Любовь Грузинова - Пора влюбленности

– Я привыкла.

На Гошином лице появилось выражение неподдельного уважения.

– Ну-с… – Мила явно была настроена переменить тему. – Чем занимался всю неделю наш плейбой Гарик?

– Искал подходящие ветки для шалаша, – вставила я ехидным тоном. – Нельзя же строить из чего придется. К вопросам строительства нужно подходить обстоятельно.

– Гарик не говорил, что строит шалаш, – оживилась Кристин. – Как романтично…

– И не говорите! – с воодушевлением отреагировала я. – С тех пор как Гарик взялся за возведение этого девятого чуда света, мне стало ради чего жить. Все жду – когда же он завезет ко мне во двор первую партию стройматериалов?

– Судя по темпам его строительства, ты будешь жить вечно, как Ленин. – Мила сладко затянулась и сквозь прищур глаз посмотрела на виднеющиеся вдалеке кремлевские башни.

Гарик тихо закудахтал.

– Ничего смешного, – меня так и распирало сказать этому костлявому верзиле все, что я о нем думаю. – Знаете, Кристин, – я указала глазами на Гарика, – если мужчина не в состоянии построить даже шалаш, зачем он вообще тогда нужен?

Кристин благодарно улыбнулась. Женщине всегда приятно, когда ее персону приподнимают над персоной ее спутника, пусть даже по пустякам.

– Гарик много чего обещает. Только я не помню, чтобы он хоть что-нибудь из этого родил на свет, – протянула она в ответ.

– Рожать – не мужское призвание, – авторитетно сказала Мила. – Вот обещать, это другое дело. Женщине, если так посудить, нужна самая малость: если мужчина что-либо обещает, он должен это выполнить. И никакие отговорки вроде «извини, не получилось», «не успел», «было много работы», «что, ты сама не можешь сделать?», «я и без того устаю, как собака» и т. п. всерьез не воспринимаются. Обещал Гарик построить Валерии шалаш и не построил. Понятно, что этот шалаш ей нужен, как козе баян. Во дворе и так полно всякого хлама. Но это дело принципа. Гарик захотел произвести на нее неизгладимое впечатление. Поиграть в рыцаря, так сказать. Ну и доигрался. Теперь Валерия знает, что этот рыцарь только и может, что латами греметь…

Гарик понял, что сегодня не его день, и, схватив Кристин за худые ручки, поволок ее прочь от нас с неприличной скоростью.

– Боится, что мы нарушим ее умственную девственность, – Мила с усмешкой наблюдала, как Гарик с трудом заталкивает свою спутницу в такси, пытаясь компактно разместить ее конечности на заднем сиденье.

Вскоре за Милой приехал Миша и повез ее кормить ужином, а я попрощалась с Гошей и отправилась домой на самом быстром транспорте в Москве – на метро.

Засыпая, я еще долго представляла себе Кристин. Как Гарик долго и нудно объясняет ей, какие мы балбесы, и что история с постройкой шалаша была просто невинной шуткой, которую раздули до конфликта полов мирового масштаба. Что ж, пусть будет так. Если это успокоит бедняжку, я буду рада, что хоть что-то Гарик все же родил, даже если это «что-то» на самом деле всего лишь жалкая попытка оправдаться.

Мужчины никак не могут взять в толк одну простую истину, что женщина по своей природе, благодатная почва. Что посеешь на ней, то, как говорится, и пожнешь. Стервами не рождаются. Стервы воспитываются в тесных мужских коллективах, поэтапно проходя одно унижение за другим, глотая обиду за обидой, пока, наконец, не приходит время «Ч». И вот тогда из кокона, которым все это время была окутана женщина, на свет появляется…. Нет, не бабочка. Это было бы слишком по-мужски. Чудовище появляется. Циничное и хладнокровное существо, несущее разрушение в благополучный и, как это кажется поначалу, незыблемый мир мужчин.

Однажды моя приятельница Женя пригласила нас с Милой в гости, на день рождения своего мужа. Предполагалось, что это будет ужин, на который придут лишь близкие друзья. Мы собрались на даче Женькиных родителей около пяти часов вечера, в предвкушении чудесной вечеринки. Было лето, погода стояла жаркая, и все гости уютно разместились на свежем воздухе. Женя то и дело сновала туда-сюда с горой тарелок и салатницами, до краев наполненными любимым винегретом, а на другом конце сада ее муж энергично справлялся с готовкой шашлыка.

Женя вышла замуж слишком рано для того, чтобы хорошенько разобраться, насколько ей это было необходимо. Просто в один прекрасный день она решила взять судьбу за рога и познакомилась в метро с человеком, с которым не долго думая обменялась обручальными кольцами. Ее супруг был чертовски симпатичным мужчиной со звучным именем Александр. Естественно, у него были некоторые недостатки, как, впрочем, у каждого чертовски симпатичного молодого человека. Один из этих недостатков назывался «популярность среди представительниц слабого пола». За ним толпами увивались девушки, что не без основания бесило его жену, и всякий раз, когда он задерживался после работы, она еле сдерживала себя, чтобы не устроить ему допрос с пристрастием. Женя пошла ради мужа на беспрецедентные жертвы. Она научилась готовить и вязать, перестала посещать институт и даже ходить на дискотеки, что, как выяснилось со временем, не дало тех грандиозных результатов, на которые она наивно рассчитывала.

– Он меня любит, я уверена, – повторяла она вновь и вновь, как заклинание. – Просто у него своя манера выражать чувства.

– Ага, – соглашалась я. – Только его выражение чувств подозрительно смахивает на равнодушие.

Как правило, на этом месте нашего спора Женя старалась замять тему и переключалась на проблемы в институте.

Александр оказался эгоистичным типом. Поведение Жени с ее болезненным желанием уступить ему в каждой мелочи все больше и больше разбалтывало его. Он словно мстил ей за то, что его «окольцевали», что он достался ей слишком легко, в полупустом вагоне метро, между станциями «Маяковская» и «Театральная».

В тот вечер, на даче, Женя старалась быть на высоте. Стол до того был заставлен салатами, закусками, всевозможными канапе, соленьями и бог знает, чем еще, что Мила не выдержала:

– Скажи, Женя всегда готовит поваренную книгу целиком?

– Не всегда. Иногда она не успевает взбить крем к заварным пирожным на пятьсот пятой странице. – Я тоже никак не могла взять в толк, как Женька умудрилась превратиться из девчонки-сорванца в квохчущую курицу?

Вечер был в самом разгаре, когда около ворот остановился белый БМВ. Александр подскочил, как ужаленный и рысцой потрусил к калитке. Я повернулась к Жене, чтобы о чем-то ее спросить, как вдруг заметила, что ее лицо превратилось в древнегреческую маску ужаса.

– Эй… – Я осторожно коснулась ее плеча. – Очередной соус подгорел?

Женя ничего не ответила, но в ее глазах показались слезы.