну, вот, самостоятельный. Какого лешего тебя в эту Москву потянуло. Тебя на минуту оставлять нельзя.

– Все здорово. Меня зачислили. Поздравь. – Это он хрипит или пытается басить, мужика из себя корчить.

– Поздравляю. А ты Максу звонил? – Все-то надо напоминать этому фельдшеру.

– Сейчас буду звонить. Передам от тебя привет.

Слава, Славка! Тебе придется отправиться в поход вместе со своими беспокойными друзьями. Не скоро, но тебе потребуется вся твоя смелость. И рисковать жизнью рядом с ними. И как тогда, на колесе обозрения отчаянно верить в них.

– Я тоже буду ему звонить, – кричал Славка.

После Данька звонил Максиму.

– Алло, Макс.

– Даня, привет, – послышался голос Максима. Уверенный, твердый.

– Что у тебя там, Максим? – Как здорово услышать этого бегемота. Крепкий, его так просто жизнь с ног не свалит.

– Зачислили. Я теперь на военном положении. Представь. – Нашел чему радоваться.

– Поздравляю, Макс. Меня тоже зачислили. Я сейчас нашему Славке звонил. Его зачислили. Наш фельдшер так перетрусил, что у него температура. Он еле в себя пришел.

– Славка, он и есть Славка. Что с него взять. Будущий доктор. – Говорил Максим. – Если честно, то я струхнул порядочно. Думал, не возьмут. Никогда не думал, что так перепугаюсь. Это тебе все нипочем. Ты пират.

– Не стану врать, Макс. И я боялся. Я когда документы шел подавать, чуть труса не спраздновал. Пойду в другой институт. А потом решился. Пираты тоже чего-то боятся в этой жизни.

– Даня, не бери в голову. Мы все, трое, студенты. Буду звонить фельдшеру.

Максим положил трубку. Даня отложил телефон. Сидел, закинув руки за голову, прикрыл глаза. Улыбался. Они студенты.

Данька сегодня встал немного позже. Родители ушли на работу. Он мог позволить себе расслабиться. Покоем и радостью наполнено сердце. Даня позавтракал, вернулся в свою комнату. Присел на стул, лениво потянулся. Подумал о том, что хорошо бы сообщить о зачислении отцу, капитану Свену. Позвонить бы ему по сотовому. К сожалению, невозможно позвонить в иной мир. Нет роуминга. Данька улыбнулся. Можно отправиться просто так. Данька не подозревал, что Роман, таково мирское имя Сеятеля-Жнеца, играл со временем и пространством. В своем человеческом облике он был песчинкой, точкой в пространстве, но оставался Древним, одно из проявлений Извечного Сущего. Роман использовал то, что ему было присуще, как Древнему. Ему требовалось перестроить возможности пространственной иглы, Даньки. И делал он это осторожно, постепенно. За последнее время Даня освоил новую возможность перемещения. Не обязательно засыпать, что бы перенестись из одного мира в другой. Надо просто сосредоточиться. Это он и решил сделать. Встал посреди комнаты. Закрыл глаза. Сосредоточиться. Перемещение. Нужно почувствовать тонкую струну. И сказать ей: пой, гитарная струна. В воздухе что-то натянуто. Мысленно прикоснулся пальцами к этой струне. Легкий приятный звон, по телу пробежало тепло. Он очутился в другом мире. Открыл глаза. Родной остров Тортуга.