Оксана Гепперт - Обрученные огнем

И эта манера петь с закрытыми глазами, словно переживая все наяву… я попробовала последовать его примеру, и на секунду, мне показалось, вдруг увидела падающий с неба метеор… или нет? Горящий шаттл? Или?..

…гроза, молнии, и ветер, словно бешеный пес, сорвавшийся с цепи, носится по улицам… Распахнутая в темноту дверь… Отблеск пожаров и сквозь вой бури – кажется, крики о помощи?..

И отчаяние, удушающее отчаяние, грозящее раздавить, словно свинцовой плитой…

Ничего себе, как я прониклась, даже образы наяву чудятся – подумала, и видение рассеялось. Я просто слушала его волшебный, полный искреннего чувства голос.

Что-то необратимо изменилось во мне, я чувствую, – чувствую, но никак не могу понять, что.

Мы ведь знакомы не больше месяца, и тем удивительнее кажется то ощущение родства и понимания, что связало нас с самого первого дня… Ланс наверняка вовсю злоупотребляет силой своего природного обаяния… ибо притяжение непреодолимо.

Дело в том, что с ним и беседовать и молчать одинаково комфортно – мы не ощущаем неловкости, словно понимаем друг друга без слов…

Весь этот месяц я пыталась определиться, осознать, что-то проанализировать, как всегда, и раз за разом терпела неудачу.

Видеть его, быть с ним постоянно – это стало моим единственным желанием. Я перепробовала все варианты кофе, который Ланс умел варить, и все они оказались одинаково вкусными. Мы пересмотрели терабайты фильмов и переслушали гигабайты музыки, обошли все галереи и выставочные площадки в городе, и стали планировать выбраться в столицу в поисках чего-нибудь новенького. Ланс объяснял мне самые сложные школьные задания, в его подаче начинавшие казаться проще простых, и рассказывал о разных немыслимых вещах. Он был единственным, кто не фыркал «у тебя компьютер вместо головы!», если я в ответ предлагала обсудить прочитанную на днях статью на тему космологии. Рядом с ним, единственным, пожалуй, мне всегда было уютно. Все, что бы мы ни делали вместе, будь то шутливая битва на подушках или упрощение «многоэтажной» дроби, не покорившейся мне на уроке, – все казалось единственно правильным. Те неизбежные моменты школьной жизни, которые еще недавно отравляли мое существование, начали выглядеть несущественными теперь, стоило лишь подумать: пройдет несколько часов, и тогда я выйду из школы и возьму за руку своего лучшего друга.

– … Диана!

Я не слышала звонка телефона, и мама, появившаяся на пороге комнаты с трубкой в руке, сумела вытащить меня из очередной тупиковой цепочки размышлений не с первой попытки.

– … говорю, тебя спрашивает на удивление воспитанный молодой человек, – многозначительно глянув на меня, повторила она и подала трубку.

– Привет, Ди. Звоню узнать, занята ли ты сегодня.

– Чем, например?

– Чем-то особенным.

Судорожное биение мысли наконец дало неожиданные результаты – сегодня же тридцать первое! Новогодняя ночь!

– Совершенно свободна, то есть никому до сих пор не понадобилась, – пожаловалась я, чувствуя, что там, по ту сторону провода, он улыбнулся ответу.

– Вежливее было бы сказать, что сожалею, – усмехнулся Ланс, – а честнее, – что рад, ведь ты понадобилась мне, но я был уверен, что у тебя планы. Наивно надеяться на иное, вспомнив про Новогоднюю ночь только накануне.

В трубке послышались посторонние звуки, подозрительно напоминающие не то кашель, не то сдавленный смешок.

– Мам, пап? Если вы заметили, телефон занят.

– Вежливее было бы сказать, что не заметили, – не без ехидцы вставил отец с параллельного аппарата, – а честнее, молодой человек, что у вас с Дианой много общего. Если бы вы не напомнили ей про праздник, она бы, пожалуй, не сразу сообразила, по случаю чего на улице салютуют. И кстати, мы не станем возражать, если вы придете познакомиться.

Мама заглянула в комнату, как только я окончила разговор.

– Он ведь придет? – деловито осведомилась она.

Я сделала «страшные глаза», за что тут же схлопотала обиженный взгляд.

– Да, – произнесла мама тоном, вполне соответствующим взгляду, – да, я тебя учила, что подслушивать нехорошо. Но ты же сама никогда ничего не расскажешь!

В нашей семье звонящий мне молодой человек и впрямь приравнивался как минимум к краснокнижному виду, а то и вовсе считался аномальным явлением.

Я улыбнулась.

– Буду знать, как объяснять не вполне красивые поступки…

Обида в мамином взгляде сменилась явно преувеличенной укоризной.

– Разве моя любимая дочь не твердила в ответ на увещевание найти себе компанию, что ей скучно со сверстниками? А тут – начинает вдруг пропадать после школы неизвестно где, затемно возвращается с таким загадочным и довольным видом, будто кто-то весь день кормил ее мороженым и читал вслух «Науку и Жизнь». Я, было, подумала, что ты записалась в какой-то технический кружок и вы там не меньше, чем самолет, собираете. И вот, – на тебе! – оказывается, все куда проще – у Дианы появился мальчик…

– Мама!

– А что?.. Скажи, он симпатичный? Чем вы занимались весь этот месяц, если не сборкой аэроплана?

– Читали вслух «Науку и Жизнь».

– Бессовестная! – шутливо воззвала к моему чувству справедливости мама. – Это ж надо – скрывать от родителей такую радостную весть: наша дочь из вундеркинда-затворницы превращается в нормального живого человека! Отец! Твоя бессовестная дочь утаивает от тебя, что влюбилась!

– Я не влюбилась!

– Бог услышал твои молитвы, Лёля, – присоединился к ней папа. – И наша Дианка – все-таки не законченное, не побоюсь этого слова, «индиго». Что же за герой сумел растопить ее сердце? Небось академик, как минимум. С седой, аки снег, головушкой, в которой содержится уйма ценных сведений. Ну, или пришелец из далеких миров. На меньшее ведь дочура Интернет не променяет, а?..